Там, где случаются облака - Алан Лис Страница 6

Легенда о Гои

— Здесь ровно 2765 ступенек, — заявил Кит, подходя к фабрике. — Ещё 272 окна, 121 дверь и 124 работника. Однажды я украл у дедушки Барри ящик с инструментами и вылепил облачную фигуру директора школы с поросячьим хвостиком и пятачком. Дед сказал, что у меня талант. Но из облака сделал поросёнка, а из меня дурака. Заставил в наказание считать эти ступеньки и двери.

Они прошли мимо кустов шиповника и свернули за угол.

— Дед всегда оставляет для меня окно открытым. — Кит сначала залез на подоконник, а потом подал Унке руку.

Ребята вошли так тихо, что человек, стоявший к ним спиной, не замечал их присутствия и занимался своим обычным-необычным делом.

Комната была похожа на мастерскую, с огромным количеством инструментов. С бесчисленными коробками, чертежами и книгами. Здесь было тепло и влажно. На постаменте витало бесформенное белое облако. А человек, ловко орудуя инструментами, что-то вытёсывал и напевал себе под нос. В верхней части облака стали вырисовываться рыцарский шлем и забрало. Унка не верила своим глазам.

— Дедушка!

Человек с инструментами обернулся. Это был старик в годах с длинной седой бородой, миллионом морщинок и улыбкой. Похоже, что с самой доброй улыбкой на свете.

— О, здравствуй, Кит.

— Это Уна. Уна, это дедушка Барри. — Кит уселся прямо на пол перед облаком и начал рассказывать про школьные предметы, в существование которых Унке тоже верилось с трудом. Она присела рядом с Китом и почувствовала, как сильно барабанит сердце. Старик вытесал облачную кольчугу и доспехи.

— Вы создатель облаков? — решилась наконец спросить Унка.

— Ох нет, что ты. Я лишь облачный скульптор. Помимо меня на фабрике огромное количество работников.

— И облаковедение, значит, правда?

— Мы сейчас ветер изучаем, — сказал Кит. — Одно дуновение — и рыцарь превращается во всадника, а всадник в замок. Понимаешь?

— Нет, — честно призналась Унка.

— Ветер делает каждое облако особенным, с причудливыми меняющимися формами. Тогда каждый ребёнок может создать свою историю, а затем и историю нашего мира, — добавил Барри.

— Мира?

— Ты хочешь сказать, что понятия не имеешь, для чего на свете вообще существуют облака? — возмутился Кит.

— Никит, в мире живут сотни людей, не знающих, что облака — это самое важное в жизни. — Барри перенёс рыцаря на конвейер и пожелал ему доброго неба.

Спустя несколько секунд конвейер включился, и рыцарь скрылся в проеме стены.

— Ну вот и всё. Я закончил облака для вечера перед закатом. Давайте выпьем чаю, а я заодно расскажу легенду. Легенду о том, как появились облака и изменили наш мир навсегда.

— Эта история началась много веков назад. Тогда на небе не было ни единого облачка. Ни облаков, ни фантазий, ни воображения. Представляете? А вот люди не могли представить ничего. Они видели факты, опасности, пищу, кров, рождение и смерть. Одно поколение сменяло другое, и так продолжалось бы долгие годы, если бы на свет не появился Гои. Он родился в самый обычный день, и все дни после его рождения были необычными.

Ещё будучи ребёнком, он танцевал, подражая языкам пламени. Общался с собственной тенью и, в отличие от всех людей, живущих в то время, он любил тьму. Гои был своего рода искажённым зеркалом. Все страшные истории о темноте, охраняющие род человеческий, Гои превращал в возможности. Бескрайние возможности для создания нового. Он утверждал, что в темноте может представить инструмент для создания красивейших звуков или жилище, что прочнее нынешних по конструкции. Он даже рисовал их углём на плоских камнях. Он мечтал, но ещё не знал об этом.

Людей пугает всё неизвестное. Народ сторонился его поначалу, а потом и вовсе начал ненавидеть. Они нарекли его сумасшедшим и непригодным для жизни в общине. У каждого человека было своё место, как у шестерёнки в механизме. Местом Гои была природа, вода, бесполезные рисунки и темнота, пронизанная светом одинокой, как он, луны. В один из дней его изгнали из общины и велели не возвращаться. Они боялись, что многие дети станут вести себя так же.

Гои считал это концом своей жизни, но это было лишь начало. Молодым человеком он отправился в неизвестном ему направлении навстречу жизни. Он слушал сердце, что было его маяком, компасом и картой. Только он и сердце, полное тепла, света и любви к миру. Бескрайние просторы, десятки дней в пути, бессонные ночи под звёздным небом. Гои построил прочное жилище на берегу огромного озера. Он вырезал из дерева дудочку, которую воображал. Прекрасные звуки летели над землёй и привлекали внимание птиц. Он рисовал углём картины и общался с темнотой. Такой вот он был, наш Гои.

В один из дней он посмотрел на всё, что создал. По его телу побежали мурашки, а глаза наполнились слезами. Гои осознал, что всё, о чём он мечтает, можно воплотить и создать.

Он так хотел поделиться этим с людьми! Его сердце было полно счастья и пылало любовью. Тогда он подошёл к берегу озера, положил ладони себе на грудь и закрыл глаза. Его руки были сначала тёплыми, а затем горячими, как пламя. Он наклонился к озеру и обнял его. Над ним медленно поднялся густой пар. Белый, тёплый и нежный. Пар тот был назван Облаками.

Облака принимали причудливые формы, говорили с Гои и мечтали. А однажды направились туда, где живёт его община. Так появилось всё на свете. Стол, за которым мы сидим, кружки, из которых пьём. Всё это было мечтами людей, что витали в облаках, общались с ними и видели то, чего ещё не существует.

Поговаривают, что в основе фабрики облаков лежит горящее сердце Гои.

По дороге домой Унка ни разу не посмотрела под ноги. Ей махали вечерние кашалоты, улыбались причудливые птицы с рыбьей чешуёй вместо перьев и что-то кричал лохматый Колопай (так Кит назвал облако, которое не было похоже ни на кого на свете).

— А кто он такой, этот Колопай?

Кит рассмеялся:

— Он и есть это облако. Я ведь только что его придумал. Завтра дедушка может его вытесать, если нарисуем.

Колопай крикнул, что это потрясающая идея. Но Унка не слышала его слов. Пока не слышала…

Облака случаются

— Мама! Папа! Со мной сегодня облака случились! — кричала Унка, вбегая на кухню.

Поли как всегда поцеловала её в макушку и положила мяту в фарфоровое солнце (так Уна называла свой любимый жёлтый чайник).

— Мой руки и за стол, фантазёр, — сказал Лу.

— Нет,