Александр Прозоров - Лесные духи Страница 4

Камыш, прикинув, куда именно надо пробраться, разжал ладони, поднырнул под ближний сук, проплыл вдоль ствола, вцепился в нужную ветку, провел рукой вдоль нее, но ноги не нащупал.

— Подожди. Боюсь ошибиться… — Он поглубже вдохнул, скользнул по мокрой палке в глубину и очень скоро обнаружил мягкие и теплые пальцы Золотой Тени.

Сейчас, когда голова девочки торчала над водой, ее ступни уходили на удивление далеко вниз.

Юный охотник повернул назад, вынырнул: — Все, получилось. Нашел. Сейчас освобожу!

Он пару раз глубоко вздохнул, нырнул снова, вцепился руками в ветку, рванул… Но она не поддалась. Оказалась слишком тугой. Он дернул снова, сильнее. Однако толку не добился. Его тело от усилий болталось из стороны в сторону, а деревяшка даже не шевелилась. Мальчику было нужно найти более надежную опору и глотнуть воздуха.

Камыш всплыл, отвалился на ствол, пытаясь отдышаться. Оглянулся назад, вверх по реке. Селение уже скрылось за излучиной. Надо думать, довольно давно.

— Этак мы дотемна вернуться не успеем… — недовольно пробормотал он. — Унесет за Кабанью реку. Там еще и болото, обходить придется.

— Что? — зашевелилась по ту сторону Золотая Тень.

— Потерпи, сейчас освобожу… — Камыш глубоко вдохнул и нырнул снова.

При всей кажущейся простоте, отогнуть ветку оказалось не просто. Сначала он пытался опереться ногами в сучки выше по стволу и нажать на деревяшку — но ступни раз за разом соскальзывали с мокрой опоры. Потом он решил зацепиться ногами выше по суку и оттянуть ветку к себе — но сук с развилкой оказался голым, как древко копья. Камыш стал подныривать под ствол и зажимать его ногами, чтобы руками толкнуть ветку. Здесь получалось держаться надежно — но пока он нырял, выкручивался, закидывал ноги и нащупывал место ловушки, дыхания уже не хватало, и приходилось бросать все, выныривать, а потом начинать сначала.

Липу же несло и несло по реке, и она миновала уже не только устье Кабаньей реки, но и прозрачный на удивление Песочный ручей с его вкусной, даже сладкой водой.

— Мы утонем, да? — вдруг всхлипнула за стволом Золотая Тень.

— Такого не может быть! — уверенно ответил Камыш, устало раскинувшись на ветках. — Мы ведь из рода Хозяина Реки, как мы можем утонуть? Просто я немного устал и быстро задыхаюсь. Сейчас чуток отдохну…

Как учил всех детей перед первым купанием великий шаман Беседующий-с-Небом, мальчик сделал один за другим три быстрых, очень глубоких вдоха. А потом скользнул вперед ногами вниз, обхватил ствол, крепко сжав его коленками, откинулся телом вниз и в сторону, почти сразу нащупал пятку девочки, зажавшую ее ветку, вцепился обеими руками, со всех сил потянул на себя. Упругая деревяшка почти не поддалась, отогнулась всего чуть-чуть — но этого хватило, чтобы ступня девочки двинулась вверх, высвобождаясь из ловушки. Все получилось так неожиданно быстро и просто, что Камыш поначалу даже не поверил в успех и удерживал ветку еще некоторое время, пока снова не начал задыхаться. Только после этого он бросил липу и устремился вверх, хватанул полную грудь воздуха и тут же спросил:

— Золотая Тень, ты где? Ну как, освободилась?

— Не зна-аю… — опять захныкала девочка. — Она все равно болит… Я ее не чувствую… Она не шевелится… Я утону-у наверное…

— Люди Первопредка не потонут! — упрямо повторил Камыш, хотя уже без прежней уверенности.

Река была широкой, а он слишком устал, чтобы переплыть ее прямо сейчас, не отдохнув. Если же девочка и правда сломала ногу, то она не сможет одолеть течение вообще. Липа покачивалась на самой стремнине, и что до одного, что до другого берега было по четыре броска копья, не меньше.

— Камыш, Камыш, а ты сбегай за мамой, она возьмет лодку, приплывет сюда и заберет меня назад, — наивно предложила Золотая Тень.

— Пока я бегаю за помощью, тебя в Вечерние Воды унесет! — отозвался Камыш. — И не найдет никто вовсе.

Цепляясь за ветки, он осторожно, стараясь опять не закрутить липу, выбрался на ствол, подал руку девочке, помог ей тоже подняться выше — чтобы в воде не застыла. Глянул сверху на освобожденную ногу. Та и правда покраснела и заметно распухла. Даже если не сломана — далеко не уплывешь. Оставалось только удерживать равновесие, смотреть на берега и ждать удачи.

