Мадлен Л'Энгл - Трещина во времени Страница 6

— И это еще одна причина, по которой я бы хотел их предупредить.

— Их?

— Я же сказал тебе: она там с двумя подругами. Я даже не уверен, что это именно миссис Что-такое сперла простыни, хотя она вполне на такое способна.

— Но что она собирается делать с такой кучей простынь?

— Я сам хочу ее спросить, — сказал Чарльз Уоллес, — и предупредить их об осторожности. Не думаю, правда, что они позволят кому-то себя поймать, но мы все равно должны подумать и о такой возможности. Иногда на каникулах мальчишки ходят туда, чтобы пугать друг друга, но сейчас там вряд ли кого-то застанешь из-за баскетбола и школы.

Они какое-то время шли молча под пологом благоуханного леса, неслышно ступая по опавшим сосновым иголкам. Высоко над ними ветер пел свою песню среди ветвей. Чарльз Уоллес просунул ладошку в руку Мэг, и этот трогательный детский жест задел какую-то струнку в душе у Мэг, так что тугой узел у нее в груди начал потихоньку распускаться. Она знала, что Чарльз любит ее такой, какая она есть.

— Сегодня опять было плохо в школе? — спросил он ее.

— Да. Я поругалась с мистером Дженкинсом. Он говорил гадости о папе.

— Знаю, — серьезно кивнул Чарльз Уоллес.

— Но как ты узнал?

— Я не могу этого объяснить, — Чарльз Уоллес покачал головой. — Ты как будто сама мне говоришь, вот и все.

— Но я же ничего не говорила! Тебе только кажется, что ты знаешь!

— Я всегда знаю о тебе все, — сказал Чарльз.

— А как же близнецы? — спросила Мэг. — Ты и про них тоже все знаешь?

— Думаю, я мог бы, если бы захотел. Если бы я им был нужен. Но это не так-то просто, и я думаю только о тебе и о маме.

— Ты хочешь сказать, что читаешь наши мысли?

— Нет, не думаю, что это так, — смутился Чарльз Уоллес. — Это как читать на чужом языке. Например, если я очень сильно постараюсь, то начинаю понимать, о чем ветер шепчется с соснами. И ты как будто говоришь мне непред… непредумышленно. Это хорошее слово, да? Я опять сегодня просил маму посмотреть для меня кое-какие слова в словаре. Наверное, мне давно пора научиться читать самому, только боюсь, что тогда на следующий год мне станет еще хуже в школе — ведь я уже все буду знать сам. По-моему, лучше пусть люди продолжают считать, что я не очень-то умный. Тогда они не будут так меня ненавидеть.

Где-то впереди громко залаял Фортинбрас. Это был тревожный лай: так он предупреждал хозяев, что к дому подъезжает машина или что кто-то приблизился к двери.

— Здесь кто-то есть, — испуганно воскликнул Чарльз Уоллес. — Кто-то бродит возле дома! Бежим! — и он что было сил припустился бежать. На опушке Фортинбрас заливался лаем, стоя перед каким-то мальчишкой.

Они, запыхавшись, побежали к ним, и мальчишка сказал:

— Скажите своей собаке, чтобы заткнулась!

— Это кто такой? — спросил у Мэг Чарльз Уоллес.

— Это Кельвин О’Кифи. Он в сборной школы по баскетболу, но учится на год старше. Он у нас восходящая звезда.

— Я же свой, старик! Я тебя не трону! — обратился мальчик к Фортинбрасу.

— Форт, сидеть! — скомандовал Чарльз Уоллес, и пес послушно уселся, но не сводил настороженного взгляда с чужака. В его пушистом горле все еще клокотало низкое рычание.

— Ну, так, — Чарльз Уоллес по-хозяйски упер руки в бока. — А теперь говори, чего тебе здесь надо.

— Я могу спросить вас о том же самом! — мальчишка явно начинал злиться. — Вы ведь из семьи Мурри, верно? Но это уже не ваша земля! — он двинулся было прочь, но Фортинбрас зарычал так, что ему пришлось остановиться.

— Расскажи мне все, что знаешь о нем, Мэг, — велел Чарльз Уоллес.

— А что я могу о нем знать? — удивилась Мэг. — Он старше меня, и он нападающий в баскетбольной команде.

— Только от того, что я выше остальных, — с некоторым смущением добавил Кельвин. Он действительно был высокий для своих лет и ужасно костлявый. Худые запястья торчали из рукавов свитера, а потертые вельветовые брюки не закрывали лодыжек. Рыжие волосы давно нуждались в стрижке, а лицо покрывала целая россыпь веснушек. Зато глаза сияли необычайной яркой голубизной.

— Говори, что ты здесь делаешь, — произнес Чарльз Уоллес.

— Это что, урок? Разве это я тут считаюсь болваном, а не ты?

Мэг моментально разъярилась, но Чарльз Уоллес на удивление добродушно ответил:

— Да, ты прав. Но если ты хочешь, чтобы я отозвал собаку, то лучше отвечай.

— Для болвана ты чертовски умен! — сказал Кельвин. — Я просто хотел удрать подальше от своей семейки.

— А что у тебя за семейка? — кивнул Чарльз Уоллес.

