Павел Марушкин - Девочка из страны кошмаров Страница 31

На свет появилась пачка бумаг, перевязанная шпагатом, но девочка не обратила на них внимания. Саквояж поразил ее воображение: все хитроумные поделки отца казались жалкой пародией на невероятное существо, стоявшее перед ней.

— Стало быть, мой паспорт… — бормотал Шарлемань. — Рост ниже среднего, нос длинный, трам-пам-пам… Профессор естественных наук, преподаватель Республиканской Академии… Хм, какая ирония — меня скорее можно назвать профессором противоестественных наук; верно, Хуберт? Особые приметы — слепой. Так… А второй, насколько помню — рост высокий, глаза серые, волосы светлые… За исключением волос, все придется менять, причем кардинально… Да уж — забавно, очень забавно… Кларисса Квантикки, ау!

— Что? — вскинулась девочка.

— Очнись, пожалуйста. У меня документы на двух человек: один из них — профессор Густавус Виггарт, чудак и оригинал, второй — его ассистент и помощник Дабби Дэй. Тебе придется стать Дабби — высоким, нескладным и крайне застенчивым молодым человеком.

— Мужчиной?! — изумилась Кларисса. — Но я…

— Это все поправимо! — безапелляционно заявил Шарлемань. — Итак, ты готова?

— Постойте, нет, я…

— К такому нельзя быть готовым, это верно… — сочувственно покивал волшебник. В его руках откуда-то появилась трость с набалдашником в виде крупного прозрачного кристалла. Внутри него что-то было, но девочка не успела понять, что, — ибо проклятая штуковина, конечно же, оказалась N-лампой…

Глубокое синее свечение затопило пространство. Ноги и руки Клариссы, словно сделанные из воска, удлинялись и вытягивались. Подол платья задирался все выше и выше, воротник впился в горло, ткань начала потрескивать по швам… Но страшнее всего были перемены, происходившие с самим ее естеством. В загипсованной кисти на мгновение возникла резкая боль; и тут же исчезла — вместе с самой повязкой.

— Рука у тебя снова в полном порядке… Должен же быть хотя бы один приятный момент во всей этой истории, верно?

— Вы сможете превратить меня обратно? — жалобно спросило нелепое существо, еще минуту назад бывшее Клариссой, и тут же испуганно прикрыло ладонью рот: прозвучавший голос был совершенно чужим.

— Ну разумеется! — пожал плечами Шарлемань. — В крайнем случае, есть еще кое-кто, кому это по силам. У тебя ведь тоже магический талант, помнишь? — волшебник почесал кончик носа и добавил: — Надобно соорудить тебе какой-нибудь костюм. Открою маленький секрет: N-лучи позволяют мне видеть окружающий мир; не совсем так, как зрячие, но все же… Так вот, в этом детском платьице Дабби Дэй смотрится совершенно нелепо.

Кларисса с испугом и смущением разглядывала свои шишковатые коленки…

Несколькими минутами позже из увитых плющом ворот на улицу вышла небольшая, но весьма экстравагантная компания. Предводительствовал в ней невысокий и крайне самоуверенный господин в черном пенсне и с тросточкой; за ним уныло тащился нескладный долговязый юноша — а замыкал шествие толстый черно-белый пес, несший в зубах потертый саквояж.

— Что касается N-лучей, дорогой мой Дабби, — разглагольствовал слепой, — то людям нашей с тобой профессии всегда желательно иметь под рукой их источник. В то время как Властители пользуются весьма громоздкими и несовершенными лампами, зачастую даже не зная, как они устроены, я в свое время изобрел и опробовал на деле несколько миниатюрных конструкций… В конце концов наиболее успешными вариантами оказались часы и трость. Подумай сама… Э-э… То есть сам. Трость в наши дни является такой же деталью уличного костюма, как шляпа или ботинки; кроме того, я постоянно держу ее в руках и могу использовать в любой миг. Ну а хронометр всегда при мне, даже там, где трость принято оставлять: в гостях, например, или дома… Даже если я сплю, часы где-то поблизости — на туалетном столике или под подушкой…

— А кто изобрел самую первую такую лампу, господин Шар… То есть господин профессор? — ломающимся баритоном спросил юноша.

— История умалчивает об этом, Дабби. Некролампы появились незадолго до революции сразу в нескольких спиритических кружках — а вскоре после этого возникли и первые Властители. Ну, уж они-то постарались, чтобы все сведения об источнике их могущества были сокрыты во мраке тайны… Есть, правда, у меня одно предположение; собственно, всего лишь догадка, и тем не менее… Думаю, фамилия человека, впервые узревшего некросвет, была — Тролле… Очень уж многое это объясняет.

