Ирина Токмакова - Маруся ещё вернётся Страница 9

Человечек чуть не плакал.

– Не плачь, не дрожи, – сказала Маруся. – У нас письмо к Яшмовому Рыцарю. Мы просто не знали, как нам войти.

Водяной человечек немножко успокоился.

– Письмо? – переспросил он. – Ну ладно. Идите за мной. Мне надо очень быстро доставить воду яшмовым мастерам. Оттуда кто-нибудь отнесёт ваше письмо к Рыцарю. Если только кто-нибудь знает, где он сейчас находится. И если такое письмо у вас на самом деле есть. Рыцарь очень строго наказывает, если врут. Он просто не переносит вранья, так и знайте.

– Есть, есть письмо, – заверила его Маруся.

– Как бы всё-таки не вскипятили, – произнёс водяной человечек с сомнением.

Он подхватил своё ведёрочко и пошёл. В горе была лестница. Человечек поднялся на несколько ступенек, которые привели к большой пещере, или гроту, где сидело множество гномиков с длинными бородами и они крошечными инструментами обрабатывали яшму. Чего там только не было, в этом гроте! Яшмовые вазы и кувшины, диковинные птицы и рыбы, столики, стулья, табуретки – резные, разукрашенные узорами.

– А, это наконец ты, Плю, – сказал тот, у кого была самая длинная борода. – Что, плохо? И серебряный родничок пересыхает? Да-а, времена настают. Спасёт ли кто-нибудь когда-нибудь нашу Реку? Ох-хо-хо!

Как только гномики увидели, что им принесли воду, они тут же стали черпать из ведра маленькими кружками, а потом протирать водой свои изделия. И от этого на них проступали изумительной красоты рисунки и всё начинало блестеть и сверкать.

– Сегодня работа нам особенно удаётся, – с гордостью заметил длиннобородый.

Вдруг он увидел чужих.

– Плю! – сказал он строго. – Кого это ты с собой привёл? Кто такие? Ты что, хочешь, чтоб тебя вскипятили?

– Нет, нет, нет, – завопил водяной человечек. – Не сердись, Друк. Я не приводил их, нет! Они сами пришли!

– Плю! – сказал длиннобородый ещё строже, но Маруся вмешалась в разговор.

– Мы явились сюда, потому что у нас письмо к Яшмовому Рыцарю, – сказала Маруся твёрдо. – Этот маленький не знал, что мы крадёмся следом. Он не виноват, не сердись на него. Давай письмо, – шепнула она Варе.

Варя достала листок с письменами.

– Вот, – сказала Маруся. – От Кленовой Королевы.

– Я не смею читать того, что адресовано не мне, – сказал длиннобородый. – А какая у вас к Яшмовому Рыцарю надобность? – добавил он подозрительно.

– Река! – коротко сказала Маруся.

Друк вздохнул:

– Яшмовый Рыцарь никогда не сообщает, где он в данный момент находится. Здесь все обязаны ждать, пока он сам позовёт.

– Ты же понимаешь, что ждать некогда! – настаивала Маруся.

– А что же сделаешь, если, где он сейчас, неизвестно?

– Известно, известно, – сказал Аллан-Мелик из Вариного кармана.

– Как? – чуть не поперхнулся от удивления гномик Друк.

– Известно, говорю я, – повторил Аллан-Мелик, – запоминайте, не то через пять минут действительно не будет известно. Вижу – три ступени вверх по лестнице, повернуть за розовую колонну, каменная дверь, за дверью – комната, вся заставленная серыми и розовыми вазами. В этой комнате сидит за яшмовым столом Яшмовый Рыцарь и что-то пишет.

– Так вот где сегодня наш добрый повелитель, – сказал Друк. – Что же, не столько ради вас, сколько ради Реки нарушу я запрет. Только, только я совсем не знаю, кто это… ну, который там в кармане.

– Не «который в кармане», а великий волшебник и чудодей Аллан-Мелик! – донеслось из Вариного кармана.

– Рискну, – махнул кленовым письмом Друк и кинулся вверх по яшмовым ступенькам. – Можешь идти, Плю! – крикнул он, убегая.

Глава девятая

Яшмовый Рыцарь

Старые стенные часы в резном деревянном футляре пробили шесть. Звонка не было. Видно, мама была уже в дороге.

– Заходите, – услышали Варя и Маруся густой низкий голос.

Перед ними стоял Яшмовый Рыцарь. Был он таким, как рисуют рыцарей в книжках, в рыцарских доспехах, только доспехи бывают железные, а этот рыцарь был весь из яшмы серо-чёрно-розовой, точно сделанная каким-то искусным скульптором статуя рыцаря. Но он вовсе не был статуей. Забрало на его рыцарском шлеме было поднято, и оттуда смотрели живые серые глаза.