— У них у всех сопливые носы. Я третий по счету, а всего нас одиннадцать. И я вундеркинд.

— И я тоже, — просиял Чарльз Уоллес.

— Это не имеет отношения к спорту, — уточнил Кельвин.

— И у меня тоже.

— Я скорее имел в виду биологию, — неуверенно добавил Кельвин.

— Изменения в генах, — бойко процитировал Чарльз Уоллес, — проявляются у потомства в признаках, несвойственных родителям, но передаваемых следующим поколениям.

— Ушам не верю! — вырвалось у Кельвина. — Мне же рассказывали, что ты вообще говорить не умеешь!

— Считая меня болваном, люди могут надо мной смеяться, — сказал Чарльз Уоллес. — И зачем мне их разочаровывать? Тебе сколько лет, Кел?

— Четырнадцать.

— А в каком ты классе?

— В седьмом. Я первый ученик. Слушай, вас никто не звал прийти сюда сегодня?

Чарльз Уоллес, все еще удерживая Фортинбраса за загривок, вперил в Кельвина недоверчивый взгляд.

— Что это значит — звал?

— Ты все еще мне не веришь? — пожал плечами Кельвин.

— Я вообще недоверчивый.

— Так значит, ты мне не скажешь, зачем сюда пришел?

— Мы с Мэг и Фортом решили прогуляться. Обычное дело. Мы часто гуляем втроем.

— Ты что-то от меня скрываешь, — Кельвин с недовольным видом сунул руки в карманы.

— И ты тоже, — парировал Чарльз Уоллес.

— Ладно, дружище вундеркинд, — сказал Кельвин. — Я расскажу тебе вот что. Иногда у меня бывает что-то вроде предчувствия. Даже скорее побуждения. Ты ведь знаешь, что такое побуждение?

— «Выполнение некоего навязанного действия. Вынужденный поступок». Не очень точное определение, но это все, что есть в Оксфордском словаре.

— Ладно, ладно, — Кельвин вздохнул. — Я опять забыл, что поддался неверному представлению о твоих способностях.

Мэг тем временем опустилась на пятачок жесткой травы на опушке. Форт деликатно высвободил свою шкуру из пальцев Чарльза Уоллеса и подобрался к ней: улегся рядом и положил голову на колени хозяйке.

Кельвин изо всех сил старался быть вежливым и обращался не только к Чарльзу Уоллесу, но и к Мэг.

— Когда у меня возникает это предчувствие, это побуждение, я всегда выполняю все, что оно мне подсказывает. Я не могу объяснить, откуда оно приходит и как я его улавливаю, ведь это бывает очень редко. Но тем не менее я подчиняюсь. И вот сегодня у меня возникло предчувствие, что я должен побывать в доме с привидениями. Это все, что я знаю, малыш. Я ничего от тебя не скрывал. Может быть, я как раз и должен был встретить здесь тебя. А теперь твоя очередь.

Чарльз Уоллес еще какое-то время придирчиво рассматривал Кельвина, затем взгляд его затуманился, как будто он пытался погрузиться в его мысли. Кельвин стоял, не шелохнувшись, и терпеливо ждал.

— Хорошо, — наконец выдал Чарльз Уоллес. — Я тебе верю. Но все равно не могу тебе рассказать. Наверное, я был бы рад тебе довериться. И для начала ты пойдешь к нам и пообедаешь.

— Я-то согласен, но… что скажет ваша мама? — спросил Кельвин.

— Она будет очень рада. С нашей мамой все в порядке. Конечно, она не такая, как мы. Но она все понимает.

— А как насчет Мэг?

— Мэг придется привыкать, — сказал Чарльз Уоллес. — Она не может сразу с чем-то смириться.

— Что это значит — не такая, как мы? — сердито осведомилась Мэг. — И что это значит — с чем-то смириться?

— Ох, только не заводись сейчас, Мэг, — сказал Чарльз Уоллес. — Повремени. Я потом все тебе объясню, — он коротко глянул на Кельвина и принял какое-то решение. — Ладно, давай возьмем его с собой и познакомим с миссис Что-такое. И если с ним что-то не так, она сразу узнает, — и он зашагал во всю прыть своих маленьких ног в сторону заброшенного дома.

Дом с привидениями стоял наполовину скрытый в тени от разросшихся вокруг вязов. Сейчас их ветви были почти голыми, и земля возле дома была покрыта толстым слоем желтых листьев. Послеполуденный свет казался каким-то зеленоватым, отражаясь в пыльных оконных стеклах. Ставня без защелки хлопала на ветру. Что-то жалобно скрипело. Мэг нисколько не удивилась тому, что этот дом считался населенным призраками.

Передняя дверь была крест-накрест заколочена досками, однако Чарльз Уоллес уверенно повел их к заднему крыльцу. На первый взгляд и эта дверь тоже была заколочена, но Чарльз Уоллес постучал, и дверь распахнулась, отчаянно скрипя ржавыми петлями. Где-то в кроне высоченной ели с возмущенным карканьем сорвался с места огромный ворон, а дятел выдал на соседнем стволе оглушительную барабанную дробь. Здоровенная серая крыса промчалась мимо них и скрылась за углом дома, отчего у Мэг вырвался испуганный крик.