Чем ближе подходили они к порту, тем большие разрушения открывались взгляду. Скромные береговые укрепления были снесены почти до основания залпом бомбических орудий — именно эти, первые выстрелы и приняла Кларисса за громовые раскаты. Основной удар приняли на себя склады и пристани; дым от пожаров расползался по улицам, разносимый легкими дуновениями бриза. Потушить огонь никак не удавалось, и в конце концов пожарные сосредоточили все внимание на близлежащих строениях, беспрестанно обливая их водой, — краска на стенах уже начала лупиться от жара.

И тем не менее порт кипел жизнью, будто назло впавшему в ступор городу. В доках разбили полевой госпиталь; под выцветший брезент армейских палаток то и дело заносили раненых и обожженных. У пирсов выстраивались живые цепочки: люди передавали друг другу ведра с морской водой, стремясь облегчить труд пожарных. Шарлемань озабоченно вертел головой по сторонам, каким-то образом (может, на слух?) ориентируясь в происходящем.

— Похоже, выбраться из города будет не так просто, как я думал. Можно, конечно, попытать счастья на дорогах — но риск значительно больше; кроме того, подозреваю, на почтовых станциях сейчас страшный кавардак…

Пес проворчал нечто, причем звук был отнюдь не собачий.

— Баркас? Готовится отчалить? — живо переспросил Шарлемань. — Прекрасно… Дабби, Хуберт, ждите меня здесь!

С этими словами волшебник, постукивая тростью по земле, устремился к причалу. Пес опустил чудо-саквояж на землю и плюхнулся рядом, вывалив язык. Кларисса пожалела, что не может последовать его примеру. Существование в шкуре Дабби Дэя нельзя было назвать приятным: девочка успела набить себе несколько синяков, стукаясь о всевозможные углы и спотыкаясь на ровном месте, прежде чем мало-мальски освоилась с новым телом. К тому же костюм, сотворенный Шарлеманем из найденной среди развалин оконной гардины, оказался кусачим и жестким — волшебник явно больше заботился о внешнем виде своего спутника, чем о его удобствах… «Что ж, спасибо и на этом», — философски решила Кларисса.

Возле воды на миг полыхнуло синим — очевидно, Шарлемань исчерпал все доступные ему средства убеждения. Хуберт выразительно глянул на Дабби, поднял багаж и потрусил к баркасу.

— Чертовски упрямый малый, — досадливо процедил волшебник в адрес владельца судна. — Обычно такие проблемы решают несколько лишних гю; но сегодня все с ума посходили… Надеюсь только, что никто из Властителей до сих пор не добрался до порта: заметить вспышку некросвета — плевое дело…

— Мы поплывем в Итанский Регистрат на этом? — Дабби Дэй недоверчиво осматривался.

— Что ты, нет, конечно. Баркас доставит нас на рейд; там еще надо будет столковаться с капитаном пакетбота…

Последнее, впрочем, получилось на удивление легко. Пассажиров на борт суденышка, плавающего под итанским флагом, набралось немного, а шкипер не видел ничего зазорного в том, чтобы слегка поправить свои финансовые дела за счет профессора и его ассистента. Путешественникам даже выделили каюту — маленькую, немногим больше купе поезда.

— За псиной вашей будете убирать сами! — нелюбезно предупредил шкипер, заработав полный презрения взгляд Хуберта.

В путь отправились на закате: по слегка усилившейся качке стало понятно, что судно покидает гавань.

— Ну что ж, Дабби; ближайшую неделю нам ничего не будет угрожать… За исключением штормов, пиратов, дурной компании и скверной кухни; но по сравнению с Властителями все эти мелкие неприятности не стоят даже упоминания. А потом… — Шарлемань широко улыбнулся. — Прекрасная и загадочная Итания! Страна, где фальшивомонетчиков преследуют строже, чем грабителей и убийц; причудливое царство бюрократии, порожденное народом, абсолютно чуждым духу низменного прагматизма… Знаешь, мне довелось побывать во многих странах, но нигде нет порядков забавнее, чем в Итанском Регистрате. Что самое интересное — вся эта неразбериха каким-то образом работает!

— Я думала, неразбериха в стране — это всегда плохо…

— Не «думала», а «думал», Дабби. Вживайся поскорее в роль: тебе еще долго придется морочить людям головы… Что касается терминов «хорошо» и «плохо» — они, знаешь ли, чертовски относительны.

— А почему фальшивомонетчиков преследуют строже убийц? Разве они опаснее?