Наталья Реут - На румбе 202 Страница 3

— Мама, нельзя! — схватился Витя за ускользающую тайну.

Но мама, словно не слыша сына, раздернула крепкую тесемку.

— Да тут просто слесарная мастерская, — непонимающе уставилась мама в глубь зеленого мешка. — Молоток… клещи…

«Валерик, сосед по парте, принес, у слесаря брата выпросил», — думает Витя.

— … долото…

«Миловзоров принес».

— …напильник… — громко продолжает называть каждый извлеченный предмет мама.

— Паяльник, — тихо поправляет Витя.

И чего, спрашивается, шуметь? Чтобы охранница снова вернулась и попросила уйти… Да и крановщица с усмешкой выглядывает из окна своей клетушки на кране.

— А это что? — мама вытащила красный платок с нарисованными белилами серпом и молотом.

— Света Суворова притащила, — помимо воли улыбается Витя. — Сказала своей маме, что нужна скатерть в красный уголок. А серп и молот рисовали все девчонки.

Витя понимает, что тут мама права. Ну зачем ему флаг? Он и Свете об этом говорил, но она все-таки сунула его в рюкзак. А куда теперь… Не выбросишь же?

Но мама Витину улыбку поняла по-своему:

— Обманул и еще насмехается.

Раздраженная жарой, отсутствием капитана, а главное, Витиной тайной, которая была тайной от нее, она разобиделась окончательно. Бросив рюкзак так, что из него посыпались на землю какие-то желтые, похожие на янтарь камешки и еще что-то, мама категорически заявила:

— Чтобы все эти камни и железяки ты немедленно выбросил! Ясно?

— Не камни, а канифоль. Не железяки, а олово, — попытался объяснить Витя, ползая по земле и подбирая рассыпавшиеся сокровища. — Ты, мама, ничего не понимаешь в современной технике. Это инструмент и материал для монтажа радиоприемника. А здесь его детали! — Он открыл позаимствованную у мамы деревянную коробку, расписанную палешанами. В коробке — всевозможные сопротивления, конденсаторы, окрашенные в разные краски монтажные провода. — А вот транзисторы, которыми меня премировал руководитель радиокабинета во Дворце пионеров за отлично разработанную схему.

Мама видит, что, кажется, придралась к сыну напрасно. Понемногу успокоившись, она снова наклоняется над рюкзаком и вдруг торжествующе вытаскивает оттуда обыкновенный кухонный топор.

— Вот доказательство твоих выдумок! Тоже, скажешь, радиодеталь? Современная техника? Нет, в этой технике твоя темная мама кое-что смыслит. Ты что же, этим усовершенствованным механизмом собираешься акул по голове бить?

Не успел он сообразить, что ответить маме, как позади них раздался оглушительный, явно издевательский хохот.

Витя резко повернулся. На соседнем причале, в нескольких метрах от них, стоял мальчишка… Ростом он, пожалуй, не выше Вити. Ну, может быть, на чуть! Хотя на вид кажется старше. Но это, очевидно, благодаря матросской форме и спущенному до самых бровей синему берету. И стоит он по-флотски — широко расставив ноги…

— Видишь, даже посторонний мальчик над тобой смеется, — и мама дружелюбно обратилась к насмешнику: — Ты, наверно, ученик? Или работаешь здесь, в порту?

— Плавсостав, — картинно вытянулся мальчишка.

— Да? Ты плаваешь? — удивилась мама, а потом обрадовалась: — Вот и скажи, что ты берешь с собой в плавание?

— Смену белья, зубную щетку, иголку и нитки, — отчеканил мальчик.

Витя не привык к насмешкам. А тут этот задавала! Еще моряка из себя строит! А вдруг дядя близко? Может быть, идет за ящиками сейчас и слышит их разговор. Или кто-нибудь из команды «Богатыря» услышит, — ведь неизвестно, что за люди проходят мимо по причалу?

— Я в стенгазету статью писал на тему: «Роль радиосвязи в нолевом районе». Нолевой район — это Дальний Восток, — говорит Витя. Только маме. От местного мальчишки Витя демонстративно отвернулся. — Знаменитый исследователь Камчатки Беринг еще не столько бы открыл, если бы у него был радиоприемник! И передатчик! А ты выкидывать… Топор, конечно, устаревший инструмент… Но необходимый! И в лесной чаще, и во льдах, и во время подъемов на огнедышащие вулканы!

Не прекращая своей лекции, которая никак не предназначена посторонним слушателям, Витя быстренько уложил в рюкзак все свое техническое оснащение.

— Думаешь, над входом в Горный институт висит эмблема топор и молоток — это так себе? Зря? Думаешь, Пржевальский отправился бы в путь без топора и простейшей веревки? Как же! А Миклухо-Маклай?

