Александр Якубенко - Волшебные перья Арарахиса (c иллюстрациями) Страница 31

Увидев, что мы не очень-то хорошо понимаем, что он говорит, волшебник извинился:

— Прошу просдидь бедя! Я просдужен! В горах такой холодище! — Риноцерос посопел немного и сказал: — Сейчас попробуем! Не пугайтесь! Я произдесу кое-какие заклидадия!

Волшебник высморкался, засунул бороду в карман, сделал страшные глаза и закричал:

Фаррада!Баррада!Ча! Ша! Ща!Э!Ю!Я!

И стукнул каблуком по лежавшему на земле камню.

Что-то грохнуло. Все вокруг заволокло синим дымом. Запахло порохом.

Фокус был нетрудный. Я заметил, что Риноцерос раздавил ногой коробку с пистонами.

Когда дым рассеялся, перед нами на камне сидел горный орел.

Вот это было здорово! Я и в цирке ничего подобного не видел. Орел из Риноцероса вышел хоть куда! Меня он не испугал. Но Пип и Хандрила попятились. Они не особенно любили хищных птиц.

— Садитесь ко бде да спиду! — сказал Риноцерос в орлином облике. — Да держитесь покрепче!

Носорог, брат Риноцероса, помог нам забраться на спину Волшебника. Потом он поддел рогом наш багаж и подал его нам. Один из рюкзаков он случайно пропорол, и ему на спину посыпался зубной порошок.

— Счастливого пути! — сказал Носорог. — Спасибо за лекарство! Заходите в гости!

Мы от души поблагодарили Носорога. И стали поудобнее устраиваться на спине Риноцероса.

Мои приятели забрались глубоко в перья, где было удобно, тепло и безопасно. Я оделся потеплее, оседлал шею Волшебника и крепко обнял ее руками. Было страшновато, но зато все видно.

Ко мне присоединился Хандрила, которому хотелось сделать несколько выдающихся снимков гор.

Риноцерос потоптался на камне, тяжело взмахнул огромными крыльями и отделился от земли.

— Прямо как вертолет! — восхищенно воскликнул Хандрила. — Даже взлетной дорожки не нужно!

Дальше Хандриле некогда было со мной разговаривать. Как и всякий фотограф, он, рискуя свалиться, щелкал своим аппаратом.

А снимать было что! В жизни я не видел ничего подобного…

Ослепительные, покрытые вечными снегами, вершины… Голубые ледники с расходящимися во все стороны глубокими синими трещинами… Хрустальные горные потоки. Суровые черные скалы, торчащие среди снежных полей, словно зубы сказочного дракона…

Как все это было красиво! Еще красивее, чем я написал.

Нам оставалось поблагодарить судьбу за то, что мы встретились с добрым Риноцеросом.

Риноцерос повернул к нам голову и объявил:

— Летим да высоте шесть тысяч бетров! Тембература за хвостом — бидус двадцать градусов.

— Уже действует! — вдруг таинственно сказал Угадай, высунув нос из орлиных перьев.

— Что действует? — не понял Хандрила.

— Это… эти… как их… комические лучи! — ответил Угадай.

— Не комические, а космические! — поправил Фунтик.

— А что ты чувствуешь? — заинтересовался я. Сам я ничего не ощущал.

— Чувствуя какие-то болезненные уколы. Вот в хвост укололо! Теперь в спину… А сейчас в нос!

Я взглянул на Угадаев нос. На самом кончике носа виднелось что-то маленькое и черное.

Пригляделся к собачьему носу и Хандрила, прекративший на время фотографировать.

— Какие лучи? Это обыкновенные блохи! — фыркнул Хандрила. И поскорее отодвинулся от Угадая, чтобы блохи на него не перескочили.

— Разве? — сказал Угадай. — Вот так история! А я думал — лучи…

Угадай был ужасно сконфужен. Мы принялись его утешать.

— Не расстраивайся, Угадаюшка! Блохи с Волшебного Носорога. Значит, они тоже волшебные!

— Но кусаются-то они как настоящие! — сердито сказал Угадай. И начал рыться в медицинской сумке Фунтика, чтобы найти порошок от насекомых.

Риноцерос летел долго. Я уже порядком продрог. Пришлось прижаться к Хандриле, у которого была мягкая, густая шерстка.

— Иду да посадку! — объявил Риноцерос. — До полдой моей остадовки из кабиды не выходить!

Волшебник снижался быстро: он пикировал, как заправский боевой самолет. У нас с Хандрилой даже голова закружилась. Мы вцепились что было силы в шею орла.

Как себя чувствовали Фунтик, Угадай и Пип — я просто себе не представляю.

Еще несколько минут полета над равниной — и орел приземлился на опушке негустого леса. Перед нами была тропинка, уходящая в лесную чащу.

