Лесная сторожка - Виктор Яковлевич Аланов Страница 7

— А птицы в клетках тоже у тебя есть?

— Нет, — ответил Митька. — Птицы не любят сидеть в клетках, они свободу любят. Вокруг нашего дома лес, там их всюду много, и зимой, и летом. Около ручья в роще даже два соловья живут. А вот голуби у меня есть! Так и они тоже не в клетке сидят, а живут в голубятне и улетают, когда хотят. Больше чем за километр улетают. Только едят и спят в голубятне. Голуби эти не простые, а почтовые…

— Так голуби тоже птицы, — ехидно заметил спрашивающий, судя по голосу — Борька Шапкин.

— Конечно, птицы, — спокойно отпарировал Митька. — Но только они привыкли жить у дома, с людьми, домашние они.

— Ясно, что домашние! — вмешался Толька. — Так и мой батя говорит, а он уж знает…

— Лесные птицы, те волю любят, — продолжал Митька. — Один раз дедушка поймал какую-то птичку и хотел сделать для нее клетку. Дал он мне подержать ее: такая маленькая, желтенькая, с красной головкой. Я ее осторожно взял, а у нее сердечко так и бьется — боится меня пичуга. Вот я и подумал, — может, детки малые ждут ее, а мы хотим в клетку посадить. Может, она скучать будет и помрет. Взял и отпустил ее на волю. А дедушку попросил не ловить больше птичек.

— Да, а звери небось тоже не любят жить в неволе, — выскочил с репликой вредный Борька Шапкин.

Митька сердито взглянул на Борьку и тихо ответил:

— Звери у меня живут не в неволе, а как хотят. Белка вот спит в сторожке, на шкафу, а за шишками и орехами в лес бегает. Федька ночует на сеновале, а днем ходит по двору и по лесу. Один раз забрел в лес, нашел там гнездо диких пчел, а домой заявился весь в меду. Искусали его пчелы просто страх! Мы с дедом еле-еле в речке потом его отмыли. Ежик тоже сам приходит в сторожку молока попить, а заяц Санька под амбаром живет и в дом сам заходит, никто его насильно не тащит. У меня все звери живут, как хотят! Если им у меня будет плохо, они могут и в лес уйти, я их не держу, — закончил Митька…

Несмотря на выпады Борьки Шапкина, вечер у костра все-таки получился интересным, а Митьку с тех пор ребята называли не иначе, как «Митька-укротитель».

Толька Коровин, будучи другом столь знаменитого человека, совсем загордился. Он расхаживал по лагерю, засунув руки в карманы, и жалел только об одном — что ребята не могут своими глазами увидеть Митькиных зверей.

— Знаешь, Мить, — как-то раз серьезно сказал он приятелю, — это ничего, что мы с тобой деревенские. Мы еще городских за пояс заткнем. Вот вернемся домой, да начнем твоих зверей дрессировать! Федька уже ученый — все понимает, Шанго тоже. Надо будет и остальных выучить.

— Чему? — недоверчиво покосился на него Митька. — Стрелку — печку растапливать или зайца Саньку — картошку чистить, что ли?

— А чего ты смеешься! Придумаем. А тогда эх и здорово будет! На будущий год поедем опять в лагерь и всех зверей с собой возьмем. Вот тогда все рты пораскрывают!

— Ну да! — усомнился Митька. — Как же мы их по железной дороге повезем?

— Эх ты, чудила! Так ведь цирковых-то зверей возят по железной дороге! Что же они, по-твоему, пешком из города в город ходят, что ли? Наши тогда тоже будут ученые, дрессированные, вот и повезем. Будет в лагере собственный зверинец! Про это еще и в газетах напишут. Здорово, верно?.«

Митька, правда, глубоко сомневался, понравится ли подобный проект старшей вожатой, но все же задумался. Попробовать стоило.

Наступило воскресенье. С утра к ребятам начали приезжать родители. Митька заскучал. Он бросил взгляд на сверх меры веселую Катю Леночкину и подумал: «Эх, хорошо бы и ко мне сегодня дед приехал!», хотя отлично знал, что Егору Николаевичу не так-то просто оставить лес — обходить участок нужно каждый день. Отцы и мамаши приезжали с пакетами и чемоданчиками, брали детей и шли с ними на прогулку. Некоторые устраивались тут же, неподалеку, усаживались на траву, раскладывали привезенное угощение. Время шло, а дедушки не было.

Посмотрев с завистью на счастливцев и потеряв всякую надежду на приезд деда, Митька побежал искать друга.

Толька с гордым видом прохаживался у ворот, ожидая родителей.

— Пошли в городки играть! — еще издали закричал Митька.

— Не могу, жду своих. С минуты на минуту должны приехать. После поиграем, — важно ответил Толька.

— Ну, жди. Мой-то дедушка, наверно, сегодня не приедет…

И Митька помчался на спортплощадку, надеясь сыграть с кем-нибудь в городки. Но почти все ребята ушли с родителями, и играть было не с кем. Митька минуты две постоял в раздумье. Сквозь редкие деревья ему было видно, как расхаживает у ворот Толька.

«Ждет», — подумал Митька и пошел в лагерную библиотеку. Взяв книгу «Звери в цирке», он забрался в самый конец садовой аллейки, сел на скамью и принялся листать книгу. Медведи, слоны, тигры, львы, леопарды, собачки… Некоторые из них были забавно одеты и, видно, проделывали очень интересные штучки. «А может, Толька прав, может, таким фокусам и моих зверей можно научить? Они ведь и сейчас уже много понимают…»

Увлекшись книгой, он не заметил, как кто-то уселся рядом с ним. Услышав тяжелый вздох, Митька поднял голову: рядом с ним сидел Толька и чересчур пристально разглядывал ветки нависшей над скамейкой сирени, а глаза его как-то подозрительно часто моргали.

— Ты чего? — спросил друга Митька.

— Так, ничего… В глаз что-то попало, — дрогнувшим голосом ответил Толька, отворачиваясь и протирая глаз уголком пионерского галстука, чрезвычайно тщательно отглаженного утром.

— Не приехали? — сочувственно спросил Митька.

— Нет… Да я и не ждал, так просто стоял там — а вдруг приедут! Батька ведь знаешь как занят! Без него все дело стать может. Ну, а мать одна ехать не захотела. Куда уж ей одной… А твой дед тоже ведь не приехал!..

— Он и не обещал, — усмехнувшись, сказал Митька и лукаво взглянул на друга.

Воцарилось молчание. Оба почему-то стали испытывать невыносимую скуку. Друзья с чрезмерным вниманием разглядывали аллейку, деревья, кусты и отчетливо проступавший сквозь зелень забор, который окружал территорию лагеря. Забор был только что покрашен и выглядел веселым и ярким: столбы зеленые, а резные перекладины — желтые с красными обводами. У забора стояли три ведерка с краской. Должно быть, маляры забыли их или собираются еще что-то покрасить после воскресенья.

— Красивый забор, — задумчиво протянул Толька.

— Да,