Яник Городецкий - Оранжевое лето Страница 4

— А как вы тут едите вообще? — удивился я. — Что-то очень тут… чисто.

— А я вообще не тут ем. Это все Райан хозяйничает. Да он тоже дома не ест почти. На работе перекусывает. А это… Итан, я даже не знаю, для кого все это. Тебе тут не нравится, да?

— Нравится, что ты, Дэм, — поспешно сказал я. — Просто я к такому не привык. Я уже лет десять как бомжую, как последний… ну… неважно.

— Да мне тоже не нравится… А знаешь что? Давай возьмем твой борщ и пойдем ко мне в комнату! Второй этаж весь мой. Правда, он мне весь ни к чему, так что у Райана там кабинет еще. А у меня — моя комната. По-моему, там лучше. Пойдем?

Я пожал плечами. Мальчик улыбнулся, поправил спадающие джинсы и достал тарелку из запищавшей микроволновки.

— А это что? — кивнул я на нее.

— Это? Это же печка. Микроволновка. Ты что, не видел?

— Видел, конечно. Но не такую. Что с ней?

— А что с ней? — не понял Дэм.

— Она какая-то странная. Кнопки такие…

— Она обыкновенная. А кнопки сенсорные. Да далась тебе эта микроволновка! Пойдем, я тебе Гальер покажу! Я сам делал, из картона.

Дэмиэн ловко подхватил тарелку и побежал по коридору до лестницы. Рядом с ней он обернулся и позвал:

— Итан! Имей же ты совесть! Пойдем!

— Ага, я иду, — кивнул я и заметил, что на красных шкафах нет ручек. — Дэм… А как они открываются?

— Да какая разница! Пошли, потом разберемся! Это просто кухня! Ну, Итан! А у меня в комнате колечко баскетбольное. Ты меня научишь хорошо кидать?

— А почему ты решил, что я умею?

— Решил, и все! Борщ твой остынет…

— Все, все, я иду.

Я пошел за мальчиком, задрав голову и изучая дюжину лампочек над головой, непонятно как ввинченных в потолок. Я так и шел, пока не споткнулся обо что-то большое и кругловатое.

— Ой, — пробормотал я. — Дэмиэн, это что такое?

— Да где? Чего ты все тормозишь? Ой, это… Это детектор лжи.

— Что?

— Детектор лжи. Подержи суп…

Дэмиэн вручил мне тарелку и поднял с пола странное устройство.

— Вот, смотри. Видишь, тут для руки специально такая штука. Кладешь сюда руку — и отвечаешь на вопросы. Если неправда, тебя бьет током. Хочешь поиграть?

— Током? Сильно?

— Насмерть. Так что лучше говорить правду.

— Шутишь?

— Да шучу, конечно. Такой себе… слабенький удар. Иногда сильно. Это как соврешь. Если часто — будет больно. Если первый раз, то легонько.

— А зачем это надо, если больно?

— Ну как зачем? Хочешь ты спросить у человека какой-нибудь вопрос. Личный. И он отвечает.

— Так он и согласится сюда руку сунуть.

— А почему нет? Играют ведь по очереди. Ты вопрос задаешь, потом я. Это интересно. Как "правда или фант". Играл в такое?

— Нет, никогда. Что это?

— Ну… похоже. Ты спрашиваешь что-нибудь, а я должен отвечать. Только отвечать честно. А если я не отвечу, то ты говоришь мне, какой фант я должен исполнить. Например, вниз головой с моста прыгнуть.

— А… зачем так жестоко?

— Можно и не жестоко. Давай потом поиграем? А то у тебя уже борщ совсем холодный. Не уронишь?

Я покачал головой. Тарелка обжигала руки, и я подумал, что Дэмиэн ошибается. Вовсе борщ не холодный, а, скорее, наоборот. Мальчик быстро взбежал по низеньким ступенькам наверх и помахал мне, широко улыбаясь.

— Добро пожаловать в резиденцию меня! — весело сказал мальчишка и распахнул передо мной белую дверь с приколотым настенным календарем. На календаре пушистый полосатый котенок сидел в огромной стеклянной банке. Я заглянул в "резиденцию Дэмиэна" и чуть не выронил тарелку.

Эта комната не вязалась с большим строгим домом, как и длинный разводной мост не подходил маленькому городку Гальеру с населением около десяти тысяч жителей. Комната Дэма точно была не отсюда. Стены были выкрашены в яркий оранжевый цвет, и повсюду на них пестрели плакаты — разные музыкальные группы, спортсмены, актеры, красивые здания, персонажи из каких-то мультиков, машины, даже космическая станция "Мир" и копия "Трех богатырей" Васнецова. Только вместо богатырей — фотографии Дэмиэна и двух мальчишек. На белом коне — маленький, очень знакомый, посередине, на черном — парнишка немного моложе меня, а на коричневом — сам Дэмиэн. Я осторожно поставил суп на раскрашенную в желто-черные полоски тумбочку и подошел к картине поближе.

— Это Сет и Эван, — объяснил Дэмиэн.

— Эван! Точно, а я и не узнал, — обрадовался и удивился я, но тут же смутился и добавил: — А кто такой Сет? Твой друг?

