Ю Несбё - Доктор Проктор и великое ограбление Страница 6

– Надо! – закричал Булле и запрыгал. – Пытать! Но немножко!

– К сожалению, ООН постановила, что пытки, даже легкие, незаконны, – вздохнул король и оттянул слишком тесную орденскую ленту. – Поэтому единственный способ найти золото – это проникнуть в их банду. То есть выдать себя за одного из них, подружиться с ними, заручиться их доверием. И тогда уж – может быть, за кружкой пива в баре, когда им захочется немножко расслабиться, – тогда уж выведать, где находится золото.

– Но ведь это могут сделать полицейские агенты в Англии, – сказала Лисе. – К тому же они говорят по-английски.

– Мы уже связывались с полицейскими агентами, как ты их называешь, – ответил Хельге.

– Или со Скотленд-Ярдом, как мыих называем, – подхватил Халлгейр с чувством превосходства.

– И они сказали, что у братьев Хруст отличный нюх: они сразу могут узнать английского полицейского. Дело в том, что от полицейских пахнет…

– Кажется, капустой.

– И тогда Скотленд-Ярд предложил отличную идею: обмануть братьев Хруст с использованием детей или чокнутых профессоров. От них-то уж наверняка ничем не пахнет.

– Вот-вот! – сказал король. – Задание понятно?

– Так точно! – Булле расправил плечи и отдал честь. – А если понадобится чуть-чутьприменить пытку, у нас есть на это лицензия? Защипать? Довести до истерики? Защекотать?

– Завтра утром вы едете в Лондон, – сказал король. – Вы встретитесь с секретным агентом Скотленд-Ярда около фигуры Майкла Джексона в Музее восковых фигур мадам Турет ровно в восемь минут девятого. У агента будет новая информация о братьях Хруст. И помните, что это секретное задание. Поэтому, если вас схватят…

– …то никто нас не спасет! – восторженно закричал Булле. – Вот такое я ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ!!!

Лисе сделала большие глаза, а доктор Проктор посмотрел на Булле серьезным, озабоченным взглядом.

– Еще вопросы? – сказал король.

– У братьев есть какие-нибудь особые приметы, по которым их было бы легче узнать? – спросил Проктор.

Король посмотрел на гвардейцев, те переглянулись, пожали плечами и покачали головой.

– Никаких примет? – уточнила Лисе.

– Никак ничего не вспомнить, – сказал Халлгейр. – Кажись, у каждого на лбу татуировка из одной буквы.

– Но мы не знаем, из какой именно, а потому енто не очень поможет, – сказал Хельге.

Король пожал каждому из наших героев руку и с улыбкой пожелал им удачи.

Но как только троица вышла, он отошел к окну. Улыбка исчезла с его лица.

– У меня создается ощущение, что вы рассказали мне не всю правду о братьях Хруст, – заговорил он.

– Э-э, – сделав наивное лицо, сказал Хельге. – И почему?

– Я никогда не замечал, чтобы от полицейских пахло капустой. Мне кажется, вы солгали. Так?

Хельге поежился:

– Может, и так.

– Но совсем чуть-чуть, – добавил Халлгейр.

– Мы не хотели пугать молодежь и потому не сказали, что в Скотленд-Ярде вообще никто не приближается к братьям Хруст. А уж тем более никто не приближается к… – Хельге понизил голос и что-то прошептал.

– Что? – спросил король.

Хельге снова что-то прошептал.

Король обернулся к Халлгейру:

– Что он говорит?

– Он говорит… – Халлгейр понизил голос и что-то прошептал.

– Бросьте эту ерунду! – прогрохотал король. – К кому не приближается Скотленд-Ярд?

Хельге подошел к королю вплотную и прошептал ему прямо в ухо:

– Да к мамаше.

– Хруст, – прошептал в другое ухо Халлгейр.

– К мамаше? – переспросил король. – Хруст?

– Тсс! – сказал Хельге.

– Двойное тсс! – сказал Халлгейр.

– Это их мамаша! – прошептал Хельге и испуганно огляделся по сторонам. – Она – это самое плохое, что появилось в Лондоне после великой чумы тысяча шестьсот шестьдесят пятого года.

– Она все видит и все слышит, ее нельзя обмануть, и она такая жестокая, что никто не смеет громко называть ее имя, – прошептал Халлгейр.

– Э-э, извините, что я спрашиваю, – вмешался директор банка. – Но какую, собственно говоря, жестокость могут проявить три грабителя банков и их мамаша?

– Они играют в покер на битье по костяшкам пальцев со всеми, кто к ним попадет, – сказал Халлгейр и слегка закатил глаза.

