Аллан Джоунс - Тень средневекового лекаря Страница 3

Было непереносимо жарко, но лоб ощущал прикосновение холода, а пот, затекавший в волосы, обжигал, как лед.

Том лежал в кровати, на спине. Сверху его что-то придавило, растянувшись, как мертвое животное, мешая двигаться. Мир, черный и беспокойный, кружился перед его воспаленными глазами. Его тошнило.

— Джек?..

Том не узнал свой надтреснутый голос — это было какое-то карканье. С трудом он заставил себя разлепить веки.

Взгляд уперся в пятнистый потолок, окутанный клубящимся мраком. Он попробовал поднять руку, но давящая на него тяжесть помешала это сделать. Эта попытка совсем лишила его сил. Он провел языком по губам, язык был сухим и шершавым, как наждачная бумага.

Повсюду стоял отвратительный запах. Том повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, пытаясь укрыться от этого запаха и ища глоток свежего воздуха.

Будто поднимаясь из ночного тумана, помещение, в котором он находился, начало понемногу принимать более четкие очертания. Это была длинная темная комната — вроде коридора. Бледно-серые продолговатые пятна полосами лежали на закопченных стенах — это были высокие окна, сквозь которые просачивался тусклый свет. Еще были черные балки. И какие-то низкие темные предметы. Целые ряды длинных низких темных предметов.

В полумраке деловито сновали неясные фигуры. Слышался кашель и стоны.

Том вновь попытался сесть, но непонятная тяжесть прижимала его к постели.

Он вгляделся. Ему почудилось, будто на его груди кто-то сидит. Горбатая фигура, тяжелая, как свинец, и бесформенная, как черная туча.

Плоское широкое лицо повернулось к нему, большой черный рот растянулся в ухмылке. Красные глаза сверкнули.

Том закричал, отчаянно пытаясь освободиться.

Послышался смех.

Одна из кружащихся фигур появилась из клубящегося тумана и медленно двинулась к Тому.

Том уставился на нее. Казалось, приближаясь, фигура колышется на волнах и ее контуры дрожат и расплываются. Он не мог сконцентрировать на ней взгляд. Пот тек с него ручьями.

Черная фигура склонилась над ним. В нос ударил тошнотворно-приторный запах. Фигура оказалась большой черной птицей с длинным острым клювом. Чудовищной птицей. Конец огромного, массивного клюва завис над его сердцем.

Том понял, что сейчас будет пронзен этим клювом. Зажмурившись, он стал ждать смертельного удара.

— Миссис Кристмас! По-моему, он очнулся.

Этот голос прозвучал четко и ясно, как колокольчик в непроглядном тумане. Том открыл глаза и увидел над собой лицо. Улыбающееся лицо с резкими чертами и седой шевелюрой в облаке ярко-белого света.

— Том! — В поле зрения появилось еще одно лицо.

— Мама?

Том почувствовал слабость. Страшную слабость. И тошноту. Голова раскалывалась от боли.

Но, по крайней мере, он был уже не там, в другом месте — чужом и внушающем ужас.

Мама взяла его за руку. Она улыбнулась, но Том видел тревогу в ее глазах.

— Ну, заставил ты нас поволноваться!

Том моргнул — из света возникло лицо отца. Он взял Тома за другую руку.

— Я, конечно, знаю, что грязевые ванны улучшают цвет лица, но всему есть предел, не так ли?

Том попробовал улыбнуться.

— А где Джек?

— Здесь, рядом.

Том оторвал голову от подушки. Джек стоял в ногах его кровати. Он улыбался, утирая тыльной стороной ладони лоб в театральном жесте облегчения.

— Что со мною было? — спросил Том.

— А ты разве не помнишь? — ответил вопросом на вопрос Джек.

— Я помню… большую птицу… ворону… или еще какую-то…

Встревоженные лица повернулись к седому мужчине.

— Он еще немного не в себе, — объяснил тот. — Надо немного подождать. Думаю, через несколько минут все пройдет, не волнуйтесь.

Мужчина наклонился к Тому:

— Том, меня зовут доктор Фэрфакс. Ты знаешь, где находишься?

— В Оукхерст Гроув?

— Мы жили там до того, как переехали в Личфорд, — удивленно сказала миссис Кристмас. Том, дорогой, мы больше не живем в Бэннертоне. Теперь мы живем в Личфорде. Мы здесь уже несколько месяцев. Ты не помнишь?

Том огляделся. Четкость зрения наконец вернулась к нему. Из ослепительного света проявились очертания маленькой, по-больничному ярко освещенной палаты.

— О-о! Я оказался под лавиной вонючей грязи. И все из-за Риган.

Родители вопросительно посмотрели на Джека.

— Риган здесь ни при чем, — помотал он головой. — Ее и близко не было.