Он повернулся и пошёл твёрдой, тяжёлой поступью, и Маруся с Варей, робея, пошли вслед за ним. Они оказались, по-видимому, в рыцарском пиршественном зале. Посреди зала стоял огромный стол, вдоль стола располагались скамьи. По стенам было развешано старинное оружие.

– Назовите себя и расскажите подробнее, зачем вас прислала Кленовая Королева. И во что я не должен терять веры? Я, как правило, не теряю веры только в две вещи: отвагу и честь!

Маруся рассказала ему обо всём, и о том, о чём проболталась Крыса-Ворона, и что им было известно про темноту, и как они ищут волшебные слова, чтобы расколдовать Реку.

– О, какие же вы молодцы! – воскликнул Яшмовый Рыцарь. – Теперь я вижу, что вы тоже верите в отвагу и честь. Жаль, что ни девочки, ни медведицы не могут быть членами рыцарского ордена. Вы сто́ите того! Ну что же, тёмные пещеры действительно есть в Яшмовой горе. Отправимся на поиски.

Варя и Маруся двинулись было к выходу, а сам Яшмовый Рыцарь даже не пошевелился.

– Пойдём? – неуверенно спросила его Маруся.

Они обе с Варей чувствовали перед Яшмовым Рыцарем какую-то робость.

– Вот мы сейчас и пойдём, – сказал Яшмовый Рыцарь. – Садитесь.

Маруся и Варя переглянулись. По их представлениям, чтобы идти, надо было, наоборот, встать, а не садиться.

– Светит месяц, светит ясный, – пробормотала про себя Маруся, но они обе покорно сели на жёсткую лавку.

– Мы будем путешествовать мысленно, – сказал Яшмовый Рыцарь. – Это вполне возможно в моих владениях. Вот только я сейчас вызову охрану. Закройте глаза.

Всё это было странно. Но Маруся и Варя не решились задавать вопросов. Они послушно зажмурились. И тут же раздалось приятное пение хора:

– Веет добрый-добрый ветер,В небе добрый-добрый знак,Зреет добрый-добрый злак.Злое прячется в овраг.

Всё недоброе уныло.По законам добротыНа лугах цветут цветы,В небе движутся светила.

В мире музыка звучит.Ночью – поздно, утром – рано,Звуки музыки – охранаИ от зла надёжный щит…

– Что это за песня? – спросила Варя.

– Охрана, – сказал Яшмовый Рыцарь.

– Как – охрана?

– Да, – подтвердил он. – Меня охраняют не стражники, не воины, не солдаты. Моя охрана – музыка. Ноты – это мои стражники. Они обступают меня плотно, окружают меня и моих друзей. И тогда ничто злое не сможет причинить нам вреда в наших мысленных странствиях.

– Но ведь мы же будем ходить мысленно, – сказала Варя. – Это же значит как будто.

– Ну и что же? – возразил Яшмовый Рыцарь. – Зло умеет влезать в человеческие мысли! И ещё как умеет!

И вот Маруся и Варя увидели себя в самых недрах Яшмовой горы.

Это была горная пещера. Там было тихо-тихо. Своды её были низкие, давящие. Зажёгся невидимо откуда исходивший свет, и они мысленным взором обшарили все её уголки. Пещера была безысходно пуста. Потом узкими переходами они стали переходить из пещеры в пещеру, как им казалось, спускаясь всё глубже и глубже. Тихонько звучала охранная песня, а больше ничего не было слышно. И везде одно и то же – пустота. Ничего, что могло бы намекнуть на спрятанное волшебное заклинание.

Музыка затихла.

– Мы вернулись, – сказал Яшмовый Рыцарь. Обе, как по команде, открыли глаза. Они, естественно, находились всё в том же зале.

И тут вдруг из Вариного кармана донёсся обиженный капризный голос:

– Может быть, кто-нибудь вспомнит о великом волшебнике?

Варя и Маруся примолкли от неожиданности. Они совсем-совсем забыли про Аллан-Мелика. И тут Яшмовый Рыцарь вспылил.

– Послушайте, – сердито обратился он к Варе и Марусе. – Вы что же это, приходите ко мне, пользуетесь моим гостеприимством и меня же обманываете?

– Мы никого не обманывали, – заметила Маруся.

– Мы не говорили неправду, – смутилась Варя.

– Но ведь вы сделали вид, что вас двое, а у вас там где-то прячется какой-то ещё «великий волшебник»! Никакой лжи в своём дворце я не намерен терпеть. Никакой лжи, ни одного слова неправды. В подземелье! Заковать в цепи! – кричал Яшмовый Рыцарь.

Яшмовый Рыцарь раскалился от гнева, точно в него насыпали пылающих углей. И неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не настало время без пяти минут и Аллан-Мелик не произнёс бы непонятную фразу:

– Из яшмового яйца вылупился яшмовый цыплёнок.

– Что? – растерялся Рыцарь от этого нелепого и неуместного заявления.