Эдуард Веркин - Вампир на тонких ножках Страница 7

— Бараньи, — сказал я. — Хорошие рога. Тебе бы пошли.

— Тебе бы самому пошли. И это не бараньи, это лосиные.

— Тебе видней.

Тут на пол шлепнулись еще одни рога.

Я поднял глаза к потолку.

К нам крался тигр.

Поверить в это было довольно сложно. Но… тигр крался по потолку. Иногда его заносило, он заходил на стену и задевал рога. Они падали.

Настоящий рогопад прямо образовался.

— Ой… — сказал Семафоров. — Как же…

Тигр остановился. Раззявил пасть и продемонстрировал нам здоровенные клыки.

— Почему он по потолку идет? — как дурак спросил Семафоров.

Тигр зарычал и рванул к нам.

Мы стояли и тупо смотрели на приближающегося зверя.

Тигр прыгнул. Видимо, он еще не очень привык к своему новому положению: прыгнуть-то он прыгнул, но ничего хорошего из этого не получилось — тигр оттолкнулся лапами от потолка и тут же врезался в пол.

Он отскочил от ковра совсем как резиновый мячик и запрыгал между потолком и полом. При этом тигр сбивал еще оставшиеся рога, злобно рычал и повизгивал. Коридор наполнился какой-то безумной неразберихой…

Потом он на секунду завис в воздухе, перевернулся вверх лапами и всплыл на потолок.

Семафоров глупо засмеялся.

— Он вампир, — сказал я. — Поэтому умеет летать. Надо уходить…

Я выстрелил из водомета. Струя до тигра не достала.

Тигр снова прыгнул и снова забился между потолком и полом.

— Какой баран, — сказал Семафоров. — Совсем мозгов нету…

— Уходим! — повторил я и направился к выходу.

Семафоров, постанывая от хохота и царапая багром по полу, потащился за мной.

Но уйти нам не удалось. Со стороны входа в кафе послышался звон битого стекла и лязг посуды. Затем толстенная дубовая дверь разломалась на две половинки, и в нее просунулось что-то большое. Болотного цвета.

— Бегемот… — Семафоров перестал смеяться. — Бегемот пришел…

Я растерялся. С одной стороны коридора — тигр, с другой — бегемот. Судя по поведению, оба с кровожадными намерениями.

Свинка времени даром не теряла.

— Дверь, — прошептал Семафоров. — Можно открыть дверь сбоку…

Я подскочил к ближайшей и рванул ручку на себя. Дверь подалась. За дверью была кирпичная стена.

— Что это?! — спросил я.

— Дверь… — снова заржал Семафоров.

— Вижу, что дверь! Но там ничего нет…

— Тут везде ничего нет, — Семафоров хохотал. — Хозяин же только коридор из замка перенес, все остальное он не…

Я открыл еще пару дверей и все с тем же успехом.

Тигр приближался. Бегемот просовывался. Семафоров нервически ржал.

— Семафор! — я ткнул его локтем. — Очнись!

И для прояснения семафоровских мозгов я пихнул его еще разок. Семафоров захлебнулся своим идиотским смехом и выдавил:

— Вон та, с круглой ручкой, настоящая…

Бегемот просунулся еще на полметра. Здание вздрогнуло.

— Что за дверь? — крикнул я.

— Дубовый кабинет! Хозяин запрещает туда входить, у него там коллекция…

Я поднял ногу, намереваясь пнуть под замок.

— Стой! — крикнул Семафоров.

Он быстренько нашел нужный ключ, дверь старомодно скрипнула, и мы ввалились в темноту.

— Не двигайся! — Семафоров схватил меня за руку. — Тут всего полно…

— Свет включи. И осторожнее — воду не пролей.

Семафоров брякнул ведром и принялся шарить по стене.

В дверь ударили.

— Семафор, я ничего не вижу! Поспеши!

Семафоров зашарил шустрее.

В дверь ударили снова.

— Семафоров, сейчас подтянется бегемот — и тогда нам точно каюк…

Я повернулся лицом к двери. Пистолеты! Пистолеты удивительно добавляли сил. Я чувствовал себя настоящим ковбоем, ха-ха! И если бы в дверь просунулась морда обвампиренного бегемота, рука бы моя не дрогнула.

Семафоров успел включить свет. В двери образовалась дыра. Тигр пробил башкой тяжелые толстые доски. Дверь потянула его вниз, он завяз клыками в полу. Дверь свалилась сверху и намертво придавила тигра.

Я прицелился в тигриную морду с двух рук и уже начал давить на поршни.

Здание снова вздрогнуло. Что-то ударило меня по голове, и я потерял сознание.

Глава 7. Анаконда Аля

— Ну, ты даешь, — сказал Семафоров. — Почти полтора часа в отрубе. Хорошо тебя композитором приложило…

Я очнулся. Сжал руки. Пистолеты были на месте. Все в порядке. Я прислушался к своим ощущениям. Нигде вроде не болит. Хотя нет, голова, конечно, болит, но голова-то пусть болит, главное, чтобы укусов не было. А их вроде не оказалось.

