Ванчо Николеский - Волшебное седло Страница 8

Над ним перелетали с ветки на ветку шустрые воробьи и весело чирикали на все лады: «Чик-чирик! Чик-чирик! Чик-чирик!»

На сухом дубе сидел дятел и звонко стучал: клук-тук! клук-тук!

Трайче и не заметил, как уже оказался в поле.

Солнце палило нещадно. В раскалённом небе висело плотное марево. Где-то в стороне у реки, в тени деревьев, женщины косили ячмень и заунывно пели.

Чтобы добраться до Кривой мельницы, Трайче нужно было непременно перейти мост и тем самым оказаться на той стороне реки Сатески. Но едва он ступил на мост, как сразу же заметил появившихся нежданно-негаданно трёх патрулей: двух немцев и одного штатского.

«Что делать? Куда податься? — мелькнуло в голове у Трайче. — Попался впросак! Эх, если б я заметил их раньше, то спрятался бы в кустах у дороги! Может, вернуться? Нет, поздно. Это покажется подозрительным, и тогда уж никак от них не отделаешься».

Рассудив так, Трайче смело пошёл вперёд по мосту и даже принялся насвистывать.

На мосту один из немцев остановил его и спросил по-немецки:

— Вохин?

— Ты куда? — тут же перевёл штатский.

— Лошадь у меня убежала, вот я и ищу её, — безмятежно ответил Трайче.

Штатский перевёл его ответ немцам и что-то стал им объяснять. Но, несмотря на это, Трайче стали обыскивать. Сначала сняли с него рубашку, потом ощупали опинки, но ничего, разумеется, не нашли.

Когда Трайче уже надел опинки, один из немцев принялся внимательно разглядывать его свирель. Мальчик оцепенел от страха.

«А вдруг они найдут записку?!» — с ужасом подумал он.

Но, по счастью, немец не заглянул в дырочку свирели. Он только потянул Трайче за уши, отдал свирель и, отпуская его, презрительно хмыкнул:

— Македонише инструмент!

Как в бреду, Трайче перешёл мост. Уши болели, в голове гудело.

— Был бы у меня автомат, показал бы я вам, как дёргать за уши! — еле слышно пробормотал он и принялся кричать изо всех сил, будто разыскивая свою лошадь: — Дорчо, Дорчо! Иди сюда! Иди сюда!..

Патрули пошли вниз, а Трайче двинулся прямо к Кривой, мельнице.

Мельница была едва видна среди зелёных, разросшихся ив. Вода круто падала вниз по жёлобу, с силой ударялась о лопасти мельничного колеса и тем самым приводила в движение жернова.

Миллионы сверкающих брызг разлетались от колеса. Вертевшиеся жернова натужно и монотонно скрипели, прищёлкивая при этом: чак-чук! чак-чук!

У дверей мельницы сидел на колченогом стуле мельник, дед Крстан, весь перепачканный мукой. Рядом с ним, растянувшись на солнышке, дремал толстый серый кот.

— Дед Крстан, не видал, случаем, мою лошадку? — спросил у него Трайче, чтоб как-то завязать разговор.

— Нет, не видал, парень, — ответил дед. — Может, её забрал полевой сторож?

— Ей-богу, не знаю.

— А что у вас в деревне новенького? — поинтересовался мельник.

— Да ничего… Вот здесь, неподалёку, встретили меня немцы, обыскали и отпустили…

— Ну ничего, не расстраивайся, — утешил мальчика дед Крстан.

Трайче двинулся вверх по ивняку. Отойдя подальше, он осторожно осмотрелся, срезал тоненькую веточку ивы и принялся как бы прочищать ею свирель. Из свирели выпала записка. Трайче поднял её, спрятал в карман, а потом поднёс свирель к губам и заиграл:

Тирли-лили! Тирли-лили! Тирли-лили!

Время шло, а в ивняке всё никто не появлялся.

«Почему же их нет? — подумал Трайче. — Попробую ещё разок сыграть».

Он снова поднёс свирель к губам и принялся расхаживать по ивняку.

Так он подошёл к тому месту, где кончался ивняк. Кое-где у реки росли раскидистые ракиты. Вдруг из зарослей донеслось чьё-то посвистывание. Трайче насторожился.

Неизвестный не переставал насвистывать и, как понял Трайче, подходил к нему всё ближе и ближе. Наконец на небольшую лужайку вышли двое незнакомцев. Один из них был смуглым, жгучим брюнетом, у другого же курчавилась на голове целая копна светло-русых волос. Прищурившись, Трайче опустил свирель и спросил у них:

— Вы кого-нибудь ищете?

— Да, ищем маленького продавца дров по имени Трайче, — ответил один из незнакомцев.

— Я и есть Трайче, — улыбнулся мальчик и протянул им записку.

Незнакомцы прочитали её, и тогда светловолосый, глядя прямо в глаза Трайче, сказал:

— Сегодня ночью нас привёл сюда Тале. Он своё дело сделал, теперь твоя очередь: веди нас дальше.

