Всеволод Нестайко - Приключения Григория Половинки Страница 32

В целом Володька типичный поджигатель войны. Он дня не может прожить без выстрелов, штурмов, атак. И поскольку он у нас командир и бийца, нам приходится непрерывно воевать.

В основном воевали мы с ребятами из соседних дворов.

И если даже врага под рукой почему-то не было, если он, например, пошел культпоходы в кино или готовил уроки, Володька все равно не прекращал военных действий. Просто он временно выделял врага из наших рядов и организовывал междоусобную войну. Предназначался вражеский командир - как правило, долговязый флегматик Гриша Курочка с седьмой квартиры.

Потом мы «маталися» - то есть по двое, обняв друг друга за плечи, отходили в сторону, шептались, подходили к Грише и Володьки и говорили:

- Мать-баты, что вам дать: яблоко или грушу?

- Грушу, - говорил, например, Володька. И тот, кто был по договоренности «грушей», вливался в Володьчине войско. А несчастное «яблоко» немедленно мобилизовувалося во вражеский отряд.

Затем Володьчина армия без особого труда вдребезги разбивала Гришину, и в торжественной обстановке под звуки барабана на лобном месте за кособокий сараем фельдмаршал Лобода расстреливал из клизмы генералиссимуса Курочку. Курочка был бездарный полководец и годился только для позорной роли побежденного. Даже тогда, когда у него были все шансы на победу, он не решался побеждать - таким сильным было Володьчин боевой авторитет.

Войны, которые разжигал и организовывал Володька Лобода, отнюдь нельзя было назвать справедливыми, благородными или освободительными. Совсем наоборот. В историю человечества наряду с войнами Александра Македонского, Батыя и Чингисхана войны Володьки Лободы войдут как войны несправедливые, захватнические и опустошающие.

Например, разведка докладывала, что в соседнем дворе мирные сопливых дошкольники строят из песка атомную электростанцию ​​и играют в мяч. Володька немедленно трубил поход, устраивался внезапное нападение, атомная электростанция розтоптувалася, а мяч забирался и целый час не предавался, несмотря на горькие слезы проигравших.

Честно говоря, нам эти непрерывные неблагородные войны опротивели и сидели в печенках. Мы очень соскучились по таким милыми бескровными играми, как чурки-палки, квач, жмурки подобное. Но ни один из нас не смел первым заговорить об этом. Это было бы не по-мужчинському.

Существовал неписаный мальчишеский закон, согласно которому считалось, что наиболее мужская игра - это война. Мы подчинились этому закону и, терпеливо страдая, воевали.

Война проходила в нашем дворе по любой погоде: в дождь, в туман, в мороз, в жару и даже при солнечном затмении. Ничто в мире не могло помешать агрессивным планам Володьки Лободы.

Гриша Курочка высказал предположение, что нам, очевидно, придется воевать в нашем дворе до самой старости, до самой пенсии.

Возможно, так оно и было, если бы не одно неожиданное обстоятельство. Эта «обстоятельство» недавно переехала в наш дом. Звали ее Леся.

- О, новая шмакодявка появилась! - Презрительно сказал Володька Лобода, когда она впервые вышла во двор. Володька Лобода терпеть не мог девчонок и называл их кратко и выразительно - «шмакодявкы». Никто из нас не знал, что означает это тайное и непереводимое на человеческий язык слово. Но звучало оно, грубиянське и презрительное, очень обидно.

Леся, совершенно не стесняясь, подошла к нам и сказала:

- Здравствуйте, мальчики. Меня зовут Леся. Я в этом доме теперь буду жить.

Мы смутились и не знали, что ей сказать. А Володька презрительно хихикнул и сказал:

- Здравствуйте, я ваша тетя!

Лесю это нисколько не смутило. Она звонко рассмеялась и пожала плечами:

- Вот смешной ... Ну хорошо, если не хотите, будем потом знакомиться.

И пошла к девочкам. А Володька густо покраснел и сказал, что всегда говорят, когда нечего сказать:

- Подумаешь!

Однако в тот день наш боевой путь чему-то очень часто проходил мимо скамейку, на которой сидели девочки. Это получалось совершенно случайно, то само собой. Поверьте, что этого требовали исключительно стратегические военные соображения и ничего больше. Но каждый раз, минуя скамейку, мы почему невольно делали очень серьезные задуманы лица, что, по нашему мнению, придавало им мужественного воинственного вида. Будто мы проходили перед трибуной. Теперь я думаю, что это выглядело довольно-таки смешно. Потому девочки тихонько хихикали, прикрываясь ладонями. Откровенно смеяться они не решались, потому что хорошо были знакомы с нашей водной оружием.