Между тем, на их берегу сосновый бор сменился низким редким ольховником и ивняком, показывая, что дети проплывают мимо Черной топи. За нее никто старался не ходить, даже мужчины племени. Обходить болото далеко, а удобных для охоты или собирательства мест, как считалось, ниже по течению с этой стороны больше нет. Похоже, так и было: макушки хвойных деревьев над чащей показывались редко. Все больше шелестели березы и осины, способные расти прямо из воды и мха. Зато с другой стороны реки то и дело поднимались обрывы из плотного желтого песчаника, потрескивали, качаясь на ветру, толстенные темно-зеленые ели, едко пахнущие горячей смолой.

Камыш заметил, что именно к обрывам, усыпанным понизу крупными камнями и покатой галькой, их постепенно сносит с середины реки, и довольно улыбнулся:

— Повезло! Тут идти проще. Этим берегом посуху вернемся, а у деревни переплывем. Песок и камни — это не через болото пробираться, это как по тропе натоптанной. Коли поспешить, то до темноты, может, и успеем.

Но течение никакой торопливости знать не хотело. Оно откинуло их со стремнины только после следующей излучины. Ветки липы зацепились за дно — дерево мелко затряслось, словно от лихоманки, повернулось боком и закачалось, оказавшись на мели. Обтекая возникшее препятствие, весело зажурчала вода.

Камыш разжал руки, поднырнул под ствол, позволил потоку пронести себя между двумя толстыми сучьями, торопливыми гребками направился к берегу и вскоре выпрямился на усыпанном камнями узком пляжике под высоким, в четыре роста, обрывом. Оглянулся на девочку — но Золотая Тень, оказывается, все еще оставалась на липе, крепко держась за ветки.

— Плыви сюда! — махнул рукой Камыш. — Тут близко. От тебя в десяти шагах уже на ноги встать можно.

— Она не слушается… — опять захныкала та. — Болит… Совсем болит. Как кусил кто-то! Сильно!

Паренек вошел чуть глубже, оценил глазами расстояние от своих коленей до рук девочки. Прикусил губы. Ему почти исполнилось двенадцать лет. Он был уже совсем взрослым мужчиной, настоящим охотником. Он должен был спасать детей и защищать женщин, не зная страха и не щадя своих сил. Но все же Камыш понимал, что проплыть эти злосчастные десять шагов с девочкой на руках ему явно не под силу.

— Ты по веткам, по веткам попробуй ближе подобраться! Тут совсем недалеко. Ляжешь на спину, толкнешься, а я встречу, поддержу за затылок.

Девочка не ответила. Ее спутник даже не понял, что случилось: она вся замерла, даже дышать перестала, рот слегка приоткрылся, а глаза распахнулись так широко, что стали почти круглыми. Одновременно Камыш услышал над головой нежное довольное урчание и даже не оборачиваясь понял: это их погибель.

Зарубка третья

Что-то страшное появляется на куске бересты — четырехлапое чудище с огромными клыками. Это — настоящий владыка необжитых берегов, гроза всех живых существ, приходящих из-за Утренних Вод — Пещерный лев.

Пещерный лев, живший в здешнем лесу не первый десяток лет, давным-давно никого не боялся. Уже истерлись в его памяти времена, когда он был котенком-подростком. Тогда приходилось насмерть драться с волками за пахнущую парной кровью добычу, улепетывать от разозленных медведей или далеко стороной обходить могучих лосей. Ныне матерый зверь сам мало уступал размером взрослому лосю, волка мог убить одним ударом когтистой лапы, а клыки его насквозь пробивали голову самым большим из живущих в округе медведей. Теперь уже его, хозяина леса, далеко стороной обходили все здешние обитатели. А кто не успевал — очень быстро прощался с жизнью. Саблезубый лев не боялся никого и ничего. Но все же ему не нравилось, когда случалось сражаться с медведицами, защищающими детенышей, или с лосями, норовившими пропороть львиное брюхо своими рогами. Куда лучше спокойно пообедать без неприятностей. Поэтому, заметив с высоты двух молоденьких голокожих зверьков, он даже тихонько заурчал от предвкушения удовольствия. Тепленькие, с нежным мясом и хрупкими косточками, не имеющие ни клыков, ни когтей, малыши так и просились к нему в пустой с самого утра желудок.

Ласково урча, словно котенок, пещерный лев прыгнул вниз, готовясь вонзить клыки в белую влажную спину Камыша — но тот, нутром почуяв опасность, рванулся вперед, двумя широкими шагами запрыгнул в воду по пояс. Мальчик сразу же нырнул, стараясь удерживаться у дна и отплыть на одном коротком вдохе как можно дальше.

Впустую расплескав воду, пещерный саблезубый лев издал возмущенный рык, щелкнул пастью, покрутил головой. Готовая к употреблению добыча исчезла бесследно, как ее и не было. Матерый зверь сердито хлопнул лапой по прибрежному песку, фыркнул и решительно пошел в реку, чтобы уж вовсе не остаться голодным. Второй зверек был здесь, совсем рядом, в двух прыжках. Вот только прыгать по воде, увы, пещерный лев не мог. Только плыть.