Кэтрин Ласки - Призрачный Страница 8

День этот не походил ни на какие другие дни, которые ей довелось прожить; воздух был наполнен пеплом и частичками пыли. Словно невероятно огромный медведь-гризли заболел пенной пастью и в безумии пронесся по миру, сметая все на своем пути.

Сова летела над землей, пересеченной глубокими уродливыми шрамами.

– Сарк! Сарк! – звала она волчицу. – Где ты?

Но ответа не было, и Гвиннет начала волноваться, уж не летает ли она кругами, сбившись с пути. Первым делом нужно отыскать новые знаки, потому что до наступления ночи ей не на что полагаться. В отличие от волков, у сов нет обоняния. Понятно, что солнце встает на востоке, а садится на западе, но в такой дымке трудно определить, откуда именно падает свет.

Для начала она решила полетать по увеличивающейся спирали, начиная от голубой ели. Понемногу Гвиннет освоилась в непривычной для себя обстановке и даже подумала, что примерно установила направление на Кольцо Священных Вулканов. Но, взлетев повыше, где воздух был чище, и посмотрев на север, она не увидела знакомых шапок. Во время землетрясения ночное небо озаряли всполохи огня от вулканов; в той стороне до сих пор поднимались вверх столбы дыма, но никаких характерных очертаний вулканов не было.

Землю по-прежнему сотрясали слабые толчки, и сова улавливала своим совершенным слухом глухой подземный рокот, но на его фоне она различила еще один слабый звук. Гвиннет склонила голову, чтобы при помощи ушных щелей определить положение источника едва слышного жалобного хныканья. Сипухе казалось, будто она просеивает грубую гальку в поисках мельчайших частичек серебра. «Не может быть! – подумала она. – В такое-то время!» Но, Великий Глаукс, кто еще мог издавать такие звуки, если не новорожденный щенок?!

Сова вдруг поняла, что находится неподалеку от своей кузницы. И в самом деле, хныканье доносилось как раз оттуда. Сразу она этого не поняла – уж слишком изменилась местность. Вход в небольшую нору, которую Гвиннет вырыла для сна и для хранения инструментов, преграждали повалившиеся деревья, вырванные с корнем, подобно голубой ели в Темном Лесу. И все же сомнений не оставалось – жалобный плач доносится именно из этой норы.

Прошло довольно много времени с тех пор, как Гвиннет была здесь в последний раз. Когда в этих краях почти окончательно исчезли стада карибу, и невозможно стало раздобыть олений навоз для горна, она временно перебралась к старой кузнице своей тетушки в Серебристой Мгле. Наверное, не стоит осуждать другое животное за то, что оно решило воспользоваться свободной норой в такое неспокойное время. Хотя, судя по всему, незваный гость уже давно чувствовал себя здесь как дома.

Гвиннет распушилась. Она не знала, как сообщить временному постояльцу о том, что пришла хозяйка. Оглядевшись, сова увидела кое-какие разбросанные по полянке инструменты – ведерко для угля, щипцы и один из любимых молотков. Интересно, куда подевались остальные?

Из норы донесся глубокий вздох, потом снова захныкал щенок, но тот, кто вздыхал, явно догадался о присутствии Гвиннет и, судя по всему, боялся показываться. Гвиннет склонила голову сначала в одну сторону, затем в другую. Своим чутким слухом она различила стук двух сердец: одного – большого и гулкого, а другого – маленького и торопливого. Вход в нору был аккуратно прикрыт ветвями, специально чтобы его не было видно издалека.

– Эм-м-м… хм, – вежливо прочистила горло Гвиннет. – Извините, если помешала, хотя это был когда-то мой дом. Не могли бы вы выйти или разрешить мне войти?

– Я не могу выйти прямо сейчас. Надеюсь, ты понимаешь, Гвиннет.

Масковая сипуха взволнованно завертела головой, как умеют только совы. Она узнала голос, хотя тон его был незнакомым.

– Банджа!

– Знаю, знаю, – сказала Банджа, когда сипуха вошла в нору и изумленно застыла на месте при виде того, что показалось ей не просто странным, а совершенно поразительным. Подумать только! В стране, измученной долгим голодом и разрушенной страшным землетрясением, случилось такое! Самая суровая волчица Стражи кормит грудью своего новорожденного щенка. Уж от кого, а от Банджи она такого совсем не ожидала. Гвиннет растерянно заморгала. Стражникам запрещалось заводить потомство из страха, что оно унаследует их физические уродства.

Как и у Эдме, у Банджи был только один глаз. Но на этом сходство и заканчивалось; если Эдме была сама доброта, то рыжая волчица отличалась дурным нравом. Ревнивая, завистливая, подозрительная – и вот она лежит в норе, прижимает к себе щенка с мехом цвета осенней травы и кормит его грудью!