— Какой Пржевальский? — заинтересовался мальчик во флотском. — Первый помощник с «Октября»?

— Плавсостав… — с негодованием и вместе с тем с торжеством превосходства своих познаний над чужим невежеством процедил сквозь зубы Витя. — Помощник? Это Пржевальский-то помощник?!

— Путешественник! — включилась в разговор мама. — Твой Миклухо-Маклай к дикарям попал, а ты будешь на советском судне плавать, заходить в советские порты…

— Неизвестно! Тихий океан только называется Тихим, я читал, каким он бывает тихим… — Витя глянул одним глазом на «местного» — пусть послушает, что здесь тоже не лыком шиты, кое-что знают. — Мама, нужно быть готовым ко всему! Не покоряться стихии, а покорять! Вот девиз советских мореплавателей. Представь, наше судно попадает в туман. И с полного хода разбивается…

— Об туман? — расхохотался парнишка.

— Ну, чего обрадовался? — обозлился Витя. — Каждый дошкольник знает, что разбиваются не об туман, а об… коралловые рифы, подводные скалы!

— А радиолокатор? — Мальчишка внезапно замолчал. Берега он в радиолокатор сам видел, когда они шли в тумане. Капитан не раз разрешал ему заглянуть на экран. А вот видны ли камни под водой? Чтобы скрыть свое замешательство, он ловко плюнул в воду.

Витя понял этот плевок по-своему, — дескать, плевали мы на таких радистов.

— Капитан всегда знает, где он находится, — продолжал флотский. — Для этого есть радиопеленгатор. И штурман судно не так себе ведет. У него на столе карта с проложенным курсом. И никуда он с этого курса не денется!

— А если на плавучую льдину наскочишь? На айсберг? Из Ледовитого океана через Берингов пролив льды и летом могут прийти!

В процессе спора Витя позабыл, что разговаривать он решил только с мамой. Но похоже, что его знания подействовали на «плавсостав». Ишь, стоит прислушивается. Витя демонстративно повернулся к местному мальчишке спиной и продолжал разговор с мамой:

— Дрейфующие льды только одной десятой своей высоты возвышаются над водой. Девять десятых скрыто под водой. Я про это в научно-популярной книге прочел. Ты не читала? И вот, мама, ночь. Туман! Айсберг! Грохот столкновения! Пробоина!!! И судно пошло ко дну.

— Виктор! Я немедленно иду и компостирую билет обратно в Ленинград. Ты что, плавать или тонуть собрался?!

Витя понял, что перестарался.

— Да нет, мама, это бывает так редко, что по закону вероятности…

— Подожди, — прервала мама и заслушалась. В порту зазвонили склянки. На разных судах по-разному. Обычные, русские, — двойные удары в рынду. Изощренные — тройные итальянские… Некоторые вступали одновременно, другие — чуть опаздывая, создавали как бы подголоски, как бы перекличку стоящих у причалов и на рейде судов.

Одновременно с последним ударом на причале показалась охранница.

— Извиняюсь, гражданочка! Двенадцать часов. Скоро моя сменщица явится, а вы тут в неположенном месте находитесь. Раз нет вашего капитана, справились бы в диспетчерской, тут рукой подать, у элеватора. Пойдемте, я покажу.

— Да, да, — заторопилась мама. — Действительно, сколько можно ждать? Витя, ты побудь тут. С этим мальчиком. Можно? — обратилась она к охраннице.

— Ладно, — махнула рукой охранница. — Только чтоб здесь не курили!

— Что вы! Что вы! — замахала руками мама, еле поспевая за шаговитой охранницей. — Ведь они дети!

— Знаем мы этих детей, — донеслись до ребят слова скрывшейся за штабелем ящиков охранницы.

На площадке между причалом и рядами бочек мальчики остались одни.

— Вы что же, сюда из самого Ленинграда притопали? — спросил мальчик.

Вопрос был миролюбивый. Без подковырок. Но Витю не поймаешь на мирные приманки.

— А тебе что за дело? Лезешь!.. Вот что твой штурман может сделать, если пробоина? Говори, что? Ага-а, не знаешь?

— А где пробоина, в носу или в корме?

— Посредине!

— А машина работает?

— Работает… пока… — Витя не твердо уверен в поведении машины, но выходить из вспыхнувшей по его же почину дискуссии он не намерен. — Пока работает, — повторяет Витя. — Но пробоина большая!

— А капитан чего делает?

— Командует высадкой матросов в спасательные шлюпки, — бойко отвечает Витя. В поведении капитана он абсолютно уверен: сколько раз ему приходилось читать разные истории гибели судов.

— И не приказал подвести пластырь, — нарушил ход самоуверенных Витиных мыслей мальчик. — Ну и капитан! Машина у него работает, а судно уже пошло ко дну! У тебя, может, кок командует судном? Судовой кок, повар?