Наталия Кузнецова - Клуб любопытных Страница 3

– Страшная дата, – повертев находку, отметил Артем. – Это немецкий портсигар, я у кого-то похожий видел.

– А это видел? – Ромка нажал на защелку, крышка откинулась. Внутри портсигар оказался желтым, но в лучах яркого солнца засверкал золотом. Натянутые с обеих сторон резинки предназначались для того, чтобы уложенные в ряд сигареты не смогли вывалиться. Словом, вещица как снаружи, так и изнутри была сделана с подлинно немецкой тщательностью и аккуратностью.

– Ты что, думаешь, он золотой? – сморщив нос, спросила Лешка.

– Я что, совсем глупый? При чем тут это? Вы сюда глядите! – Ромка ткнул пальцем внутрь откинутой крышки.

И тут только Лешка с Артемом заметили какой-то полустертый рисунок, нацарапанный чем-то острым на желтой внутренности портсигара. Сверху шла волнистая горизонтальная линия, прямо под ней усматривался кружочек, слева – непонятная загогулина. А под кружочком виднелись три елки, как их рисуют дети, и на среднюю, превосходившую ростом двух других, указывала стрелка.

Ромка оглянулся и внезапно перешел на шепот, хотя рядом с ними, кроме Дика, никого не было.

– Вам не кажется, что это план местности, где спрятаны…

– …сокровища, – усмехнулась Лешка.

– А что ж еще? – Ромка с шумом втянул в себя воздух и обратился к другу: – Уж ты-то, Темочка, надеюсь, в этом не сомневаешься?

И Артем его поддержал:

– Нисколько. Лучшего предлога, чтобы связаться с твоим клубом, и придумать нельзя. Иди, пошли письмо с фото, может, кто-нибудь и впрямь к тебе приедет.

Однако вместо того, чтобы сломя голову нестись к компьютеру и сообщать в клуб о найденном портсигаре с таинственным планом, Ромка, забыв о ночных грезах, ожесточенно затряс головой.

– Ты что, с ума сошел?! Да там, в этом клубе, знаешь сколько народу? Больше трехсот человек! Набегут, и нам от этих сокровищ ничего не останется. Мы и сами их найдем. Слушай, где могут быть такие елки? Это, – указал он на волнистую линию, – как я понимаю, берег реки. А зигзаг – дорога. А кружочек… Что может означать кружочек?

– Понятия не имею, – пожала плечами Лешка.

Но брат сам нашел ответ:

– Понял! Кружочек – это, скорее всего, камень, валун то есть. Я много таких круглых валунов видел. Да хотя бы на Десне, помните?

– Такая кривулька, – Артем ткнул пальцем в зигзаг, – не обязательно дорога. Что, если это какое-нибудь ограждение или ручей? И линия сверху может означать что угодно, а не один только берег. А ели могут быть соснами, их точно так же изображают.

– А знаешь, сколько на свете елок и сосен? – продолжила Лешка. – И прикинь, когда этот план нарисовали. Тех деревьев уже небось и в помине нет.

Но кладоискатель отринул все неугодные ему предположения.

– Кроме берега, я ничего другого не представляю. А деревья живут долго. И раз портсигар здесь нашелся, то и елки должны быть где-то рядом. Всего и надо-то отыскать кривую тропинку – вряд ли это ручей или забор – и валун. Тогда и никаких елок не надо искать. В те годы металлоискателей не было, потому и понарисовали лишнего. А давайте прямо сейчас оглядим окрестности, может, что и увидим. – Взяв бинокль, Ромка потянул друзей на тот самый холм, откуда Артем с Лешкой только что за ним наблюдали.

Пришлось лезть обратно. Поднявшись на самый верх, Ромка прижал к глазам бинокль и внимательно осмотрел речные берега.

– В обозримом пространстве такого камня нет, или же он не очень большой и теряется в кустах. А деревья и вовсе сливаются одно с другим, не поймешь, где елки, где сосны, – огорчился он и озабоченно почесал затылок. – Был бы у нас вертолет, мы бы облетели всю округу и сразу обнаружили бы такое место.

– Во-во, всего и надо-то, что осмотреть все реки и озера нашей необъятной страны, – съехидничала Лешка. – Да еще и в Германию слетать не мешает, раз портсигар твой оттуда.

Но брат оставил без внимания Лешкино ерничанье и предложил:

– А давайте сходим на речку и спросим у Коляна, не встречался ли ему где-нибудь большой круглый камень. Он тут всю жизнь живет и рыбачит, всю местность знает.

– Дело говоришь, на пляж давно пора. – Лешка вскочила и побежала домой за купальником.

– Но откуда здесь вообще мог взяться немецкий портсигар? – подивился Ромка. – Ведь немцы наступали на Москву с запада, а мы с вами живем на востоке. Здесь никаких фашистов не было и быть не могло.

– Теть Нин, послушай! – крикнул Артем, когда вслед за Лешкой они с Ромкой вошли в дом. – Ты не слышала случайно, во время Великой Отечественной войны в наших краях фашисты не появлялись?

