Валентин Гноевой - Гучок Страница 3

Жуя бабушкин пирожок с вишнями, мальчик взял со стола книжку по фен-шую и, оглядевшись вокруг, как бы невзначай, уронил её на пол. Книжка ещё не успела долететь до пола, как шлепнулась прямо на голову невесть откуда взявшемуся Бардаку.

– Ай! – обрадовано вскрикнул Бардак и вытянулся на полу.

– Шуй-фен, – прочитал на обложке Задом Наперёд, разглядывая упавшую книгу. – Радуйся, что живой остался. По шую-фену тебя вообще здесь быть не должно.

– Га-га-га! – загоготал Бардак, выглядывая из-под книги как из домика.

– Даже, если на свете вообще ничего не останется, кроме книжек по фен-шую, нашего брата меньше не станет.

– Это радует, но почему вы так решили, коллега? – с умным видом спросил Шиворот Навыворот, поковыривая носом в пальце.

Бардак сделал не менее умное лицо, сдвинул брови к носу, нацепил очки, взял в руки раму от картины, сунул в нее голову и, сделавшись очень похожим на телеведущего, серьезно-писклявым голосом заявил:

– Все очень просто. По оценкам наших экспертов… – он сделал многозначительную паузу, – люди будут разбрасывать книги по фен-шую!

И все трое, как всегда, дружно покатилась на пол от смеха. Гучок стоял рядом, озадаченно глядя на них. Веселая компашка не унималась и продолжала хохотать. Особенно старался Бардак. Тогда Гучок взял ведро и надел его на голову Бардаку.

В следующее мгновенье из-под ведра раздался оглушительный ревущий хохот. После чего настала оглушительно ревущая тишина. Шиворот Навыворот и Задом Наперёд слиплись как два пельменя и застыли на полу с перекошенными лицами, уцепившись друг за друга. Ведро лежало неподвижно.

– Барик, ты где? – осторожно спросил Гучок.

– Кажется, здесь, – раздался голос из-под ведра.

Мальчик приподнял ведро, но там никого не было.

– Тебя здесь нет, – сообщил Гучок и, на всякий случай, постучал по ведру.

– Я под ковриком.

– Ты как туда просочился? – спросил, разлепляя Шиворота Навыворота и Задом Наперёда, Гучок.

– Если бы ты испугался так, как я, то ты бы просочился к соседям с нижнего этажа, – ответил Бардак.

После того, как все успокоились, Гучок предложил:

– Давайте играть в охоту на тигра!

– Давайте! – согласились человечки. – А кто будет тигром?

– Тигр уже есть. Он спит на диване в спальне.

Бардак осторожно выглянул за дверь:

– Так ведь это же Веник! – удивился он.

– На веник нужно охотиться с совком, – авторитетно заявил Шиворот Навыворот.

– Веник не в смысле веник, а в смысле кот, – объяснил Гучок.

– Ну, тогда совок не в смысле совок, а в смысле спрятаться от кота, – невозмутимо продолжил Шиворот Навыворот.

– Лучше взять дуршлаг, – посоветовал ему Задом Наперёд. – Сам спрятался, зато кота видно через дырочки.

– А ещё лучше в кастрюле спрятаться, – предложил Бардак.

– Эй-эй, вы чего? – остановил их Гучок. – Какие ещё прятки? Мы на охоту идем, а не вермишель варить. Вот, у меня какой план.

Гучок притянул головы всех человечков к своей и стал шептать:

– Я возьму сетку. Мы с Бариком будем её держать. А вы вдвоем будете пугать тигра и загонять его в сетку. Понятно?

– Не понятно, – прошептал Задом Наперёд. – А как мы его будем пугать?

– Страшно и громко, – ответил Гучок.

– Тогда я возьму ведро, – предложил Задом Наперёд. – Чтобы было громко.

– А я – два ведра, – продолжил Шиворот Навыворот. – Чтобы было страшно.

– Пугать начинаете по моей команде. Я махну вам рукой, – распорядился Гучок.

Через пару минут все было готово. Шиворот Навыворот и Задом Наперёд, спрятавшись под покрывалом вместе с вёдрами, расположились возле дивана, на котором дремала полосатая жертва охоты. Гучок и Бардак, как заправские ловцы тигров, притаились с сеткой возле двери.

– Эй, Шиворот, а как он там говорил? – зашептал Задом Наперёд Шивороту Навывороту. – Сначала мы начинаем пугать, а потом он машет нам рукой?

– Нет! Ты все напутал. Мы машем ему рукой, а он начинает пугать, – зашептал ему в ответ Шиворот Навыворот.

– Ну, ты балбес! Ты сам ничего не понял, – зашипел на него Задом Наперёд. – А ведра нам, по-твоему, зачем?

