Вахтанг Ананян - Пленники Барсова ущелья Страница 6

Выйдя из пещеры, все долго молчали. Ашот брел, понурив голову. Даже самому себе он не хотел признаться, что не понимает, не может объяснить увиденное. И, чтобы скрыть смущение, он с шумом сбежал в балку:

— Шишки… шишки!

В то время, как ребята обрывали с невысокого дерева, найденного Ашотом, сладкие шишки мушмулы, Асо неспокойным взглядом осматривал северные вершины гор, на которых собирались тучи. Подняв голову, он потянул носом воздух, точно по запаху хотел что — то понять. А воздух внезапно похолодал. Желтые листья на кустах начали жалобно посвистывать, как осиротевшие птенцы. Чувствуя неладное, пастушок поторопил товарищей.

— Скорее, скорее, уже поздно! — крикнул он.

Однако ребята так увлеклись мушмулой, что не обратили внимания на предупреждения Асо. А когда объели деревце, Ашот даже сказал:

— Кто знает, попадем ли мы еще в Барсово ущелье. Давайте-ка поглядим, нет ли здесь еще чего-нибудь.

Асо посмотрел на неспокойно бегавшего Бойнаха, Мальчик понимал, что своим тонким инстинктом собака чувствует перемену погоды. На пастбищах Бойнах всегда играл для пастушка роль барометра. Да и сам Асо предчувствовал приближение бури. Еще раз он предупредил товарищей, но они продолжали бродить по склонам. Впечатлений было столько, что ребята и не заметили, как подошел к концу короткий осенний день и солнце зашло за Большой Арарат.

Сгрудившись, уселись дети на камнях. В лучах заходящего солнца ярко горели их раскрасневшиеся от волнения и свежего воздуха лица. Горный ветер трепал волосы, шевелил черную бахрому на высоком лбу Асо. Как хорошо им было здесь, в широких объятиях природы! Какой это был замечательный отдых!

Все остались довольны сегодняшним днем и благодарны Ашоту — ведь это он показал им удивительное Барсово ущелье!

— Пошли! — скомандовал Ашот. — Пора домой!

Но не успели ребята спуститься на дно ущелья и выйти на тропку, которая должна была вывести их домой, как поднялся ветер, да такой сильный, что пришлось остановиться. Надо сказать, что для того чтобы с Дьявольской тропы скатиться в пропасть, совсем не нужно сильного ветра — хватило бы и слабенького. Значит, надо было переждать.

Ребята присели на каменном карнизе в надежде, что ветру наконец станет скучно дуть и он утихнет. Но он все больше неистовствовал, шумел, ревел, срывал с кустов и деревьев желтую листву, засыпал ею расщелины, трещины в скалах, начисто выметал все склоны и тропинки.

— Освобождает место снегу, — со страхом в голосе сказал Асо, и слова его заронили смятение в сердце ребят.

Ведь кто — кто, а Асо не мог ошибиться!

Несколько минут, проведенных на холодном ветру, показались ребятам вечностью. Скалы, походившие днем, в ярких лучах солнца, на золотые замки, стали мрачны ми, страшными. В ущелье все больше скоплялся тяжелел туман. Выла вьюга.

Стая диких коз выбежала из — за скал и в панике промчалась мимо ребят к выходу из ущелья. Последняя на мгновение задержалась на повороте Дьявольской тропы, оглянулась на потемневшее Барсово ущелье и скрылась за ребром горы.

Даже козы убегали. Это было дурным признаком.

«Если пойдет снег, им придется остаться здесь в плену, в тюрьме, вот почему они и убегают», — промелькнуло в голове у Ашота, и от этой мысли его кинуло в жар.

— Ветру конца не будет! Вставайте, идем, попробуем выбраться, — вскочил он с места.

В эту минуту со скалы сорвался и с грохотом скатился в бездну камень. Со стоном склонялась к земле выглядывавшая из расщелины мохнатая елочка.

— Сядь, — потянула Ашота за полу Шушик. — Сядь, а не то ветер унесет тебя в пропасть.

Но Ашот не сдавался.

— Идем, — упрямо настаивал он. — Возьмитесь за руки, крепко. Так. А теперь идите гуськом.

Ребята с трудом поднялись, вытянулись цепочкой и осторожно пошли. Но, не сделав и двадцати шагов, они остановились. Тут тропинка сужалась, и, чтобы не скатиться вниз, пришлось снова сесть.

Что оставалось делать?

Ашот внимательно оглядел склоны гор. Он искал какую-нибудь подходящую пещеру, где можно было бы укрыться. Однако вблизи ничего не было видно.

— Пошли назад, — сказал он.

Но никто не сдвинулся с места — было страшно подняться… Стало еще темнее. Один неосторожный шаг — к можно стать жертвой разгулявшейся стихии.

Но вот наконец Ашот заметил невдалеке чернеющую в скале впадину.

