Анатолий Митяев - Из дневника Вовика Башмакова Страница 3

Как хорошо мы дружили! Конечно, случались разногласия. Один раз я сказал, что башмаки главнее шнурков. Петька не согласился: «Шнурки главнее!» Чтобы решить спор, пошли играть в футбол. Я вытащил из башмаков шнурки. Петька снял башмаки и привязал шнурки к босым ногам. Я вышел один на один с вратарем, ударил, но в ворота вместо мяча влетел башмак. Гол не засчитали. Петька на ударной позиции обрабатывал ногой мяч и упал – наступил левой ногой на шнурок правой ноги.

Ребята выгнали нас из игры: «Приходите, когда обуетесь по-человечески».

Мы были довольны: спор кончился. Сочинили поговорку. Она каждый раз нас мирит: «Башмаки без шнурков что шнурки без башмаков».

Завтра утром пойду к Петьке. Может быть, он знает что-нибудь про дедуктивный метод.

Петька, оказывается, у дяди в деревне. Скоро приедет. Мне стыдно: так плохо думал о верном товарище!

Старый друг, он лучше новых двух. У нас обувные фамилии. Где бы я нашел друзей с обувными фамилиями? Подметкин – что за фамилия! Стелькин – еще хуже, «пьян в стельку». Ну, Каблуков. А больше нету. Голенищев. Полководец Кутузов был еще и Голенищевым. Конечно, это подошло бы. Но голенище у сапога. Сапог не башмак.

Стараюсь думать о Петьке, а думается о бабушке. Знает, а не говорит. Почему?

Прочел в словаре про дедукцию. Это «цепь рассуждений». Шерлок Холмс рассуждал вместе с другом Ватсоном. Цепь удлинялась, удлинялась, и сыщик вдруг называл убийцу или грабителя. Одному не рассуждается. Скорее бы приезжал Петя.

Все же от дневника есть польза. Когда сижу с дневником, родители ничего от меня не требуют и не мешают рассуждать. Только бабушка мимоходом сказала мне: «Думай, голова, картуз куплю». Я ответил: «Нужен мне твой картуз, у меня есть шлем танкиста и каска». Все больше и больше злюсь на бабушку.

Коварная мучительница – вот кто она. Если бы у нее ломалась швейная машина, а я знал почему, я сразу сказал бы.

Сам себе не верю – я Шерлок Холмс. Один, без Ватсона, без курения трубки сделал цепь рассуждений.

Первое звено. Бабушка насильно заставила родителей купить велосипед.

Второе звено. Родителям надо еще на байдарку тратиться, поэтому папа купил велосипед уцененный, дешевый. Машина ломается сама.

Папа на ночном дежурстве. Завтра, чтобы подтвердить мой вывод, поговорю с ним, как мужчина с мужчиной.

«Отец, – сказал я строгим голосом, – ты купил велосипед в отделе уцененных товаров». – «Нет, – ответил папа, – покупал, где все покупали». – «Видишь ли, цепь рассуждений по дедуктивному методу приводит к выводу, что велосипед уцененный. Он ломается на каждом шагу».

Папа засмеялся: «Ты что же – Шерлок Холмс? А я – вычисленный тобой преступник? Да тебе дай сейчас „КАМАЗ“, ты ему на всех колесах не „восьмерки“, а „девятки“ сделаешь. Научишься ездить – велосипед перестанет ломаться».

Настроение испортилось. Тут еще бабушка прочла мораль. «Ты, – говорит, – говорил с отцом грубо. Если дело так пойдет дальше, хорошим помощничком отцу под старость будешь». – «Отличным!» – сказал я вызывающе. – «Да, да, – вроде бы согласилась бабушка, – отличным. Отца на печку будешь шилом подсаживать. Какой у тебя самого-то сын вырастет!»

Жду Петьку Шнуркова. Пока я один, рассуждаю не о велосипеде, а о своем будущем сыне. Я состарился. Голова лысая. Длинная борода и усы. Чтобы не мешали, бороду и усы запихиваю под ремень. В парикмахерскую не хожу: пенсии хватает только на хлеб, парикмахеру платить нечем. Вот и оброс. Хорошо, хоть на голове волосы не растут. Сын грубый. Он-то стрижется и бреется, здоровье у него как у штангиста. Это прекрасно – были бы дети здоровые…

А у меня коленки ноют. Ноги плохо сгибаются. Сын говорит: «Лежи на печке, в тепле ноги поправятся». Печка у нас в квартире деревенская, из кирпичей. Лежать на горячих кирпичах полезно. А как залезть на печку? Высоко. «Сын, – говорю, – подсади!» – «Сейчас, сейчас, папа! Вот только шило возьму».

Идет ко мне с длинным шилом. Откуда у меня силы взялись – я уже на печке. «Ах, папаша, папаша, – говорит сын, – ты, оказывается, симулянт. Зря докторам деньги за тебя платил. Тебя, оказывается, шилом лечить нужно».

Лежу на печке и думаю: «Я ему велосипед покупал, байдарку покупал, а надо было купить ремень хороший».