– Нет, конечно, – ответила Нина Сергеевна. – Здесь никаких боев не было, даже снаряды сюда не долетали.

Артем обернулся к Ромке:

– Понял? Значит, это трофейная вещь, какой-то бывший фронтовик ее потерял или выбросил, только и всего. А если на портсигаре и обозначен тайник, то его давным-давно нашли со всем его содержимым.

– Может, и так, а может, и нет, – заупрямился Ромка. – Жалко, что ли, с Коляном поговорить, все равно ведь на пляж идем.

Как только друзья вышли за калитку, мимо них с возгласом: «Привет!» – промчалась велосипедистка – молодая девушка с длинными, до белизны выгоревшими волосами.

Девушку звали Аллочкой. Она приехала в Медовку, как и все, отдыхать, а вместо этого ей пришлось развозить почту. Родная тетка Аллочки была местным почтальоном и, как назло, заболела в самый день приезда своей племянницы. Девушка увидела брошенные в доме письма и развезла их по адресам. И тогда же на почте ее уговорили заменить заболевшую родственницу. По счастью, работы оказалось немного, так как большую часть населения поселка составляли дачники, а они получали свою корреспонденцию по основному месту жительства – в Москве.

Но ребята обо всем этом поначалу не знали, и при расследовании очередного дела именно Аллочка вызвала у них наибольшие подозрения. Это за ней по дороге на Чистое озеро гнался Ромка, когда сверзился с велосипеда, вывихнул ногу и набил себе миллион синяков и шишек. А девушка своего преследователя в лесу не бросила, а пришла ему на помощь, и Ромка узнал, какая она добрая и замечательная во всех отношениях. И сейчас с широченной улыбкой он прокричал ей вслед:

– Алл, как дела?

Приостановившись, велосипедистка озорно и весело улыбнулась:

– Отлично!

– И как ей не надоело почту развозить, она сюда не за тем приехала, – пожалела девушку Лешка.

А Алла вдруг круто развернулась и подъехала к ним:

– Ребята, выручите меня, пожалуйста. Если не трудно, разнесите письма по адресам, их всего ничего осталось, а не то я на электричку опоздаю. В Москву хочется съездить.

Она открыла небольшую черную сумочку, вынула оттуда несколько белых конвертов.

– У тебя в Москве что-то важное, да? – взяв письма, спросила Лешка.

– Нет, никаких особенных дел у меня там нет. Домой заеду, с подругой встречусь и вернусь.

Ромка коснулся черной сумки и с удивлением спросил:

– А где же твой рюкзак?

Аллочка всегда носилась по поселку с ярко-красным рюкзачком за спиной. Прекрасно гармонируя со светлыми волосами девушки, рюкзак был неотделим от ее привычного облика.

Алла беспечно пожала плечами:

– Куда-то делся, некогда искать. Так я на вас надеюсь, да?

– Конечно, – кивнула Лешка.

Девушка отправилась собираться в Москву, а Ромка выхватил у сестры конверты и поднес к глазам:

– Глядите-ка, а старичку-библиотекарю письмо пришло из Челябинска.

Владимир Владимирович, бывший заведующий местной библиотекой, – еще один новый и довольно пожилой приятель наших друзей. Ребята познакомились с ним тоже во время последнего расследования и во многом благодаря старичку вышли на след настоящего преступника.

Владимир Владимирович жил в выкрашенном белой краской небольшом деревенском домике, окна которого были распахнуты настежь: старичок любил сквозняки. На пороге ребят встретила его дочь, пожилая невысокая женщина.

– Здравствуйте, с чем пожаловали?

– С письмом, – объявила Лешка.

Женщина взяла у нее конверт:

– О, это отцу от его однополчанина.

– Владимир Владимирович воевал? – обрадовался Ромка.

– В семнадцать лет добровольцем пошел, – не без гордости сообщила дочь.

– А можно с ним поговорить?

– Пожалуйста. – Приоткрыв дверь в маленькую комнатку, женщина крикнула: – Папа, к тебе гости с письмом.

Завидев друзей, старичок приветливо кивнул, приладил к уху слуховой аппарат и, вскрыв конверт, пробежал глазами исписанные крупными буквами тетрадные листки. Улыбнулся – видимо, новости были хорошими, отложил письмо в сторону, проговорив: «Перечитаю потом», и обратился к ребятам:

– Ну, что у нас новенького?

Ромка без всякой опаски протянул ему свой портсигар. Владимиру Владимировичу можно было доверять на все сто процентов. Во-первых, потому, что бывший библиотекарь был глубоко порядочным человеком, а во-вторых, даже если бы какой-нибудь злоумышленник силой принудил его выдать чужой секрет, старик не сделал бы этого по той простой причине, что сразу забывал обо всем услышанном. Как и все очень старые люди, он гораздо лучше помнил то, что было в далеком прошлом, нежели случившееся только что.