Альдебаранское похищение детей и кота - Сергей Борисович Смирнов Страница 4

– Поверим-поверим. Я вот даже в драконов верю, которых быть не может.

– О как! – всерьез и без шуток удивился деда Гера. – А я вот парочку однажды видал, но своим глазам не поверил.

Лед, как говорится, тронулся.

Рассказ деды Геры, или На дворе – дрова

– Поначалу-то, – начал рассказывать деда Гера, – я и сам не знал, что оно одно с другим связано… Ну, прихватывало колени. Думал, что от холода того водяного, когда авария случилась. Ну, появлялись там, над «Сигналом», а иногда и тут, поближе к Загривкам, эти шары и тарелки… Думал, что каждое явление само по себе.

Деда Гера поведал, что как-то раз, когда он на огород зашел, так вступило вдруг, что от боли он аж зажмурился… прямо вспыхнула боль до самых глаз… и аж чихнул деда Гера от нее. Когда чуть отпустило, глаза открыл он, а перед ним – двое. Прямо на грядках. Городские такие из себя, столичные. Высокие, в серых костюмах, при галстучках. Стриженые так, на пробор аккуратный. Мысль у деда, знавшего серьезные времена, сразу мелькнула правильная – особисты из органов, из спецслужб!

«Зачем я им? – подумал он. – Неужто старое дело с аварией на более тяжелую статью перевели – под диверсию?!»

Струхнул он маленько. «Здрасьте!» – говорит. Они в ответ вежливо здороваются, значит… от наших не отличить. И начинают развозить всякие окольные вопросы про здоровье, про «не видел ли чего-нибудь необычного».

Герман Валентинович, значит, осмелел и говорит им прямо: «Вы, уважаемые, уж корочки бы мне ваши показали, чтобы я мог сразу по существу и в нужную тему отвечать. Я ж сам допуск секретный имел, вам же известно… И представление правильное имею».

Они переглянулись. Тот, что повыше – главный, видать – спрашивает: «А какие корочки? Апельсиновые?»

Хозяин огорода про себя усмехнулся: «С юмором начальнички. Шутка удалась». А вслух, значит: «Можно и апельсиновые, если с портретами и нужными печатями на них». Видать, совсем уж осмелел.

Тут они что-то поняли и снова переглянулись.

Тогда тот, что пониже, шагает поближе… в туфлях, значит, между грядок и говорит: «Мы поняли, о чем Вы. Таких документов у нас нет, а чтобы и Вы поняли, что мы – не вы, можем показать вам наш радиомент которого у вас никогда не было. Это, говорит, был у нас когда-то основной хватательный орган, который нынче без надобности».

Оба рты открывают – и выскакивает у них оттуда, считай, на полметра, вроде как такая тонкая, жилистая рука прямо с клещами-кусачками на конце – с двумя такими здоровенными зубами… ну, как клювы у попугаев, что ли.

– Я чуть штаны не обмочил! – И деда Гера хлопнул себя по лбу. – В один миг, черти, просветили!

– Так это же они про рудимент говорили, – сумничал тут Сашка Большегруздев невольно, то есть я. – Это такой орган, который потерял значение в ходе эволюции.

– Ну вроде того, – кивнул, соглашаясь, деда Гера. – Но годный же! Кто бы им поверил без него? Так вот. Стало мне понятней некуда. Оклемался я и говорю им: «Вижу, что если вы – люди или вроде того, то – серьезные. К разговору без обиняков готов».

Они вздохнули с облегчением и перешли к делу. Мол, так и так… Были замечены всякие неполадки в системах ориентации их кораблей в нашей области пространства. Стали разбираться и выяснили, что какой-то абориген без образования и прав предсказывает и влияет на то, что ему знать не полагается. Непорядок! Сначала даже налепили выговоров своим пилотам, но потом сняли – стало ясно, что они не виновны. Еще поковырялись инопланетные – и оказалось, это у деда талант такой, но, опять же, не он сам виноват, а та авария, когда деда током шибануло снизу по ногам… Аномальная связь, значит, образовалась.

Дед им: «Мне б этой вашей связи век не видать!»

А они уже коробочку ему серебристую протягивают: «Так больше Вам и не надо!»

Оказывается, тех двоих комиссия каких-то прогрессоров прислала, и с ними – самые действенные в обозримой Вселенной таблетки от боли в ногах…

Деда Гера обрадовался несказанно.

– Вам, – говорит он, то есть нашей компании, – … вам вот не понять, пока сами старыми не будете, что никаких аномальных явлений не надо, когда ноги болят… Гляжу, эти прогрессоры тоже обрадовались, увидев, что я радуюсь.

«По две штуки, – говорят. – Можно не запивать. Глотаются легко… Курс – на неделю. Должно потом на всю жизнь хватить».

Деда Гера осторожненько положил две обычные на вид таблетки на язык. Они мигом тают. Вкуса никакого.

А особисты эти, прогрессоры, стоят, значит, с ноги на ногу переминаются: «Подождем для уверенности, пока подействуют».

Дед им: «Как знаете… Вон на скамеечку присаживайтесь. В ногах-то правды нет».

«Ничего. Мы постоим», – отвечают нескромно.

Дед им: «А может, чайком пока побалуемся?»

А они вздыхают: «Не пьем…»

Тут пожилого радиотехника осенило… Может, и от таблеток этих. Он пришельцам уже на радостях, что прогрессоры, хоть и при параде официальном, но все ж таки не из наших, земных органов контрразведки: «А как, ребятки, дров мне наколоть не желаете?

Тут на двоих-то раз плюнуть. Вспотеть не успеете. Может, и ваш радиомент хоть раз еще пригодится… У меня уж силы не те…»

Хилым дедушка прикинулся, хотя уверял, что еще и дуб свалить тогда мог.

Указал этим, многочелюстным, на горку чурбаков. Они глазами похлопали.

«Да, да, хорошо, – говорят. – Только сначала дождемся, пока у Вас ноги пройдут. Мы за это головой отвечаем».

Уже минут через пять у деда такая в ногах легкость заиграла, что хоть пляши. Инопланетные как увидели, что сработало их межгалактическое средство, так поверещали на своем языке и пропали разом оба… В воздухе растворились без всяких вспышек и фейерверков. Про дрова, видать, на радостях забыли.

Но только деда Гера к дому повернулся, как они опять тут как тут. Опять прямо по курсу. В двух метрах. Трясутся. Говорят, ихний транспорт пропал. Судно исчезло. Наезжают на простого пенсионера: как да почему! А дед что? Ему тоже невдомек.

Они снова пропали и через минуту снова возникли, как джинны без волшебной лампы. Дошло до них: раз у земного, но уникального деда-героя-ликвидатора ноги совсем не болят – значит и не должно быть никаких «энэло» в округе. Появился, значит, такой закон в природе – и против него уже не попрешь.

Они взмолились: