Валерий Медведев - Капитан Соври-голова Страница 7

Дима появился на лестничной площадке и огласил её громким иканием. Комиссия радостно и торжественно ахнула. В кромешной тьме круглое лицо капитана Coro излучало мягкий фосфорический свет! Оно светилось, как циферблат от часов! Над головой Димы стояло сияние синего медицинского света!

Спускавшаяся сверху старушка оглянулась и сказала:

– Свят! Свят! Свят! – перекрестилась и отвесила Диме низкий поклон.

– Завтра матч! – вынесла приговор вполне удовлетворённая комиссия.

Но капитану Соври-голове, очевидно, больше нравилась сама подготовка к матчу, и потому он спросил:

– А почему, собственно, завтра?

Наташа Рыбкина не поверила своим ушам, а Костя Стрельников, вдруг научившийся удивляться, закричал:

– Какого тебе ещё торта надо?! – и стал грозно приближаться к Диме.

– Фигу тебе! – сказал Шура Гусев.

– А в фигах разве есть фосфор? – благодушно спросил Дима, оглушённый, наверное, количеством съеденных «плодов просвещения».

– В этих нет! – ответил Гусев, поднося два кукиша к светящемуся носу капитана. – Завтра будешь играть как миленький!

– И смотри, – сказал помрачневший Туркин. – Не подгадь! Ваше сиятельство… то есть… наше сиятельство!

– На маленьком шахматном поле большое искусство живёт! – пели девчонки пятого «А», сопровождая капитана Соври-голову на бой в пятый «В».

Рванув дверь в крепость противника, тихо шелестящего разными шахматными пособиями, Дима шагнул за порог. Как тихий ветер шелестели приглушённые предбоевым напряжением голоса:

– Ж-6… Нет, нет… Е-2… Ж-6 же! Ах, ты куда тянешь пешку…

Дима после небольшой, но эффектной паузы свистнул. Это был художественный свист, в котором жажда боя и уверенность в победе сочетались с презрением к несветящемуся противнику. После этого Дима потряс над головой шахматной доской, расставил фигуры.

Сорокин, слегка бледный, с губами, сложенными жёстко, сел против Димы. Он был тускл, как запылённое стекло.

Первую партию Дима Колчанов проиграл Сорокину на десятом ходу.

Ошеломлённый пятый «А» вывел Диму в коридор и спросил:

– В чём дело?

Под гнетущее молчание своих и под ликующие крики пятого «В» Дима долго анализировал что-то в своей голове. Потом шмыгнул носом и произнёс одно-единственное загадочное слово:

– Стены!

– При чём тут стены? – спросил Костя Стрельников.

– А при том, – сказал Дима. – Мы играем в пятом «В», он для Сорокина – дом родной, а дома, как известно, и стены помогают.

– Ты не про стены говори, а говори про что предлагаешь!

– Что я предлагаю, я предлагаю играть следующую партию в нашем классе!

– А в нашем классе ты выиграешь? – спросил пятый «А».

– Ха! Если к фосфору прибавить стены – ни один Сорокин не устоит!

С криками разного характера шахматную доску перенесли в пятый «А».

Вторую партию Дима проиграл на шестнадцатом ходу…

Сорокин поднялся из-за стола бледный, если не сказать – серый. От волнения. Даже мало понимающему в шахматах было видно, какую превосходную комбинацию он провёл сейчас! Даже мало понимающий в шахматах сообразил, что это стоило ему труда! Всё-таки Дмитрий Николаевич Колчанов был чемпионом в прошлом году не за здорово живёшь! Значит, чего-то стоил Сорокин! На этот раз Сорокина бросились обнимать и враги, и друзья. Потом его подбросили несколько раз под потолок и всей орущей компанией вынесли на руках из класса.

И только химик Гусев никак не мог успокоиться. ФОСФОР – сила или не сила?! Уже одетый, с портфелем в руках и вполне уверенный, что ФОСФОР – всё-таки сила, Шура заглянул в свой класс. Там опять вовсю светило солнце, тропические тени от плюща трепетали на стене и солнечный слон стоял между классной доской и партами. Дима Колчанов сидел над шахматной доской, обхватив руками свою фосфорическую голову.

– Да, – сказал задумчиво химик Шура. – Видно, кроме фосфора, надо что-то ещё иметь в голове…

Он тихо закрыл дверь.

На последней парте сидела никем не замеченная до сих пор Наташа Рыбкина. Она сказала:

– Димыч, а что там дальше было… в Конго?

– Конго… – ответил, не оборачиваясь, капитан. – Конго – это тебе не шахматы… там такое было… такое…

Блистающие, сверкающие пылинки дрогнули – как будто бы солнечный слон тихо вздохнул вместе с Наташей Рыбкиной.

– Интересно, кто это вам рассказал? – спросил меня капитан Соври-голова, прочитав рассказ.

– Ребята, – сказал я.

– Наврали, – сказал капитан. – Ни в какие шахматы я не играл. Это Сазонов играл, а я ему только листок из календаря подарил.

– Какой листок?

– Ну, с заметкой «Фосфор – элемент жизни». Листок дарил – это правда, а всё остальное нет.

– Значит, про тебя уже легенды сочиняют.

– Сочиняют, но это для меня ничего не значит.

– Впрочем, если ты про фосфор придумал, ты тоже принимал в этой затее участие.

– Да не принимал я, не принимал, – рассердился капитан. – У меня в это время дело поважнее было.

Я насторожился:

– А какое это дело?

– В космос я летал, – спокойно ответил капитан. – Только вы меня об этом пока не расспрашивайте. Тайна это… Важная тайна.

– Может быть, всё-таки… – заикнулся я.

– Может быть, – ответил капитан, поняв меня с полуслова, – может быть, но только со временем… расскажу вам и про полёт, так и быть…

– Слушай, капитан, – сказал я Диме, – а правда, что у тебя нормальная температура тридцать шесть и девять?

– Правда, – ответил Дима.

– А отчего она у тебя такая… – Я поискал слово и сказал: – Такая повышенная?

– А у вас какая температура? – ответил Дима вопросом на вопрос.

– Как у всех, – сказал я, – тридцать шесть и шесть.

– А может быть, это не у меня повышенная, – Колчанов говорил, глядя на меня весело прищуренными глазами, и щёки его при этом пылали, – может быть, это у всех пониженная, а у меня как раз нормальная?…

КАК КАПИТАН СОВРИ-ГОЛОВА ГОТОВИЛСЯ К ПУТЕШЕСТВИЮ, ИЛИ «КАЛОРИЙНЫЕ» БОТИНКИ

Однажды вечером Диму Колчанова и его сестру Зинаиду пригласила к себе в гости двоюродная сестра их мамы, а утром он уже стоял с её сыном Женькой на берегу Москвы-реки и рыбачил. Женька развёл костёр и приготовил для ухи всякую приправу, но оказалось, что есть рыбу придётся без соли, без хлеба и тем более без каких-то там приправ, просто так. В сыром виде.

– А почему в сыром? – растерянно спросил Женька.

– Для подготовки моего второго кругосветного путешествия… – спокойно сказал Дима.

– Какого второго? – заволновался Женька. – Разве у тебя уже было первое?

– Конечно, было… Наполовину было.

– Как наполовину?

– Да понимаешь, подплываем это мы к Африке с одной стороны…

– Кто это мы? – спросил Женька.

– Ну, я и команда, на катамаране… Знаешь, что такое катамаран?

– Знаю, – сказал Женька, – лодка с двумя корпусами.

– Правильно, – сказал Дима. – Так, значит, подплываем и видим: стоит на берегу негр. А рядом с ним на хвосте стоит такая здоровая анаконда. Знаешь, что такое анаконда?

– Конечно, знаю. Змея такая, метров пять-шесть…

– Пять-шесть! А восемнадцать не хочешь? Вот они и стоят. Мы с командой совсем уже чуть было не пришвартовались, а негр вдруг спрашивает: «А удав у вас есть? Если нет, так не швартуйтесь, тут по джунглям без удава не пройдёшь…» У нас, понимаешь, с собаками по лесу ходят, а у них с удавами. Пришлось отшвартоваться… Подплываем мы это к Африке с другой стороны, а там на берегу сидит целое племя Нанкасе, и все курят трубки. Тут мы пришвартовались. А тут километров за тридцать дым повалил. Мы с командой подумали – пожар. А негр говорит: «Это не пожар, это охотники сообщают, что убили двух газелей и одну антилопу». Оказывается, они по дыму друг у друга мысли на расстоянии читают, а мы их мысли читать не можем. Представляешь?

– Представляю, – сказал Женька.

– А мало ли какие у них мысли! Может, они наш катамаран задумают отнять, а он у нас реактивный! Пришлось отшвартовываться. А в это время девятый вал как даст, как смоет за борт всю провизию. А я говорю команде: «Поплывём вокруг света без провианта, рыбы полно, а на крайний случай, съедим паруса». Они у меня кожаные были. А он мне отвечает: давай назад возвращаться…

– Кто это он?

– Мишка-салажонок – трус, предатель! Представляешь, свежую рыбу отказался есть, я, говорит, только жареную дома ел. А про паруса и слушать не стал. Представляешь?

– Представляю… – слабым голосом сказал Женька, соображая, к чему все эти разговоры клонит Дима.

– Я хотел распилить катамаран, чтобы он на «ката» плыл домой, а я на «маране» вокруг света, он, понимаешь, расплакался.

– Кто расплакался? Катамаран?

– Какой катамаран! Мишка-салажонок. Я, говорит, один обратно дорогу не найду, я, говорит, заблужусь в океане. Ну, и пришлось вместе с ним домой возвращаться. – Дима замолчал, а потом сказал решительно: – Так что ты будь готов.