— Я не хотел сказать, что она это сделала, — поправился Том. Слабость дрожью пробежала по его телу, его неудержимо потянуло ко сну. — Я хотел сказать, она… Ладно, неважно. — Он закрыл глаза. — Я все еще чувствую этот запах, — пробормотал он. — Фу-у!

Том заснул.

Услыхав, что Том проснулся, Джек поднял глаза от книги.

— Привет еще раз! Ну, как тебе, получше? — спросил он.

Том поднял тяжелую руку, чтобы прогнать остатки сна. Джек сидел возле его кровати. В его руке была зажата раскрытая книга. Настольная лампа на шарнирах освещала страницы. За опущенными жалюзи синели сумерки.

— Да, — неуверенно произнес Том.

И попытался сесть. Но это оказалось ему не под силу.

— Нет… — простонал он. — Я весь разбит, руки — как ватные. А родители где?

— Пошли тебе за пижамой и всем остальным. Они скоро вернутся. Есть хочешь? Или, может, пить?

— Пить? Да, хочу.

Джек налил Тому стакан воды из кувшина, стоявшего на тумбочке возле кровати. Тому понадобилось собрать все свои силы, чтобы поднести стакан к губам.

— Почему я так ужасно себя чувствую? — спросил он.

— А что ты помнишь из случившегося? — в свою очередь поинтересовался Джек.

— Да вроде все помню. — Том улыбнулся. — А что? Вы уж решили, что у меня отшибло память? Я что, головой ударился, что ли? — Он нахмурился. — Голова у меня и вправду немного болит. Хотя у меня сейчас такое ощущение, что болит все тело, от головы до кончиков пальцев на ногах. Ничего удивительного, так, наверное, и должно быть, когда на тебя валятся стены. Слушай, Джек…

— Что?

— Если мне опять захочется обрушить стену… Не помню, как я это сделал, но неважно… Скажи, чтоб я этого не делал. Если только заметишь, что я опять собираюсь это сделать, сразу же скажи. Ой, меня тошнит.

— Позвать нянечку?

— Нет.

— Реа очень переживает из-за этого случая, — сказал Джек.

— Как же, переживает она! — проворчал Том. — Приглашает людей, чтобы их потом стенами придавливало. Замечательно!

— Она не виновата.

— Когда меня отпустят домой?

— Пока что полежишь здесь.

Том перевел взгляд на окно.

— Уже почти стемнело.

— Знаю. Тебя оставят здесь на ночь, для наблюдения. Доктора Фэрфакса немного беспокоит, что ты наглотался этой поганой жижи. Он считает, что ты мог проглотить вместе с ней каких-нибудь микробов.

— Еще бы не проглотить! Галлонов десять микробов, наверняка! Риган небось до сих пор помирает со смеху, не может остановиться.

— Вряд ли, — покачал головой Джек. — Она перепугалась не меньше, чем остальные, когда тебя накрыло этой гадостью. Ты это хорошо помнишь? — Джек посмотрел на брата.

— Помню, как стена начала валиться. И как я подумал, что «у-у-упс! — промашка вышла». — Том сдвинул брови, перебирая свои мысли, но с падением стены воспоминания обрывались. — Не-а, после этого уже ничего не помню.

— Я вытащил тебя из-под земляной кучи, — начал рассказывать Джек… — Ты отключился, совсем. Реа помчалась звонить в «Скорую». Фрэнки бросилась оказывать тебе первую помощь. Она была на высоте. И Риган тоже.

Том бросил на брата подозрительный взгляд.

— Надеюсь, они не делали мне искусственное дыхание «рот в рот»?

— Нет, не волнуйся.

— Ну, ты меня успокоил!

— Они убедились, что ты и так нормально дышишь, — произнес Джек, посмеиваясь над Томом. — Потом мы вынесли тебя из ямы, и Фрэнки уложила тебя в более удобное место. «Скорая» приехала минут… минут через пятнадцать, пожалуй. Тогда это нам показалось целой вечностью, — грустно улыбнулся Джек. — А потом, через несколько часов ты пришел в себя и заявил, что во всем виновата Риган. После что-то говорил о больших воронах или еще какой-то ерунде. Доктор Фэрфакс испугался, что ты немного того… Но я его успокоил, объяснив, что ты всегда такой, когда просыпаешься.

— Ворона, — пробормотал Том.

В голове его шевельнулось какое-то смутное мрачное воспоминание. Большая черная ворона… И еще… — но тут воспоминание, мелькнув, исчезло, скрывшись за гранью его сознания.

Джек посмотрел на брата:

— Ты помнишь еще что-нибудь о том, как обрушилась стена? — осторожно спросил он.

— Что-то помню… Да, кости! — Глаза Тома округлились от страха. Он уставился на Джека. — Когда стена обвалилась, то в земле было полно… костей!

Сдвинув брови, он хмуро глядел на Джека.