— Ничего не поделаешь, — сказал он, — придется спрятаться в ней. Вот только как туда добраться? Ждать, пока стихнет ветер?

Но на это, казалось, не было и надежды.

— Идите за мной ползком, — предложил Ашот и сам двинулся вперед почти на четвереньках.

Исцарапав колени и локти, ребята с трудом добрались до впадины и кое-как втиснулись в нее. Впадина оказалась довольно широкой, но не глубокой. Было тесно, неудобно и все же хорошо: сзади и с боков ребят защищали от холодных порывов ветра каменные стены. Одну ночь можно было так выдержать.

— Ничего, ничего, — подбадривал товарищей Ашот. — Потерпим до рассвета и выйдем из ущелья.

Стемнело. Скалы стали совсем черными, жуткими. Их зубчатые верхушки едва выделялись на помрачневшем фоне неба. А внизу чернильным морем лежало ущелье.

Прижавшись друг к другу, ребята сначала немного согрелись, но вскоре камни остыли, и холод, проникая до костей, заставлял ребят дрожать. «Ах, если бы был огонь, жаркий огонь!» — мечтали они. Ведь, оказывается, огонь — это жизнь, без него нет жизни.

Гагик подложил под себя шапку.

— Зачем мне беречь кудри, если в такую трудную минуту они без шапки не смогут согреть голову? — сказал он.

На шапке было теплее сидеть: не так холодил камень.

Хуже всех, пожалуй, пришлось Саркису. Как ни старался он сжаться в комок, ничего не выходило — длинные ноги все время вылезали наружу. «Ах, этот фантазер Ашот! В какую беду вогнал нас!» — с горечью думал он.

И только Асо не думал о себе. Глядя на Шушик, мальчик страдал от мысли, что этой хрупкой, слабой девочке приходится так мерзнуть. Пастушку было не очень холодно. Ведь курды — жители гор. День и ночь проводят они на воздухе и потому всегда, даже летом, одеваются Тепло. Кроме грубой аба, у Асо был и ватник. Ему очень хотелось дать его девочке, но он стеснялся: «Кто их знает, что скажут».

А Шушик была мыслями дома, в своем теплом дворе, где на деревьях маленькими солнцами горели гранаты.

Словно из-за семи морей доносились до нее слова Ашота: «Потерпим немного. Рассветет, встанет снова солнце, и мы вернемся домой».

В полудремотном оцепенении слушали ребята Ашота. Всех согревала одна и та же мысль: скоро, теперь уже совсем скоро они будут дома.

Но, когда после тяжелой, страшной ночи наступил наконец рассвет, дети с ужасом увидели, что с гор несется, зловеще завывая, чудовищная снежная метель.

Значит, правду сказал пастушок Асо: ветер сначала очищает все вокруг, готовит место для снега.

Так начинается в наших горах зима.

ГЛАВА ПЯТАЯ

О том, как надежда сменялась отчаянием, а отчаяние — надеждой

За одну только ночь, проведенную в Барсовом ущелье, ребята заметно побледнели и осунулись. До самого рассвета они не смыкали глаз.

Когда рассвело, они посмотрели друг на друга, сделали попытку улыбнуться, притвориться беспечными.

— Было довольно прохладно, не так ли? — попытался пошутить Гагик. — Настоящая дача, честное слово! Воздух свежий, чистый. Во всем Барсовом ущелье вы не найдете ни одного микроба!

— Вот как вернемся в село, я вам покажу да… да… дачу! — стуча зубами, пригрозил Саркис.

Когда Ашот вышел из укрытия, метель едва не сбила его с ног. Сухие крупинки снега больно впивались в лицо. Все кругом было окутано непроницаемой белой пеленой.

— Придется подождать, — хмуро объявил он, вернувшись к товарищам. Однако сейчас же, стараясь говорить более веселым тоном, добавил: — Вот так штука! Мой отец, должно быть, все село на ноги поднял, всех выгнал в горы искать нас.

— А моя мама? — вдруг всхлипнула Шушик. — Как она плачет, наверно!.. Неужели мы так и не выйдем отсюда?

— Не останемся, выйдем, не бойся, — уверенно заявил Ашот. — Вот утихнет метель, тогда и пойдем.

Но снег не унимался. Он все шел и шел и к полудню забил все углубления между зубчатыми камнями над обрывом, все сровнял.

Вышел на воздух и Асо. Он посмотрел на бешено крутившиеся над ущельем хлопья снега, в раздумье покачал головой и, поймав на ладони несколько холодных крупинок снега, внимательно осмотрел их.

— Ну, что скажешь? — спросил Ашот, поняв, что пастушок пытается что — то определить по этим снежинкам.

— Долго будет идти, очень долго. И густо. Глубоким будет снег, — тихо, чтобы не слышали остальные, сказал мальчик.

— Ерунда! — пренебрежительно махнул рукой Ашот. — Погляди, ведь снег — то совсем мелкий!