Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга третья - Валентина Александровна Осеева Страница 8

— Подумать только, откуда это письмо! Из самого лагеря, из лесу! Мне кажется, оно даже пахнет хвоей! — прикладывая письмо к щеке, сказала Лида.

— Не хвоей, а самым обыкновенным порохом, — потянув носом, заявил Мазин.

— Конечно! Вот так Митя сидел, а так на столе винтовка лежала. А может, и порох… Очень даже просто! — подхватил Петя.

— Замолчите вы! Давайте скорей читать, — торопил Васёк. — Одинцов, читай!

Письмо читали в госпитальном сарае, примостившись на брёвнах.

«Здравствуйте, дорогие мои ребята! —

писал Митя. —

Часто хочется мне поговорить с вами, пишу длинные письма, долго ношу их в кармане, жду случайной оказии, чтобы отправить. Что поделаешь, письмо — не птица. Но сегодня уж случай верный, письмо это вы получите. Так и вижу ваши вихрастые головы, склонённые над моими листочками… В горле першит даже… Иногда так потянет к родному огоньку, домой… Стыдно мне, взрослому дяденьке, а скажу вам по секрету, что многое дал бы я, чтоб хоть на одну минуточку забежать в свой домишко к матери. Небось, морщинок-то новых сколько у неё прибавилось из-за меня! Ну ладно! Передайте ей — шибко бью я фашистов.

Недавно посланы мы были в село Макаровку с заданием. Кой-кого из своих нужно было выручить. Вот идём. Ночь, тишина… Под ногами скользкая земля. Дорогу плохо знаем. Я один раз только с Яковом за вами приходил, и то тоже ночью. Ну, как-никак, задание выполнили, выручили товарищей, только «втихую» не удалось — пришлось в ход гранаты пустить. Одним словом, потревожили логово, поднялся шум. Уходить надо… А куда? Вышли за село, сбежали в овраг — вдруг смотрю, за дубами что-то светлеет в темноте. Огляделся — а это под берёзкой большой букет белых бессмертников лежит.

Сразу узнал место — Валина полянка. Лес рядом — значит, дорога найдена. И на душе, ребята, так стало светло, словно ещё разок довелось мне встретиться с вашей подружкой.

Ну, обо мне довольно, хочется поговорить о вас. Учитесь ли вы, помогаете ли взрослым? Генка учится. Он не хочет пропустить год. И теперь, когда выдаётся свободный вечерок, сидит в землянке за книгой и, стиснув зубы, старательно выписывает слова под диктовку тёти Оксаны или занимается с Коноплянко.

Вам тоже надо обязательно учиться. Если в этом году в школе нет занятий, беритесь за книги сами. Разбалтывается человек без учёбы, трудно будет потом себя в руки взять. Конечно, сейчас в тылу жизнь тоже тяжёлая… Как вы живёте, я плохо представляю, но учёба — это ваше главное дело. Учёба и труд. Плечи у вас крепкие, головы умные, совесть пионерская. Нельзя вам сидеть сложа руки. Вы не обижайтесь — я в вас, как в самом себе, уверен. На всякий случай пишу.

А вот если вам нужна помощь взрослых, ступайте в райком комсомола, посоветуйтесь. Помните всегда, что комсомольцы — ваши старшие братья, с ними нужно говорить попросту и с полной откровенностью. Не теряйте времени. Деритесь, ребята, за учёбу, не бойтесь никакого труда, чтоб в это тяжёлое время не было на вашей совести ни единого пятнышка.

Ну, а теперь давайте мне свои загорелые лапы. Когда-то ещё доведётся послать весточку! Обнимемся на всякий случай!

Ваш Митя»

Одинцов достал платок и громко высморкался.

— Всё, — тихо сказал он, опуская на колени письмо.

— Митя пишет, что он плохо знает сейчас нашу жизнь, а совсем наоборот, — неясно сказала Лида.

Нюра, отойдя в сторонку с письмом, тихо перечитывала какие-то строчки. Васёк о чём-то думал, хмуря лоб и покусывая большой палец.

— Генка в партизанской землянке за книгой сидит, а мы что? — неожиданно громко сказал Одинцов.

— А мы работаем… — неуверенно ответил Петя.

— «Работаем»! Можно и учиться и работать, — буркнул Мазин, искоса взглянув на Васька. — Разболтаемся без учёбы, тогда кто виноват будет?

— Надо вообще подумать. У нас год пропадает… Все ребята, которые уехали, учатся, а мы что же, второгодниками будем? — с грустью спросил Сева.

Ребята вскочили:

— Ещё чего не хватало!

Васёк быстро поднял голову:

— Второгодниками? Ни за что! Надо сейчас же браться за учёбу!

— Чудак! В нашем городке всего-то две школы — наша да начальная. И вообще, школы закрыты. Многие учителя в ополчение ушли, а другие с ребятами на Урал уехали. Когда ещё школа откроется! — сказала Нюра.

Васёк вскочил на бревно:

— Сами будем заниматься! Любыми способами! Говорите прямо, кто как решил, чтоб потом не отступать. Будем драться за учёбу или останемся на второй год?

— Будем драться!

— Ну, смотрите! Чтоб потом не говорили… Мы ещё не знаем, что в пятом классе проходят, может очень трудно будет. Тогда, чур, не жаловаться! Одинцов, ты как?

— Я второгодником не буду!

— Ладно. Нюра Синицына?

— Я не буду! — испуганно замотала головой Нюра.

— Что не будешь?

— Второгодницей не буду!

— Хорошо. Петя Русаков, Саша, Малютин, Лида?

— Мы второгодниками не будем!

— Мазин?

— Я из кожи вылезу, а перейду в шестой класс!

— Мазин без кожи влезет в шестой класс! — хмыкнул Петя.

Но Васёк сердито блеснул на него глазами:

— Значит, решили?

— Решили!

— Как на фронте: драться до победы, — улыбнулся Коля Одинцов. — Только с чего начнём?

— Пойдёмте сейчас в райком комсомола, — расхрабрился Васёк.

— Куда? Куда?.. Ты с ума сошёл! У них там своего дела много! Да зачем мы пойдём?

— Как зачем? Посоветоваться!

— Подожди! Нельзя так, сразу — надо сговориться, — забеспокоился Одинцов.

— Конечно, куда это мы так с бухты-барахты?

— Какие ещё бухты-барахты? Нам учиться нужно!

— Мало ли что нам нужно! Сейчас война, все заняты, а мы придём как дурачки: здравствуйте, открывайте для нас школу! — Петя скорчил гримасу.

Товарищи засмеялись.

Васёк махнул рукой:

— У нас всегда так: ни одно дело решить нельзя — вечно какие-то дурацкие шутки начинаются…

— Да ведь ты сам засмеялся! — напали на него ребята.

— А я что, не такой же человек?

Ребята снова рассмеялись.

— Нет, правда, идёмте лучше по домам и всё обдумаем, а то мы