Иван Сотников - Чудо-камень Страница 4

Шли тихо и молча. Альда глядела на горы, на реку и не могла наглядеться. Речка журчит себе и журчит, переливаясь на солнце. Глядишь на нее — даже слепит глаза. Вода в ней чистая, с синевой, а на перекатах — пенно-серебристая. Хочешь — не хочешь, а жмуришься. И небо над тобой такое голубое, какое бывает только в горах. На солнце же глядеть нельзя. А глянешь — глазам больно, и куда ни смотришь потом — перед тобой долго огневые круги прыгают. На лес посмотришь — пять, семь солнц рядом, на гору — тоже горит солнцами, в речку поглядишь — и там плавают солнца, набегая одно на другое.

Чуть дальше громоздкие останцы. Когда-то сорвавшись со скалистых вершин, они скатились к самому берегу и стиснули Белую с обеих сторон. Загромоздили и саму реку. Рассердившись, она бурно пенится, бурлит у каменных громад, пытаясь сдвинуть их с места, и бессильная справиться с ними в открытой схватке, терпеливо обтачивает их, делая гладкими и скользкими. Зеленоватые мхи облепили их сверху, и на них без конца летят водяные брызги.

В узком горле Белая особенно неистова. Пытаясь раздвинуть серые в лишаях громады, она стремительно мчит свои воды через камни, гремит безустали и, вырвавшись на простор, снова растекается успокаиваясь. Через каменные глыбы в полуметре над водой пролегает скользкая слань. И чтобы пройти по ней, нужно быть циркачом. Она гнется под тобой, норовит достать до воды, и ноги с трудом удерживаются на ее поверхности. Хоть и жутко, очень жутко, Альда в радостном возбуждении засеменила по опасной слани.

Юрка выждал, когда Платон Ильич и Альда перебрались на тот берег, и рванулся на слань. Сначала казалось, он проскочит ее на быстром ходу, но на середине слань прогнулась. Юрка закачался, едва удерживая равновесие. Затем все же сорвался в воду. Упал на колени, вода опрокинула его и захлестнула через спину. Платон Ильич бросился было на помощь, но Юрка сам справился с течением, уцепился за камень, встал на ноги и двинулся бродом, с трудом преодолевая белый бурлящий поток.

— Ничего, высохну! — сказал он, выбравшись на берег.

— Эх, ты, аника-воин! — попрекнула его Альда. — Отжимайся быстрее.

Юрка промолчал. Снял рубашку и стал отжимать ее. Альда ушла к береговым обнажениям, а Платон Ильич остался с Юркой, чтобы помочь ему. Он ни слова не сказал в упрек и ни слова в успокоение. Будто ничего и не случилось.

Береговое обнажение оказалось интересным, слоеным пирогом оно почти отвесно высилось над рекой. Все трое пустили в ход геологические молотки и успешно отбивали породу за породой. Альда не раз отходила в сторону и приглядывалась к краскам обнажения. Кто знает, какие тайны хранят берега Агидели, склоны гор, нависших над рекою. Альда знала, выветривание и перемещение рудных минералов нередко оставляют следы, по которым разведчики горных пород ищут руды и другие ценнейшие ископаемые. Бурая окраска «железной шляпы» рудных жил, зеленые и синие полосы и примазки медных образований, мягкие яблочно-зеленые пятна соединений никеля или редкие розовые «кобальтовые цветы» наводят на след залежей руд.

Осматривая обнажения горных пород, нависших над рекою, она и искала в них признаки близости рудной залежи. Но здесь их не было.

Ее внимание привлекли полевые шпаты. Их немало в обнажениях поймы реки. Непрозрачные минералы белого, зеленого и желтовато-красноватого цвета встречаются здесь в виде мелких и крупных кристаллов. Они довольно тверды. Девочка достала стеклышко и царапнула по нему минералом. На стекле осталась царапина. Сколько их тут, разноцветных шпатов? Их дело собирать образцы, точно обозначать места, где встречаются эти шпаты, а там геологи сделают подсчеты и выводы. Ведь эти минералы состоят из окислов легких металлов — алюминия, калия, кальция, натрия, кремния.

Много у Белой и кварца. Это прозрачный и непрозрачный минерал со стеклянным блеском. Здесь он белого и фиолетового цвета, а по дороге сюда они встречали кварцы красноватые и желтоватые. По твердости минерал превосходит полевой шпат. А по составу — это окись кремния. В кристаллическом же виде его называют горным хрусталем. Альде не терпелось разыскать образцы этого диковинного камня.

Подбежал Юрка:

— Гляди, что нашел! — протянул он слегка просвечивающий минерал бутылочно-зеленого цвета со стеклянным блеском. — Знаешь, что это такое? — Альда не знала. Царапнули по стеклу. Твердый, как и кварц.