Леся же почему-то не хихикала. Она только внимательно смотрела на нас с нескрываемым любопытством. Мы решили, что произвели на нее неизгладимое впечатление, и гордо сплевывали через губу. Особенно проявил себя, конечно, Володька Лобода. Он скакал, как бешеный козел, сильно потел от напряжения и каким-то потусторонним желудочным голосом лаял свое «Ань-Ань!».

Так, захват мирных жителей всегда вдохновляло бравых воинов на боевые подвиги. Понятное дело, даже самим себе мы не решались признаться, что обращает внимание на новенькую девочку Лесю. И старательно скрывали это друг от друга.

А на следующее утро мы воевали-то очень вяло и неохотно. Если бы это была не междоусобная война и если бы Гриша Курочка по привычке не признал себя побежденным, в то утро Володька Лобода был бы разбит вдребезги - так он бездарно и некстати командовал.

Леси во дворе не было. Конечно, не в этом дело. Просто мы были не в настроении.

- Погода какая дурепська, жара, - с досадой сказал Володька, поеживаясь от холодного ветра.

Впрочем, эта «дурепська погода» не помешала нам буквально через полчаса осуществить потрясая по своей смелости и красоте военную операцию, в ходе которой мы один за другим прошли по узеньким карнизу на цокольном этаже. Пожалуйста, не подумайте, что это потому, что во двор вышла Леся. Просто у нас улучшилось настроение.

На этот раз девочки уже не сидели скромно на скамейке и не таращили на нас глаза. Когда мы вернулись из похода на соседский пустырь, то увидели, что Леся с девочками играют в жмурки. И наши девушки, забитые и бесправные, которые боялись даже громко разговаривать в нашем присутствии, с пронзительным визг носятся по всему двору и не обращают на нас никакого внимания.

Мы были очень обижены таким их наглым поведением и уже ждали, что Володька сейчас прикажет разогнать девчонок и смыть их с лица земли. Однако Володька ничего подобного почему-то не приказал, а повел нас расстреливать Гришу Курочку. Мы пошли расстроены. Поэтому погода сегодня была действительно «дурепська», потому настроение у нас снова упал.

Мы молча расстреливали Гришу Курочку и с тоской в ​​сердце прислушивались к веселой беготни и воплей девушек. Им было хорошо. Они играли в жмурки. Кажется, мы им завидовали. Потому нам тоже хотелось играть в прятки. Но воинский долг и дисциплина обрекали нас на скучную бесконечную войну.

Наша армия начинала роптать. Каждый сетовал шепотом, себе под нос, чтобы не услышали другие.

А на следующий день произошел небывалый, неслыханный в истории нашей армии случай. Это был случай дезертирства. И дезертиром был расстрелян Гриша Курочка. Ресниц попытался переметнуться к «шмакодявок». Правда, он еще не играл с ними в жмурки, но все время крутился возле них и категорически отказался воевать и вообще служить в нашей армии. Он, видите, обиделся, что его расстреляли из клизмы. Пентюх несчастный! Сто раз его расстреливали, и он - ничего, не обижался. А теперь - на тебе! Только огромными усилиями воли Володьке удалось вернуть Гришу в сознание. Он хорошенько дал ему подзатыльник и велел трижды расстрелять его. Однако Гриша сделал свое черное дело. В наших рядах уже не было прежней сплоченности и монолитности.

Армия разваливалась на глазах. Бойцы расползались, как мухи. На завтра трое не стали под ружье, одмовляючись тем, что мать не пустила, двое скрылись за невыученные уроки, а один демобилизовался из-за насморка. Подумать только - из-за насморка! И это - солдат.

Леся оказалась очень веселой и компанейским девочкой. Она знала такое множество прекрасных игр, что у нас просто головы шли кругом: «Вожатый, вожатый, подай пионера», «Тише едешь - дальше будешь», «Гигантские шаги», «Гори, гори ясно» и т.д. и т.п.. Целый день девочки визжали от восторга, а мы, темные, как облака, пасмурно и беспросветно воевали.

У нас было одно место, куда девочки никогда ногой не ступали, - наш военный штаб. Это был довольно многочисленный площадка на заднем дворе между сараями - солнечный, уютный, заросший веселым молоденькой травкой.