– Так, ведь, он сам сказал «чтобы было страшно», – ответил Шиворот Навыворот. – И не обзывай меня балбесом, а то сейчас как дам…

Эту возню услышал дремлющий Веник. Увидев, что под покрывалом что-то шевелится, он в одно мгновение прыгнул на головы спорщиков. Не на шутку испугавшиеся Шиворот Навыворот и Задом Наперёд рванули с места, волоча за собой на покрывале ошарашенного кота и громыхая по полу вёдрами. Из-за покрывала на головах они ничего не видели перед собой и влетели прямо в сетку, которую держали Гучок и Бардак. Вслед за ними в сетку влетел и кот. И весь этот клубок покатился в комнату, таща за собой двух незадачливых ловцов.

Сетка то катилась кубарем, то скакала на четырех лапах, то бежала на четырех ножках по гостиной. В сетке весело визжали как бы от страха Шиворот Навыворот и Задом Наперёд. Кот визжать не мог, поэтому скакал молча, но с широко визжащими от испуга глазами. За сеткой, запутавшись в ней руками, волочились Гучок с папиной рубашкой на голове и Бардак.

Понятное дело, Бардак даже в таком положении оставался Бардаком. В этот момент он, пожалуй, был единственным, кто полностью контролировал хаос и беспорядок. Своими ножками он цеплялся то за высокую вазу с цветами, стоявшую ещё с маминого дня рождения, то за провод от утюга, то за пакет с одеждой. Стоявшие посреди комнаты стулья отлетали от него как кегли в боулинге. Все, что попадалось на его пути, благополучно теряло равновесие и в лучшем случае просто падало на пол. Во всех остальных случаях, оно по самым невероятным траекториям разлеталось по квартире во все стороны.

С каждой секундой Бардак, словно великий художник, менял интерьер комнаты, нанося все новые и новые штрихи картины, названия которой он ещё не придумал. Но Гучок уже знал её название. Вернее, догадывался из-под папиной рубашки. И, что хуже всего, знала мама. Она, почему-то, всегда появлялась не вовремя, то есть в самый разгар игры. Как раз в тот момент, когда Бардак от души пнул футбольный мяч, подвернувшийся у него на пути, дверь открылась, и вошла мама. Мяч летел прямёхенько ей в голову, но она с реакцией женщины на распродаже уклонилась от мяча, будто делала это каждый день.

Мяч вылетел на лестничную площадку и влетел в квартиру соседки, которая только что приехала вместе с мамой на лифте и открывала свою дверь. Если бы этот мяч отлетел от ноги Гучка, то его траектория была бы не такой интересной. Но это был удар Бардака.

Мяч перестал быть мячом. Теперь он был частью Бардака. И эта часть влетела в соседнюю квартиру, где опрокинула клетку с мышью. Дверца клетки распахнулась. Мышь с ощущениями школьной выпускницы переползла через оторопевшую соседскую кошку и проследовала на кухню на встречу с любимой гречневой крупой. Поэтическую задумчивость кошки как лапой сняло. Она прыгнула на мышь, но промахнулась и заскользила по кафелю. На её пути оказалась табуретка с кастрюлей, в которой подходило тесто для пирожков. Тесто с облегчением выскочило из кастрюли прямо на кошку. А кошка в тесте, это вам не сосиска в тесте. На тарелке спокойно не лежит. Вскоре в тесте был попугай, в клетке у которого пыталась спрятаться мышь, и новый полушубок из чернобурки за компанию. Соседка чуть не потеряла дар речи, подыскивая нужные слова и проклиная всех родственников Тома и Джерри. Мышь, понятное дело, обиделась и побежала к соседям. Короче, Бардак начал быстро распространялся по всему многоквартирному дому.

А в квартире у Гучка стоял крик. Ещё крик сидел, лежал и висел в воздухе. Он был везде. Мгновенно пришедшая в себя после атаки Бардака, мама перешла в атаку на Гучка. Трое его соучастников мгновенно куда-то улетучились. Гучок ревел и шумно шмыгал носом за четверых.

Приговор мамы был суров: уборка в детской, одна неделя без мультиков, две недели без конфет и конфискация Гоши и Кеши. Кот был приговорён к изгнанию на дачу. Правда, заочно, так как его попросту не нашли. Через полчаса дело Веника было пересмотрено, он был признан жертвой, а не соучастником, и поэтому реабилитирован. Реабилитацию насыпали ему в тарелку, и кот, материализовавшись невесть откуда, смачно её уплетал. Рухнувшая на него любовь, ласка и забота не просто восстановили нервные клетки маминого любимца – их стало больше, чем было.

– Замучили бедное животное! Бедненький… Надо быть добрым! – требовательно крикнула мама из кухни, насыпая новую порцию кошачьего корма.

Гучку оставалось надеяться на амнистию. «Без мультиков неделю прожить можно, игрушками буду играться», думал он, убирая в детской. Был у него и двухнедельный запас конфет, разделенный на три части и спрятанный, на всякий случай, в трех разных местах. Поэтому перспектива остаться без сладкого его не пугала. Но, как играться без Гоши и Кеши, он придумать не мог. Наказание было страшным и нелогичным.