Путеводные осколки - Оксана Вениаминовна Смирнова Страница 43

Глава 36

Сочинение про весну

Горел костёр. Рик, как всегда, выкатил из-под кустов сиденье-чурбачок. А Том сосредоточенно бросал в огонь конфетные обёртки: в честь Первого мая ими изрядно замусорили двор. И огонь в ответ вспыхивал разноцветными языками: жёлтым, синим, зелёным.

После того как Тюха выложила новость про дом, все трое долго молчали. Наконец Рик сказал, стараясь выглядеть весёлым и беспечным:

– Ты можешь уехать из этого двора. Но от нас так просто не скроешься. Я обещаю, что буду расти везде, куда бы вас ни переселили.

А Том деловито спросил:

– Когда вы уедете?

– Пока не знаю. Сначала надо выбрать новую квартиру… Наверно, летом.

– Значит, ты точно ещё сможешь прожить тут целый май, – сказал Том и улыбнулся героической улыбкой.

Рик задумчиво кивнул.

– Том прав, – сказал он, глядя в огонь. – Мы, травы, всегда так живём. В полную силу – пока можем.

– Да, – согласилась Тюха. – Я постараюсь.

Она шла домой и всю дорогу чувствовала горький запах тополёвых почек. Листья уже слегка проклюнулись на юных тополях, росших у голубятни. Клейкая почка прилепилась к Тюхиному рукаву, и даже след от неё было жаль смывать с пальцев, которые её отлепили. А утром, стоя на крыльце, Тюха глядела на ковёр тёмно-красных серёжек, упавших с веток большого тополя, и чувствовала себя во дворце. Ей даже страшно было ступить на этот роскошный бархат.

Май выдался солнечным и тёплым. Словно хотел утешить город после долгого ненастья и холода. Трава тянулась вверх прямо на глазах острыми нежно-зелёными стрелками. И среди них сразу же вспыхнули маленькие солнца-одуванчики. В зарослях у сараев белыми облачками расцвели два вишнёвых деревца, потом в пожарном саду – яблони, потом – черёмуха с резким и вязким запахом и, наконец, сирень – лиловая и белая, роскошная, тяжёлая, густая.

Возле штакетника из земли выбрались побеги вьюнка и скоро оплели шаткий заборчик и облупленное кирпичное основание дома, которому уже недолго оставалось тут стоять. Среди темно-зелёных листьев появились первые нежно-розовые цветы. Двор сразу перестал казаться неприглядным и убогим. Весна превратила его в уголок Зачарованного Сада.

Тюхин блокнот уже распух от записей. Теперь ей стало понятно, что имела в виду Наталья Николаевна, когда говорила: мы напишем это для себя. Конечно, сочинение придётся сдать. Но эти записи сохранятся, и в них останется последняя весна любимого двора.

Игры пришлось на время отложить: у всех в школе под конец четверти скопилось много дел. Но Тюха каждый вечер виделась с принцами. Говорили они немного. В один из вечеров, ещё в самом начале мая, Том сказал:

– Я только одного боюсь: вдруг ты нас забудешь? – подумал и добавил, глядя в сторону: – Меня забудешь.

Тюхе его страх показался странным. Как она может их забыть – таких живых и настоящих? Но, чтобы успокоить Тома, она ответила:

– Ладно, я постараюсь тебя как следует запомнить.

И она каждый вечер внимательно вглядывалась в лицо Тома при свете маленького костра. Лицо всё время было разным. То совсем детским, с круглыми глазами и румянцем на смуглых щеках. То хмурым и упрямым, как у рассерженного мальчишки. А то вдруг острым и скуластым, как у подростка, или даже решительным и твёрдым – как у Дени и дона Серхио. Только если Том улыбался, он был похож на самого себя – и больше ни на кого. Ну разве что совсем слегка – на своего кузена Чарльза.

А Рик тем временем подбрасывал в огонь мелкий сор и о чём-то молча думал. Причём с каждым днём мысли его, по-видимому, становились всё более грустными. И непонятно было, что его тревожит.

Однажды Тюха вдруг оказалась во дворе одна средь бела дня, причём ей даже почти никаких уроков не нужно было делать. Валя ушла на танцы, мама поехала в редакцию с очередной рукописью.

Тюха быстро оглядела притихший дом, почти усохшую без дождей лужу, неровный ряд сараев, бочку. И быстро забралась на крышу, где они с принцами когда-то говорили про чёрных скрупов. Над крышей по-прежнему нависали ветки ольхи, за которыми Тюху даже без волшебства трудно было разглядеть. Впрочем, она не сомневалась, что Том и Рик к ней присоединятся и сделают укрытие совсем непроницаемым для глаз всех тётенек и бабушек.

Принцы и вправду оказались тут как тут. Том сидел по-индейски и грыз травинку. Рик лежал на животе, пристроив подбородок на сложенные вместе кулаки, и сосредоточенно глядел на дом. Нет, не на дом – вдруг осенило Тюху. Конечно, на вьюнок, уже раскрывший свои цветы. Увидев Тюху, он отвёл глаза от дома, улыбнулся, сказал, словно оправдываясь:

– Мы, Подорожники, конечно, вездесущи и многочисленны. Но неказисты. С этим ничего не поделаешь. Нам остаётся любоваться красотой тех, кому она дана.

Тюха свесила голову и посмотрела вниз, туда, где росла разная трава, в том числе и подорожник.

– Это твои цветы, ведь правда? – спросила она Рика. И показала на высокий стебель с пушистой розовой головкой.

– Мои, – меланхолично согласился Рик.

– Ну так вот. Я считаю, что нет цветка красивей подорожника, – свирепо заявила Тюха. – Том, ты не обижайся. (Том понимающе помотал головой: не буду.) Многие, конечно, цветут долго и красиво. А твой цветок – он редкий. Его надо увидеть и не пропустить. И он… совсем особенный. Очень тонкий и воздушный. Вот.

– Ты это мне нарочно говоришь? Чтобы утешить? – грустно улыбнулся в ответ Рик.

– Нет, это правда, – строго сказала Тюха, глядя на него в упор. – Твои цветы очень красивые.

– Я ему говорил, а он не верит, – заметил Том с насмешливой улыбкой.

Рик удивился так, что даже перестал грустить:

– Что ты мне говорил?!

– Что все цветы красивые, – ответил Том, пожав плечами. – Нашёл о чем страдать.

Тюха, глядя на них, рассмеялась. А Том всё не мог успокоиться:

– Нет, ну вот я же не страдаю, что я колючий, правда?

Тюха потрогала его горячую руку и сказала:

– Ты не колючий. Ты шершавый.

И они рассмеялись уже вместе с Риком. А Том буркнул:

– Я всякий бываю, – и даже слегка покраснел.

– Ты вечером придёшь к костру? – спросил Рик, чтобы сменить тему разговора.

Тюха помотала головой:

– Нет, буду сочинение писать. Ну ничего. Это же не последний вечер.

Тюхино сочинение получилось очень длинным. В него попало всё. И бесконечные холода с редкими оттепелями. И