— Давай покажем Платону Ильичу.

Заинтересованный находкой, он и сам подошел к ним. Долго вертел минерал в руках. Разглядывал его в лупу.

— По-моему, оливин, — наконец сказал учитель, возвращая находку. — Он довольно богат магнием и железом и вовсе не содержит в составе легких металлов. Встречается и желто-бурого цвета. Нужно еще поискать образцы.

Все трое снова пошли вдоль берега.

— Здесь много минералов изверженных кристаллических пород, — пояснил Платон Ильич, — и такие из них, как кварц, полевой шпат, слюда, авгит, оливин, называют породообразующими. Все они выделялись в застывающей магме, подобно тому, как из солевого раствора при его охлаждении образуются кристаллы соли.

На каждом шагу их привлекали все новые и новые минералы. Они отбирали образцы и складывали их в мешочки.

На обратном пути Платон Ильич разглядел у берега красноватый песок. Откуда он тут? Принесен ли с верховьев Белой или его вынесло сюда течением одного из ее притоков? И что он представляет собою, этот песок? Ведь текучие воды — порой замечательная подсказка природы. Дождевые потоки сносят в горные ручьи кусочки рудных минералов из размытых ими жил, а речки увлекают рудные обломки вниз по течению. По таким кусочкам можно отыскать и размытую жилу. Бывает, на след руды наводят также и мельчайшие зернышки ее, примешанные к обыкновенному речному песку. А для этого нужно промыть песок, чтобы на дне сосуда остался более тяжелый осадок — шлих.

Платон Ильич отвязал от пояса ковш и спустился к самой воде. Набрал в него песку и, погрузив наклонно в воду, стал искусно покачивать ковш в руке, так что придал вращательное движение каменной мелочи на дне. Легкие песчинки поднимались вверх, сразу смывались водой, а тяжелые зерна руд оставались на дне. Теперь можно исследовать шлих и определить, нет ли в нем зерен руд.

Альда и Юрка с нетерпением ждали, что будет. Мелкие мокрые зерна породы Платон Ильич пересыпал с руки на руку. Ясно, бурый железняк. Значит, где-то выше есть его залежи, и, кто знает, не им ли придется найти путь к размытой рудной жиле, из которой в реку попали эти кусочки руды. Он еще и еще промывал песок, и каждый раз на дне ковша оставались зерна бурого железняка. Они довольно угловаты, их слабо обкатала река. Верный признак, что залежи железняка расположены довольно близко.

На бивак возвратились как раз к обеду. На тагане кипел суп, на костре рядом была готова каша-рассыпуха. Пряный запах лаврового листа и стручкового перца дразнил аппетит.

После обеда разбирали образцы пород. Спорили, определяли минералы, упаковывали их, рассказывали о находках.

Альда села за дневник, Азат фотографировал Петьку у каменных глыб на берегу реки. Юрка любовался своим оливином. Биктимер развалился на траве и, казалось, бездумно глядел в небо. Ничего в нем нет, все пусто, а глядишь и не наглядишься. Платон Ильич спустился к реке, уселся на берегу и долго сортировал камни.

Еще немного и весь маленький отряд двинется дальше в горы.

Что есть в тебе хорошего?

Ночной бивак разбили у скалы над Белой. Здесь сухо и чисто. На лужайке мягкая бархатная трава. Внизу журчит горный ручей, словно боится опоздать на встречу с рекой.

Петька возился с ужином. Юрка забился в палатку, видимо, решив остаться на биваке. Платон Ильич поглядел на него, о чем-то соображая, и вдруг будто между прочим окликнул парня:

— Ты чего загрустил, Юра?

— Что-то устал, Платон Ильич, и хочется побыть одному.

— Думаешь, одному лучше?

— А что плохого — побыть самому с собой?

— Пойдем-ка побродим до ужина! Думаю, зря времени не потратим. И устал ты не больше других, а видишь, все разбрелись, все что-то ищут…

— Я не прочь пойти с вами, если… — Юрка хитровато усмехнулся… — если не станете воспитывать.

— А ты что, боишься стать лучше, чем есть?

— Почему боюсь…

— Вижу, боишься. А знай, каждому из нас нужно быть лучше и сильнее.

— Ладно, идемте…

И они вместе зашагали в гору.

— Платон Ильич, Платон Ильич! — закричала Альда. — Можно с вами?

Греков помахал ей рукой, и девочка со всех ног бросилась за ними:

— Мне так хочется найти что-нибудь диковинное, — запыхавшись догнала она обоих.

— Отличиться захотела? — кольнул ее Юрка.

— А что, и отличиться! Разве плохо?

— Ты, Алька, тщеславная.

— Вовсе нет, просто хочу, чтобы все мы нашли много…