— Все! Приехали! — сказал Риноцерос. — Вылезайте!

Легко сказать — вылезайте! У нас кружилась голова и подгибались ноги.

Кое-как мы спустились со спины орла и стащили вниз пожитки.

Я!

Ю!

Э!

Ща! Ша! Ча!

Баррада!

Фаррада! —

произнес орел свое заклинание. И вновь превратился в доброго старичка в синем халате, с бородавкой на носу.

— Дальше, ребята, я вас де повезу! Здесь кодчаются мои владедия, — сказал Риноцерос. — Дачидается Страда Шумдых Гамадрилов. Я их дедолюбливаю. Оди бедя тоже!

— Что это за гамадрилы? — спросил Пип.

— Собакоголовые обезьяны! — ответил за Волшебника Фунтик, которому страшно хотелось похвастать перед Риноцеросом своей ученостью.

— Собакоголовые? Значит, я могу с ними подраться, — радостно сказал Угадай. — Я так давно уже не дрался!

— Драться? Боже упаси! — замахал на Угадая рукой Риноцерос. — Посдарайтесь лучше договориться с дими. Иначе вы де увидите Волшебдых Перьев, как своих ушей!

— Я и сейчас не вижу своих ушей! — сказал Фунтик, у которого ушки были очень маленькие.

— Это образдое выражедие! — объяснил Риноцерос. — Ду, бде декогда! Прощайте, ребятки! Желаю удачи!

В последних четырех словах не было ни одной буквы «н», и Риноцерос произнес их очень хорошо.

Прокричав заклинания, Волшебник опять превратился в орла, взмахнул крыльями и стал медленно подниматься в горы.

А мы двинулись к лесу, где нас ждали новые приключения.

Глава XXII

ПЛЕМЯ ШУМНЫХ ГАМАДРИЛОВ

Впрочем, довольно долго никаких приключений не было.

Я шел позади всех.

Вдруг я почувствовал, что захромал на правую ногу. Я остановился. Постучал по колену. Не болит! Пошевелил пальцами. Двигаются!

Сел я на пенек и стал раздумывать, что бы это такое могло быть?

— Ты что уселся? — невежливо спросил меня Угадай.

— Да вот, Угадаюшка, захромал я… — грустно сказал я. — Наверное, идти дальше не смогу!

— Ты, может быть, ушибся? — участливо спросил меня Фунтик. — Давай, я тебя полечу!

— Рано его лечить! Ну-ка, подними ногу! — скомандовал Угадай.

Я поднял ногу и подержал ее на весу. Угадай осмотрел и обнюхал ботинок.

— Все ясно! — сказал Угадай. — Каблук отваливается! Он зацепляет за сучки и камни на дороге. Вот ты и хромаешь!

— Как это я сам не догадался! — сконфузился я. — Ребята, оставьте мне несколько гвоздиков, а сами идите вперед. Я починю ботинок и догоню вас.

— Ладно, — ответил Угадай. — Не опасно ли тебя тут оставлять? Может, одному из нас задержаться?

— Ну вот еще! — храбро сказал я. — Никаких опасностей нет. Здесь ни людей, ни зверей не видно. Идите, идите! Я догоню!

Так как я был самый старший в группе, никто из друзей не стал со мной спорить. Через минуту они скрылись в чаще леса.

Я остался сидеть на пеньке. Во рту у меня был десяток гвоздиков. Я положил их туда, чтобы не растерять в густой траве.

Я снял с правой ноги ботинок и надел его на другой пенек подошвой вверх. Потом, напевая песенку, стал приколачивать камнем отставший каблук.

Напевал я недолго, так как чуть было не поперхнулся гвоздиками.

Вот все уже готово. Можно надевать сапог. Во рту у меня осталось два лишних гвоздика.

— Караул! Помогите! Пппогибаю! — раздался неподалеку птичий крик.

— Счас побобу! — пробормотал я сквозь зубы, боясь, как бы снова не подавиться гвоздиками. И стал оглядываться по сторонам.

Сначала я ничего не увидел. Во всяком случае, на земле никого не было. Тогда я поднял глаза кверху…

Вокруг невысокого дерева, неподалеку от меня, обвилось серо-зеленое чудовище. Это была толстая змея со злющими глазами навыкате и длинными ушами. Голова змеи грозно покачивалась над одной из верхних веток.

В первый раз в жизни я видел змею с ушами! Но решил этому не удивляться.

Змея держала за ногу какую-то растрепанную птицу, похожую одновременно на петуха и на попугая. Птица отчаянно билась и взывала о помощи.

Для того чтобы проглотить птицу, змее нужно было пошире раскрыть рот. В это время птица могла вырваться и улететь. Змея, должно быть, ожидала, когда птица выбьется из сил. Вот тогда она ее и слопает!