Возле меня почувствовалась какая-то возня. Я открыл глаза.

Ботинка на моей правой ноге больше не наблюдалось. И носка не наблюдалось. А наблюдалось следующее. Возле ноги сидел Семафоров. Семафоров улыбался и вставлял мне между пальцами большие хозяйственные спички.

Рядом валялся бронзовый бюст какого-то композитора, судя по роскошной шевелюре, Людвига ван Бетховена, мы его биографию как раз на музыке изучали. И еще несколько бюстов композиторов, мне неизвестных и лохматых в гораздо меньшей степени.

Ситуация получалась какая-то дурацкая. Я лежу, засыпанный бюстами композиторов, передо мной, придавленный дверью, лежит тигр-вампир, ненормальный биолог Семафоров собирается подпалить мне пятки.

Семафоров заметил, что я проснулся, и сказал:

— Крепкая у тебя черепушка. Эта башка, наверное, пять килограмм весит — а тебе хоть бы что…

— Ты что делаешь? — спросил я.

Мне показалось, что Семафоров сошел с ума. Во всяком случае, что-то ненормальное в нем появилось. Какая-то мерзостная улыбочка, и глаза по сторонам бегают.

— Не мог тебя добудиться, — сказал Семафоров. — Решил прибегнуть к радикальным средствам.

Семафоров виновато улыбнулся и стал вытаскивать спички.

— Придурок, — сказал я. — Надо было на меня водичкой брызнуть…

— Не догадался, — развел руками Семафоров. — К тому же с водой у нас дефицит.

Но я подумал, что он как раз догадался. И дефицит воды тут совсем ни при чем. Просто…

Тут я заметил, что между пальцами на задних лапах тигра тоже засунуты спички.

Семафоров захихикал.

— С детства хотел такую штуку проделать, — он достал коробок и поджег спичку. — Это моя мечта. Велосипед называется…

И Семафоров стал поджигать спички между тигриными пальцами.

— Что ты… — я вскочил и попытался все это безобразие потушить.

Но было уже поздно. Запахло паленой шерстью. Тигр зашевелил лапами, забился и зарычал.

— Ве… ве… велосипед… — хохотал Семафоров. — Велосипед…

Я оттолкнул Семафорова. Поднял с пола багор, сунул его в ведро со святой водой, потом с размаху вогнал тигру в бок.

Багор не встретил никакого сопротивления, прошел легко, будто сквозь мешок с ватой, и воткнулся в дубовый пол.

Тигр вздрогнул, из бока у него вышло небольшое голубоватое облачко.

— Это что? — глупо спросил Семафоров.

— Видимо, летучий газ… Теперь все, теперь он готов.

— Тигр бенгальский, — сказал Семафоров. — Занесен в Красную книгу, между прочим…

— Пусть на меня подадут в суд, — сказал я. — К тому же он был совсем старый.

— Ты убил пенсионера, — хихикнул Семафоров. — Как мерзко…

Я перевернул багром тигра на бок.

Клыки втягивались. Быстро втягивались.

— А где бегемот? — насторожился Семафоров. — Что-то его не слышно…

Я осторожно выглянул в коридор. Бегемота не было видно, только развороченная дверь.

— Надо идти, — сказал я. — У нас целая куча работы.

Мы прошли через разгромленный коридор и через еще больше разгромленное кафе.

— Теперь оно точно может называться «У бегемота», — сострил Семафоров.

Но мне было совсем не смешно. А Семафорову смешно. Он переворачивал столики и смеялся.

А я рылся в баре. Чтобы найти большую пластиковую бутылку.

Семафоров продолжал громить кафе. Столы и стулья разлетались в разные стороны, что-то билось, что-то крушилось — весело, короче. С Семафоровым точно что-то происходило. Я даже догадывался, что именно. И от этого он менялся, в нем проявлялась необычная смесь наглости, трусости и жестокости.

— Сколько осталось? — остановил его я. — Сколько животных?

Семафоров уселся в кресло и принялся считать.

— Значит, у нас живут: зубр, анаконда, лошадь…

Я рассмеялся.

— Чего смешного?

— Вампира-бегемота мы видали, вампира — морскую свинку тоже, осталось вампира-лошадь увидеть!

— Увидишь. На чем я остановился… Ну да, на лошади. Лошадь, тигр… Тигра мы убили. Крокодил, черепаха…

Теперь рассмеялся уже Семафоров.

— Слушай, Куропят, — сказал он. — А тебе не кажется, что это сон? Бред?

Я нашел пятилитровую пластиковую бадью и теперь переливал в нее воду из ведра.

— Двое не могут находиться в одном и том же бреду, — сказал я. — Такого не бывает, я по телику видел. Либо ты в моем бреду, либо я в твоем. Но если я в твоем бреду, то рассуждать не могу. Значит, это ты в моем. И вообще, хватит думать. Мысль — враг дела. Кто еще остался?