— Хорошо. Сейчас мы пойдём вверх по реке, пройдём по мосту и поднимемся на Караорман. Я пойду впереди метрах в пятидесяти от вас и, если замечу кого, заиграю на свирели. Тогда вы тут же спрячетесь. А когда снова заиграю, значит, можно идти вперёд без опаски.

И они двинулись вдоль реки.

Время от времени Трайче останавливался и оглядывался: надо же было убедиться, что незнакомцы идут вслед за ним. Когда он подошёл к мосту — бревну, переброшенному через Сатеску, он увидел вдруг полевого сторожа. Сторож шёл ему навстречу. Не теряя ни минуты, Трайче выхватил из-за пояса свирель, и над рекой полились мелодичные звуки. Потом он на миг оглянулся: незнакомцев и след простыл.

«Значит, услышали и вовремя спрятались», — обрадовался Трайче и спокойно перешёл по бревну на другую сторону реки.

— Эй, парнишка, куда это ты идёшь? — гаркнул сторож.

— Я, дяденька, потерял свою лошадку. Вот ищу её теперь.

— Если она заберётся в чьи-нибудь угодья, уши оборву. Учти! — пригрозил мальчику сторож.

Трайче, будто всхлипывая, низко опустил голову, а сторож, не обращая больше на него никакого внимания, перешёл реку по бревну и исчез среди колосившейся ржи. Едва он скрылся из виду, как Трайче снова вынул свирель и заиграл. Незнакомцы вынырнули из-за укрытия, торопливо прошагали по берегу реки, осторожно прошли по бревну и вскоре догнали Трайче. Теперь прятаться было не к чему, потому что они уже добрались почти до самого подножия Караормана.

Пройдя ещё с полкилометра, они оказались в густом буковом лесу. Причём в таком густом, что за ветвями не видно было даже неба. Высокие и толстые буки, обращённые одной стороной к северу, поросли зеленовато-серым мхом. Под ногами шуршали прошлогодние листья, трещали и ломались с хрустом сухие сучья. Над веткой могучего бука взлетел вдруг лесной голубь. Трайче, закинув вверх голову, разглядел на ветке свитое голубем гнездо, а в гнезде двух оперившихся птенцов.

— Смотри-ка! Два птенца! — воскликнул один из незнакомцев.

Наконец они вышли на зелёный склон горы, по которому безмятежно бежал маленький ручеёк. Трайче и незнакомцы решили немного передохнуть.

— Ну и красотища здесь! — восторгался один из них.

— Что верно, то верно, красота просто неописуемая! — вторил ему другой.

Тогда смуглый, широко раскинув руки, принялся читать стихи:

Караорман и Соловей-гора —Точно брата два, два мстителя…

— Н-да… Сказано точно, — отозвался светловолосый. Он наклонился над ручейком, зачерпнул воды и напился. — Ну и вода! Прямо лёд, а не вода!

Отдохнув, они двинулись дальше…

— Трайче, далеко ещё? — спросил смуглый.

— Да нет, скоро придём.

Добравшись до Веляновой поляны, Трайче вновь поднёс к губам свирель. Ну, а когда они спустились по склону, то за старым громадным буком увидели Горяна с автоматом в руке.

— Вот привёл к тебе гостей, — обратился Трайче к Горяну.

— Это и есть те самые товарищи? — спросил Горян.

— Да, это мы, — отозвался светловолосый.

Все вместе они снова зашагали к лесу и вскоре оказались в мрачной и таинственной чащобе. Горян сложил ладони рупором и прокричал:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

За дальними буками отозвалась другая кукушка: значит, можно идти вперёд. Наконец они вышли на лужайку, где ярко полыхал костёр, а на костре варился в котле обед. На поваленных стволах сидели и разговаривали партизаны. Заметив вновь прибывших, они окружили их и засыпали самыми разнообразными вопросами.

Долго их расспрашивали партизаны, а когда обо всём расспросили, как бы непроизвольно, стихийно родился македонский народный танец «оро».

Во главе цепочки партизан, образовавших незамкнутый круг, оказалась медсестра Стевка. Обнявшись за плечи, партизаны приплясывали и пели:

Пой, пой, мой Караорман,Караорман и Соловей-гора…

В самой середине цепочки, путаясь и всё время сбиваясь с такта, танцевал Федерико. Конечно, танцевал он хуже некуда, однако не сдавался.

К Трайче подошёл Горян и потихоньку спросил:

— Ну как, Трайче? Небось трудновато пришлось?

— Не без того, — усмехнулся Трайче. — Понимаешь, чуть было не сцапали меня немецкие патрули. Встретили прямо на мосту и обыскали.

— А как же записка?

— О, я чуть не умер от страха, когда немец взял свирель, повертел в руках и стал её разглядывать. Но мне ужасно повезло: в дырочку-то немчура не сообразил заглянуть. Вот так-то я и уцелел…