Приходил Петька Шнурков. Вернулся из деревни. Принес в подарок бабушке щуку. Сам поймал на жерлицу.

Оказывается, его дядя, узнав о том, что мы поплывем на байдарке, учил племянника ловить рыбу.

Петька скоро ушел. Я успел шепнуть, чтобы приходил завтра делать цепь рассуждений по дедуктивному методу.

Утром, как обещал, пришел Петька Шнурков. Он признался, что вчера не понял, какую цепь, из чего и для чего будем делать. Рассказал ему про Шерлока Холмса, доктора Ватсона и дедукцию. Предложил быть Ватсоном.

«Может, соглашусь, – сказал Петька. – Надо узнать, в чем дело».

«Жил-был мальчик, – начал я, – у него очень часто ломался новый велосипед. Мальчик чинил его вместе с бабушкой. Бабушка знала, почему велосипед ломается, но не говорила. Мальчику самому надо узнать это с помощью дедукции».

«Какой мальчик? Какая бабушка? „Жил-был у бабушки серенький козлик…“ – перебил Петька. – Ты, что ли, мальчик?»

Делать было нечего, я рассказал другу всё: и как подозревал его в колдовстве, и как он явился ко мне во сне за ключом от сарая.

Петька не обиделся. Только сказал, что носы ноздрями вверх не бывают. «Сколько всего в такие ноздри нападало бы, – сказал Петька, – а в дождик налилось. А если насморк? Чихнул – глаза себе забрызгал».

Я молчал. Петька попросил вспомнить подробности той страшной ночи.

«У тебя что, бабушка – экстрасенс? – сказал Петька, еще раз выслушав рассказ. – Почувствовала, что внуку будет сниться бандит Шнурков и пришла из своей комнаты к твоей кровати? И ключ под подушкой нащупать успела до того, как ты проснулся? А наутро на колесе „восьмерка“…»

Когда Петька сказал это, я понял, что он, Шнурков, и есть Шерлок Холмс. А я даже не доктор Ватсон. Я просто потерпевший. И от кого? От своей бабушки! Она, когда я спал, ключ из-под подушки доставала и велосипед ломала. Потом ключ под подушку засовывала. Разве мог я подумать такое! Она же у партизан радисткой была, с фашистами воевала… Отомщу бабке, она у меня помучается со своей швейной машиной!

Я спросил Петьку, знает ли он, что ломается в швейной машине. Петька на мой вопрос не ответил. «Кое о чем я догадываюсь, – сказал. – Одно непонятно: с чего это бабушка вдруг велела купить велосипед?»

«Не вдруг, – признался я. – Был шум на всю квартиру. Хотел вбить гвоздь с одного удара молотком и стукнул по пальцу». – «Теперь все ясно и без дедукции, – обрадовался Петька. – У тебя классная бабушка! Она же учила тебя руками работать. Ты же теперь велосипедный мастер. Тебе теперь гвоздь забить – раз плюнуть».

Петька ушел помогать матери убирать квартиру. Я размышлял о себе. Хотел подраться с другом. Хотел ломать швейную машину бабушки, и это вместо благодарности…

Истребил в бабушкиной комнате комаров. Включил пылесос и подкрадывался к ним со шлангом. Очень хороший способ: стены не пачкаются. Отверстие пылесоса заткнул бумажной пробкой. Иначе вылезут. Не взять ли патент на новый способ борьбы с вредными насекомыми?

Бабушка за завтраком рассказывала, как ездила в Москву. В метро все с тележками. Везут большие сумки. У бабушки тележка с маленькой сумкой, но все равно тяжело. «Была телега у меня, – вздохнула бабушка, – да только не было коня…» У этого стишка есть продолжение: «Но вдруг она заржала, заржала – побежала». Вот бы сделать самоходную тележку! Сделаю, подарю бабушке и тогда скажу, что знаю, почему велосипед ломался. А сейчас сказать не могу: трудно. Вообще мириться как-то трудно. Ссориться легко. Ссоры сами собой получаются.

…Все завидуют бабушке. Она идет, а тележка впереди едет. У бабушки в руках вожжи. За правую вожжу потянет – тележка вправо, за левую – влево. Если кто близко дорогу перебегает, тележка ржет по-лошадиному.

Женщина с детьми – детей ведет и тележку везет. «Давайте-ка, – говорит бабушка, – цепляйте за мою. У моей мощности хватит». Прицепили тележку хромого старика. Старик сзади костылем подталкивает.

Лица кавказской наружности хотели прицепить свои тележищи. «Как не совестно!» – закричал хромой старик и отогнал их костылем. «Правильно, – говорит бабушка, – цепляйте только слабосильных».

Поезда приходят и уходят, а в вагоны никто не садится. Смотрят, как бабушкина тележка другие везет. Кому из-за голов не видно, а только слышно ржание, спрашивают: «Что, конная милиция в метро?» – «Нет, – отвечают им, – это тележка ржет, у нее гудок такой».