Дина Бакулина - Бегство Отщепенца Страница 3

Во время ночной охоты нюх и слух отщепенцев невероятно обостряются. Мелкую добычу они стараются сперва услышать, а потом уже разглядеть. Уловив малейший шорох, поднятый жертвой, отщепенцы бесшумно подкрадываются и хватают её цепкими длинными руками. Добычу покрупнее выслеживают по запаху. Но, как уже говорилось, боязливые пещерные жители выслеживают крупных зверей редко, только в отсутствие другого прокорма. Кстати, в качестве пищи отщепенцев больше интересовало вовсе не мясо, а кровь птиц и животных.

Случалось, конечно, что не только в зимнее время, но и летом некоторые из отщепенцев пропадали на охоте: кто свалится с дерева, кто утонет, в спешке не заметив глубокой ямы, заполненной водой. Ведь отщепенцы полагаются главным образом на свой нюх, и, раз учуяв жертву, преследуют её, очертя голову, не разбирая ничего на своём пути, ни на что, кроме следа, не обращая внимания, ничего не запоминая.

Впрочем, о пропавших отщепенцах никто никогда не жалел. Жители Пещеры не знают родственных связей и избегают дружбы. Дружба считается в их среде опасной болезнью, худшей даже, чем жалость. За попытку дружить, по доносу Хозяину, провинившегося отщепенца уничтожали.

Впрочем, заводить дружбу в Пещере редко кому и в голову приходило. Принцип «каждый за себя» был единственно уместен здесь для выживания. Ну, а если у кого-то и появлялось желание подружиться с соседом, то ненадолго: все помнили, что карательный механизм работает быстро и чётко.

Робин сам не знал, почему на него нахлынули эти воспоминания, зачем он пытается хоть немного осмыслить свою недавнюю жизнь. Но одно ему стало ясно сразу и наверняка: понять Пещеру по-настоящему можно, только очутившись вне её пределов.

Не только разнообразных деревьев, но и птиц в лесу было видимо-невидимо. Разных размеров и расцветки, они сновали туда-сюда и занимались своими делами, не обращая никакого внимания на человека, словно его и вовсе не было. И только одна маленькая разноцветная птичка почему-то неотвязно следовала за Робином, словно хотела что-то сказать ему.

Честно говоря, Робин был даже рад видеть эту пёструю летунью. Беглец уже давно перестал удивляться тому, что у него не появляется желания схватить и запихнуть в рот непоседливую пичужку. Но почему же она преследует его? Почему кружится и кружится рядом, ничего не боится и никуда не улетает?

Птичка оказалась удивительно красивой, необычной. Робин никогда не видел таких и называл её про себя Пеструшкой. «Может быть, птичка хочет, чтобы я пошёл за ней, — гадал беглец. — Я и пойду!»

Ведь ему было совершенно всё равно, куда идти. Лишь бы найти подходящее место, где можно спрятаться до наступления темноты.

Хорошо, что в распоряжении Робина было ещё достаточно много времени. Ведь день только начинался…

И Робин, не раздумывая, отправился туда, куда звала его Пеструшка.

ДЕТИ НАФТАЛИНЩИКОВ 

Робин бездумно следовал за Пеструшкой, стараясь внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Беглец не боялся потерять птичку из виду, потому что она сама явно не собиралась покидать беглеца. Когда Робин приостанавливался, птичка тоже кружилась на одном месте, терпеливо ожидая, когда он вновь отправится в путь.

Пеструшка непрерывно щебетала, словно чему-то радовалась, и Робину нравилось слушать шум её быстрых маленьких крыльев. «Куда она ведёт меня? — думал мальчик. — Наверное, хочет показать своё гнездо или… Я уж не знаю… Может, ей просто скучно? А может… я ей понравился тем, что не похож на её обычное окружение, на таких же, как она сама, лесных птиц? Вот она и заманивает меня куда-то, видимо, её забавляет новая игрушка».

Впрочем, похожих на Пеструшку птиц за всё время блуждания в лесу Робин больше ни разу не встретил. У неугомонной птички, решившей сопровождать Робина, пёрышки разноцветные, пёстрые. Хоть окрас у пичужки и яркий, но выглядит она не аляповато, а изящно, а в пестроте её перьев преобладает ярко-жёлтый, как яичный желток, цвет.

Мысль о том, что Пеструшка может заманить его в ловушку, Робину и в голову не приходила. Да и вообще голова беглеца соображала сейчас плохо. Свежий лесной воздух, щебет птиц, запах сырых свежих грибов — всё это завораживало и одурманивало вчерашнего жителя Пещеры.

Посох, который Робин смастерил без определённой цели, использовался теперь явно не по назначению. Путник то и дело размахивал им, словно пытался отогнать надоедливых насекомых, но похоже, что в этом лесу никаких мошек не было, или они были такие мелкие и не назойливые, что Робин их попросту не замечал. Беглец продолжал бесцельно идти сквозь чащу, забавляясь посохом как новой безделушкой.