– Что в-в-все это з-з-значит?

Клюв Гвиннет дрожал.

– Это Мод. Малютка Моди, как я ее называю. И я ее мама.

От тона, каким были сказаны эти слова, желудок Гвиннет готов был растаять.

– Можно подойти поближе?

– Конечно. Погляди, какая красивая.

Гвиннет подпрыгнула поближе к волчице и внимательно осмотрела малышку.

– Да, очень красивая, Банджа. Просто замечательная.

– Видишь, Гвиннет, у нее два глаза. Хотя они еще не раскрылись, но я специально проверила, что там под веками, и оказалось, что оба глаза на месте. Она совсем не похожа на меня!

Тут Банджа вспомнила о чем-то грустном и поникла головой.

– Фенго простит меня. Я понимаю, что нарушила один из самых строгих законов Кольца. Но даже если он прогонит меня, я не буду печалиться. Я в самом деле очень хотела стать матерью.

– Я бы на твоем месте об этом не беспокоилась.

– Почему?

– Ты давно была в Кольце? Ты вообще выходила наружу?

– Я пришла сюда несколько дней назад, до землетрясения. Я слышала… ужасные звуки… У меня тут есть запасы, я приготовилась заранее. Ради Моди. Я понимаю, что поступила плохо! Но я расскажу фенго все, и он меня поймет.

– Не думаю, что фенго будет возражать, – начала Гвиннет издалека. – Мне кажется, с Кольцом что-то случилось. По-моему, оно исчезло. Я не видела его очертаний вдали.

Банджа непонимающе моргнула и изумленно приоткрыла пасть, склонив голову, как будто пытаясь понять услышанное.

– Исчезло? – спросила она наконец слегка дрожащим голосом. – Исчезло?

– Да, но это еще не все.

– А в ч-ч-чем д-д-дело? – запинаясь, с трудом произнесла Банджа.

– Моди похожа на тебя.

Волоски на холке Банджи встали дыбом.

– Да как ты смеешь? – огрызнулась она.

– Да, дорогая Банджа, у тебя теперь два глаза, совсем как у Моди.

– Что?! – только и смогла сказать волчица.

– Пророчество, Банджа! Оно сбылось. Уголь освободился, и Кольцо распалось. Наступило время Великого Исправления.

Банджа замерла и моргнула. Потом, словно не веря, попробовала раскрыть тот глаз, которого у нее раньше не было. Испугавшись, она тут же зажмурила оба глаза и долго их не раскрывала.

– И что же нам теперь делать? – спросила она, немного придя в себя.

– Хороший вопрос. Мир изменился, Банджа. Теперь это совсем новый мир, не тот, что мы знали.

– А я тоже новая – волчица, – похвасталась Банджа, подталкивая мордой свою малышку с золотистым мехом.

«Хоть что-то хорошее во всем этом хаосе», – подумала Гвиннет и вознесла молитву Глауксу о том, чтобы с ее друзьями тоже все было хорошо.

Глава восьмая

Разрушенное Кольцо

С ТЕХ ПОР КАК ОН ВИДЕЛ КОЛЬЦО СВЯЩЕННЫХ Вулканов в последний раз, прошло не более половины луны, но все здесь стало совершенно другим. И дело не только в том, что обрушились вулканы. Фаолан хорошо помнил, как скрипел под лапами черный песок, как завывал ветер, огибая скалистые выступы, каким мягким был скопившийся в расщелинах вулканический пепел. Все это тоже исчезло. Сейчас он прокладывал себе путь среди еще дымящихся каменных обломков, а за ним шли сестры.

– Осторожней! Лава очень горячая! – предупредил он Дэрли, которая подошла опасно близко к огненному озеру, на месте которого когда-то возвышался Быстробуйный. Или это был Морган? Фаолан уже не мог утверждать наверняка, где какой вулкан стоял, не говоря уже о более мелких деталях.

Они прошли мимо обугленных останков двух сов-кузнецов, по-прежнему сжимавших в почерневших когтях инструменты. Одна держала щипцы, другая молоток. Фаолан остановился, чтобы осмотреть их внимательнее, и ощутил, как из желудка по всему телу ледяной волной разливается страх. Нет, они не похожи на Гвиннет. «Пусть только она спасется. Пусть окажется живой», – возносил он мольбы Люпусу.

Эти несчастные до последнего старались спасти свои драгоценные инструменты. Как они погибли? Ведь совы-кузнецы славятся тем, что храбро ныряют за самыми горячими угольками во время лесных пожаров, умело увертываясь от языков пламени. Они знали, как перескакивать с одного воздушного потока на другой, знали, как добывать извергаемые вулканами угли, не повредив не единого пера. Оставалось надеяться, что остальные совы уцелели.