— Нет, что ты. Ему уже семнадцать. Он в одиннадцатом классе уже учится. Заканчивает… Знаешь, как он на скейте катается? Клево. Он самый крутой в школе, — сказал Дэмиэн, и я уловил в его голосе грустные нотки.

— Так он твой друг?

— Да нет же… Какой я ему друг. У него друзья все уже взрослые. Зачем я ему, такой мелкий-то.

Я вздохнул. Знакомая ситуация. В двенадцать лет я был еще ниже Дэма. Убеждать его, что он вырастет? Конечно, подрастет. Но ведь никогда уже не будет высоким. Хорошо бы догнал хотя бы меня. Метр шестьдесят один… Да еще и страшный, как черт. Тощий, как швабра. Особенно руки. И пальцы — страх, что за пальцы. Руки еще можно спрятать под рукавами, а пальцы никуда не денешь.

— Он ничего, — кивнул я хотя Сет мне понравился. Был он какой-то слишком самоуверенный и нахальный даже на фотографии. Кроме того, Дэмиэн говорил о нем как-то… слишком уж почтительно. И я твердо уверовал, что Сет — зазвездившийся щенок, привыкший владеть и повелевать. Наверняка в гимназии у него куча шестерок — сопливых подхалимов, крутящихся возле него и считающих это почетным.

И Дэмиэн, похоже, был рад оказаться с ними и составить им компанию.

"Может, я что-то не понял?" — задумался я, незаметно повел плечом и перевел взгляд от центрального Сета на маленького Эвана на самом красивом белом коне. Эван улыбался широко и немного беззубо. Ему было только пять, и он был ужасно симпатичный.

Я так считал. И вовсе не потому, что он был сыном Лин. Мальчишка и в самом деле был славный. Под густыми темными вихрами он прятал прищуренные хитрые глаза, и энергия из него била даже не ключом, а горячим гейзером. Я видел его грустным только однажды, да и то издалека. Эван и Дэмиэн шли в парк. Дэмиэн сказал потом мне, что уехал Аарон — лучший друг Эвана и давний друг Лин. Уехал надолго, на несколько месяцев.

Но случай этот был единственный. Уже через полчаса Эван веселился вовсю, точно так же, как обычно. Мне очень захотелось его увидеть.

— Дэм, а ты пойдешь сегодня к Эвану?

— Не знаю. Я думал, мы с тобой чего-нибудь поделаем. Научи меня рисовать так, как ты! Или давай мяч покидаем. А хочешь — пойдем в парк. Там скейтеры…

— Дались тебе эти скейтеры, — буркнул я и покосился на прибитую к стене доску с виниловыми колесиками. Дэмиэн подошел к ней и крутанул колеса.

— А ты умеешь кататься? — спросил мальчик, придерживая над колесиками ладонь, останавливая их и раскручивая. Я усмехнулся. Шутка удалась.

— Я? На скейте? Не солидно.

— Ты такой солидный, — хмыкнул Дэмиэн.

— В меру…

— Особенно в этой дурацкой куртке. На какой помойке ты ее взял?

— На рынке, — оскорбился я. — Точно там же, где ты взял свою рубашку. И джинсы. Все, я хочу есть.

Я взял из угла табуретку с гнутой ножкой и сел за полосатую тумбочку и убедился, что борщ стал совсем холодный.

— Может, погреть?

— Не надо.

— Вкусно?

Я убедительно кивнул. Я такого борща не ел уже несколько лет. Я вообще питался от случая к случаю — когда появлялись редкие деньги. Желания готовить у меня никогда не было, поэтому моим коронным блюдом всю жизнь оставался бутерброд с колбасой. Впрочем, иногда я мог пожарить картошку или сварить макароны, но это случалось редко.

Дэмиэн с разбега прыгнул на диванчик-машинку. Пружины жалобно скрипнули, а Дэмиэн продолжал прыгать.

— Сломаешь, — предупредил я.

— Не, я ж не ты. Это у тебя все разваливается… Да он отопедический, не развалится.

— Ортопедический, — поправил я. — А у тебя больше нет борща?

— Говорю же, кастрюля. Такая! — Дэмиэн развел руки. — Нет! Вот та-а-акая!

Мальчишка подпрыгнул еще раз и слез с кровати. Он постоял немного, задумавшись и глядя на меня, прикатил пестрый стул на колесиках к шкафу и встал на него.

— Кувыркнешься, — снова предупредил я.

— Вот еще… Смотри.

Дэмиэн аккуратно достал со шкафа какую-то большую коробку. Я внимательно смотрел за мальчишкой и не сдержал восторженного восклицания, когда Дэмиэн поставил коробку на тумбочку передо мной.

Это был макет нашего Гальера. Все было узнаваемо — парк с маленькими скамеечками из зубочисток, раскрашенными в приятный зеленый цвет, с настоящими кустами — веточками, аккуратно связанными ниткой, и даже фонтанами из соленого теста. Немножко не похожие на настоящие, они все равно были очень красивые и смешные. Я улыбнулся, представив как Дэмиэн старательно вылепливает из теста фигурки мушкетеров с саблями, горнистов, мальчишку и девчонку с собакой — самые красивые фонтаны Аденауэрского парка.