Во время ходьбы большие уши Робина то подрагивали, то тихонько шевелились, чутко улавливая разнообразные, незнакомые звуки дневного леса. Лес беглецу нравился: ему казалось, что он бы мог жить в нём как в собственном доме, если бы только… ночь никогда не наступала.

А ночью… отщепенцы выходят на охоту.

И тогда всё, что живёт и движется в лесу, всё, что меньше или слабее пещерных охотников, становится их добычей. Ночью слух и обоняние отщепенцев обостряются, а движения становятся почти молниеносными.

Отщепенцы отлично лазают по деревьям, быстро бегают, у них крепкие зубы и цепкие руки. Их, отщепенцев, огромное количество, и, главное, они — безжалостные охотники.

Несмотря на лёгкое опьяняющее головокружение, навеянное чистым воздухом, завораживающими звуками и запахами леса, и навязчивую мысль, что всё это происходит во сне, Робин ясно понимал, что до наступления ночи ему во что бы то ни стало нужно выбраться отсюда.

Но куда уйти? Как? И существует ли в мире что-нибудь, кроме этого леса? Есть ли где-нибудь место, где можно было бы надёжно спрятаться? Ничего этого Робин не знал. Но он упорно шёл и шёл за птичкой, продолжая размахивать посохом, пошевеливая ушами и вытаращив свои круглые большие синие, как озёра, давно отвыкшие от дневного света глаза.

— Эй, эй! Птица, ты куда подевалась? — закричал вдруг Робин, чего-то испугавшись. Пеструшка, и правда, неожиданно скрылась из виду, да так, словно сквозь землю провалилась. Путник остановился, продолжая напряжённо всматриваться и озираться.

Лес вокруг беглеца внезапно изменился. Он теперь казался старше, зелень потемнела, а деревья стали толще и ниже, чем прежде. «Неужели я попал в другой лес?» — удивлялся Робин, вглядываясь в эти перемены. Вдруг беглец почувствовал резкую боль, словно кто-то укусил его за ногу.

— Ай! — заорал Робин. — Ай! — и отпрыгнул. Тут только он заметил рядом с собой невесть откуда взявшихся детей. Девочка выглядела совсем ребёнком, а мальчик был немного взрослее своей спутницы.

«Так значит, меня укусил кто-то из них!..» — с удивлением, но без страха подумал Робин. Дети показались ему существами занятными, но совершенно не опасными.

— Это не памятник! Я тебе говорила, он не памятник! — подпрыгивая от нетерпения, торжествующе проговорила девочка.

— Да уж вижу, что не памятник, — сердито отозвался мальчик. — Но тогда что же это за чучело зелёное? А? Что это, по-твоему?

— Не знаю, — сказала девочка. — Но, по-моему, это что-то живое! Эй, ты кто? — бесцеремонно спросила она Робина.

Робин с интересом разглядывал детей: он почему-то сразу догадался, что это дети, хотя, кажется, нигде не мог ни слышать о таких существах, ни тем более знать, как они должны выглядеть.

— Я… — он помедлил с ответом, а потом признался честно, — я не знаю. Я — Робин, я всегда жил в Пещере.

— В Пещере? — поразилась девочка. — У вас там что, детей нет?

— Не знаю, — честно признался Робин. — Вряд ли. В моей Пещере никогда не было никаких детей.

— Меня зовут Луша, — радостно представилась девочка, — а он — Кеша. А фамилия наша — Лисичкины. Наши родители на работе, дедушка недавно умер, и мы сбежали от сторожа, чтобы поиграть в лесу. Потому что нам надоело играть с этим игрушечным нафталином! Если мы успеем вернуться до прихода родителей и проскользнуть мимо охраны, то нам за это ничего не будет! За то, что мы сбежали из Города! А у нашего сторожа сегодня хватает дел, потому что ему сегодня всучили сразу трёх неблагополучных детей. А он за них отвечает. Ну вот нам и удалось сбежать, пока он с ними возится! А мы с Кешей — благополучные, поэтому на нас и не обратили внимание. Правда же, Кеша? — всё так же, скороговоркой, выпалила девочка. Была она маленькой, худенькой, с короткими рыжими волосами, в жёлтой кофточке и коричневой плиссированный юбочке.

— Ты слишком много болтаешь, — хмуро пробурчал Кеша. Мальчик был примерно на голову выше сестры, волосы у него светлые кудрявые, одет он был в светлые шорты и синюю майку.

— Откуда ты знаешь, можно ли с ним вообще разговаривать?! Может, он переодетый шпион. Вот пойдёт потом и доложит Начальникам, что мы сбежали! И про нафталин не забудет!..