– В покер на битье по костяшкам пальцев? – хором повторили директор банка и король и вопросительно посмотрели на двух гвардейцев из секретной службы, которые сложили руки на груди и мрачно кивнули.

– Наверное, это не очень страшно, если проиграешь четыре или пять ударов, – сказал Халлгейр. – Ну, стукнут тебя колодой карт, ну, ясное дело, башка закружится, ну, покраснеешь чуток.

– Но если проиграешь десять тысяч ударов… – продолжил его мысль Хельге и закатил глаза так сильно, что осталось только одно белое… и немножечко красного.

– И что же тогда? – спросил директор банка.

– Один агент Скотленд-Ярда попытался проникнуть в банду. Мамаша разоблачила его, они сыграли с ним в покер, и он проиграл десять тысяч ударов колодой карт.

Гвардейцы синхронно покачали головой.

– Так что с ним случилось? – спросил директор банка.

– К сожалению, тем, кому не исполнилось восемнадцать лет, этого говорить нельзя, – ответил Халлгейр.

– Могу поклясться, что мне намного больше восемнадцати лет, – сказал король, грозно хмуря брови.

– А как быть с теми, кто сейчас читает эту книгу?

– Что? – удивился король. – Какую такую книгу?

– Он просто болтает языком, – поспешно сказал Хельге. – Ты же знаешь, что это секрет, Халлгейр.

– Извиняюсь, я забылся.

Король набрал воздуха и прокричал:

– Король приказывает: ГОВОРИ!

– Они раздолбали беднягу в хлам этой колодой карт. От него осталась только кучка чего-то похожего на тертый сыр пармезан.

Король и директор банка, потеряв дар речи, уставились на гвардейцев из секретной службы.

– Так куда… на что же мы их послали? – простонал король.

– Ну, у этой-то троицы все будет нормалек, сами увидите, – сказал Халлгейр. – Глядишь, и не поймают их.

– Ага, – сказал Хельге. – Не берите в голову.

Глава 6

Искусство упаковывать багаж перед поездкой, например, в Лондон

– ЭТО НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО – уметь упаковывать багаж, – сказал доктор Проктор и принес из подвала потертую сумку для гольфа. – Речь в первую очередь идет не о том, что ты неберешь, а о том, что ты берешь. Расскажите-ка мне, что вы с собой взяли, мои дорогие друзья.

– Я беру вот этот рюкзак. – Лисе показала на красный рюкзак для прогулок в горах. – В нем лежат предметы туалета, шесть смен нижнего белья, непромокаемая одежда, перочинный нож, пара шерстяных носков на случай холода, пластырь, маленький карманный фонарик и запасная пара очень хорошей обуви на случай, если мы будем ходить долго.

– Ага! – сказал доктор Проктор. – Вот как рассуждает опытный турист, который совершал путешествия не только в пространстве, но и во времени. А ты, Булле?

– Я еще более опытный турист! – заявил Булле. Он показал на пластиковый пакет с надписью «РЕМА 1000» [14], лежащий на столе рядом с пробирками, в которых булькало и дымилось что-то голубое. – Пара почти не ношенных трусов, жидкость для снятия лака с ногтей, игра «Монополия» на случай дождя и коробка таблеток от малярии, оставшаяся от дедушки.

– Таблетки от малярии? – удивился доктор Проктор. – В Лондоне нет малярийных комаров, Булле.

– Значит, лондонского малярийного комара уже уничтожили? Это хорошо, потому что я не очень уверен в сроке годности. На коробке написано: «12 марта 25», и у меня есть подозрение, что подразумевается тысяча девятьсот двадцать пятый год.

– А зачем тебе жидкость для снятия лака с ногтей? – спросила Лисе. – Ты ведь не пользуешься лаком для ногтей!

– В этом все и дело, – сказал Булле. – Если вдруг у меня на ногтях появится лак, я постараюсь как можно скорее его удалить.

– А где зубная щетка и еще хотя бы одна пара трусов про запас? – спросила Лисе.

– Зубная щетка в заднем кармане брюк, пасту я попрошу у тебя, а лишние трусы опытному туристу ни к чему. Кроме того, я оптимист.

– Как это понимать?

– Я уверен, что мы справимся с нашим заданием раньше, чем нужно будет менять трусы во второй раз.

– Хороший настрой – это тоже полезный багаж, – заметил профессор. – А как вы думаете, что возьму я, помимо всего самого необходимого? Помните прищепки на нос, которые я изобрел, чтобы мы могли говорить по-французски? Теперь я создал кое-что получше. Мультиязычную пилюлю, благодаря которой мы сможем говорить и понимать по-английски целых четырнадцать дней. К тому же у нее вкус малины.

– Одну пилюлю надо дать Булле, – сказала Лисе.