Сергей Жемайтис - Поющие камни Страница 9

— Кончай дамское рукоделие!

Костя с удивлением осмотрелся, вокруг не было ни островка, ни рифа, по которым можно было бы определить место.

— Как он узнал, что здесь крабовая отмель? — спросил Костя у Трони.

— Видишь, волна выше пошла? На мелком месте всегда волна растет. Сейчас наши сети будут ставить, и мы с тобой порыбачим. — Троня вытащил из кармана две закидушки. — Тут бычков уйма! На пустой крючок берут!

Действительно, бычки хорошо клевали, только не на пустой крючок, а на кусочки камбалы, которую Троня предусмотрительно захватил с собой. Пока команда ставила сети, они наловили десятка два жирных бычков, вычистили их и принялись жарить, каждую секунду рискуя свалиться за борт вместе с примусом и сковородой. Дружной работе мальчиков помешала проказливая волна.

Кузьма Ефимович достал из-под брезента ковригу белого хлеба и, прижав ее к груди, стал разрезать на большие ломти острым как бритва ножом.

— Не томи! Давай какая есть! — сказал Михаил Петрович, жадно вдыхая запах жареной рыбы.

На корме присвистнул и затих примус. На узком борту показался Троня. Он нес сковороду, полную золотистых бычков. Лицо Трони, перепачканное сажей и маслом, сияло. Волна круто наклонила суденышко. Троня замер, балансируя на одной, ноге. Костя привстал. Ему хотелось помочь Троне, поддержать его.

— Сиди! — остановил его Роман.

Волна прошла, палуба выровнялась, и кок, пробежав по борту, поставил сковороду на палубу, вытер лицо и ладони ветошью, сел.

Костя изумился: все отнеслись к необыкновенной ловкости Трони, как к самому заурядному явлению. Руки потянулись к рыбе. Костя тоже взял целого бычка и с наслаждением стал есть нежное, сочное мясо и необыкновенно вкусный хлеб.

Ели молча, деловито, не спеша, как и работали. Костя старался подражать этим удивительным людям. Съел бычка, медленно потянулся за вторым, чувствуя себя таким же суровым и мужественным человеком.

Сковорода пустела. Михаил Петрович бросил за борт скелет бычка и сказал сонным голосом:

— Чайку бы...

— Сейчас поставлю, — ответил Троня.

— Нет! Чай вскипячу я, — решительно возразил Костя и пошел на корму.

— Давай кипяти, — согласился Троня, старательно выскабливая ложкой сковороду.

— Смотри чайник не утопи, — предупредил старшина.

Михаил Петрович залился смехом. Он смеялся долго, до слез, наконец вымолвил:

— Доставать-то со дна как будем без Тронькиной водолазной снасти? Нырять придется! А?

Троня пожал плечами.

— За чайник не беспокойтесь, достанем и так. А вот без аквалангов вам все равно не обойтись.

— Как так? — спросил Михаил Петрович, подмигивая Роману, старшине и мотористу.

— Очень просто. Как теперь не обойтись нам без мотора. Я читал про старых моряков-парусников. Они были против машин. Даже Наполеон в пароход не верил. Отсталые вы люди!

— Мы отсталые?! Роман, слышишь?

Ловцы захохотали. Старшина сказал с улыбкой:

— Ну что гогочете? Может, и правда скоро лов будем вести по-другому. Сеть-то — древняя штука.

Троня обрадовался поддержке старшины.

— Сетями еще в каменном веке ловили.

Михаил Петрович раскрыл рот, изображая удивление, и спросил, давясь от смеха:

— Капроновыми?

Троня сверкнул глазами, хотел было возразить, но в это время с кормы послышался Костин испуганный голос:

— Волна!

Оборвался смех. Головы повернулись, ища опасность, и замерли. С востока, сминая мертвую зыбь, прямо на кавасаки мчался гигантский вал.

— Ой!.. — простонал моторист и закрыл глаза.

Лицо Михаила Петровича подернулось серым налетом, он часто задышал, глядя на старшину.

Роман сказал:

— Ну, держись, ребята!..

Кузьма Ефимович вскочил. Он осмотрел суденышко, глянул на товарищей, молниеносно решая, что можно сделать в эту страшную минуту.

— Поднять якорь! — сказал Роман и бросился на нос.

— Не успеем, — остановил старшина и крикнул: — Встать! Носы не вешать! Держись за что можно, пока поднимет, потом ныряй подальше от борта. Трофим, Костя, не бойтесь! Это... — старшина не договорил.

Волна стеной поднялась перед глазами. Кавасаки будто на крыльях взмыл вверх и перелетел бы и через эту волну, если бы не якорь. Лапы якоря крепко вцепились в расщелину на дне отмели. Кавасаки зарылся носом в воду. Вода лавиной хлынула на палубу. Кавасаки вздрогнул. Хрустнула якорная цепь. Суденышко встряхнулось, как утка, и, сильно накренившись, стало боком взбираться по крутому склону волны.

— Прыгай! — закричал старшина.

Костя не слышал ничего, все его внимание было поглощено синим гребнем волны, похожим на стеклянную стружку.

— Воздуху... воздуху набери... — услышал Костя над самым ухом голос Трони и вдохнул полную грудь воздуха.

Это спасло его. Волна накрыла кораблик, людей и с яростью стала толкать в глубину. Костя чувствовал, что его вертит, тискает, душит какая-то упругая тяжесть. Он задыхался. В глазах поплыли багровые пятна. Силы покидали его, все медленней двигались руки и ноги. Ему хотелось закричать, позвать на помощь. Он собрал последние силы. Взмах руки, другой — и его ослепил яркий свет. Еле держась на воде, он жадно дышал, словно пил прохладный воздух. Перед глазами мелькнул красный буек. Костя подплыл к нему, крепко обхватил руками и, часто, тревожно дыша, осмотрелся. Невдалеке он увидел головы людей. Сосчитал: «Пять! Все!» Четверо плыли к небольшой сверкающей на солнце площадке, которая то скрывалась под водой, то появлялась вновь; пятый подплывал к нему. Костя узнал Троню, хотел крикнуть, да горло сжала спазма и слезы подступили к глазам.

Сияющая физиономия Трони поднялась на волне. Вот он уже рядом, держится за буек и говорит, говорит, а Костя, не разбирая слов, смотрит на мокрое дорогое лицо и плачет.

— Ну, ловко ты поднырнул к буйку, — услышал, наконец, Костя. — Я сам хотел, да промазал метров на двадцать.

— Я случайно.

— Знаем мы это случайно...

— Честное пионерское!

— Ну вот! Поплыли на кавасаки. Там уже все наши загорают. Ну и трахнул нас цунами! Где-то подводное землетрясение было. Плывем!

— Постой...

— Ну что еще?

— Ты знаешь... — Костя сказал, еле ворочая языком: — Я очень... испугался... Очень!.. — Отвернувшись, он ждал, какой приговор произнесет ему товарищ.

Троня ответил неожиданно для Кости:

— Думаешь, я не испугался? Не шутка, брат! Цунами! Только дурак ничего не боится. Так мой старик говорит. И еще он говорит, что герой тот, кто страх побеждает. Ну что ты к буйку присох? Видишь, наши руками машут.

Они поплыли от буйка, стараясь держаться как можно ближе друг к другу.

НАХОДКА

Прошла неделя со дня приезда Кости на остров. Неделя эта пролетела, как удивительный кинофильм, в котором главными действующими лицами были Костя и его друг Троня Лукин. Они по целым дням лазили по скалам за яйцами морских птиц, исследовали склоны потухшего вулкана, нашли в кратере залежи серы. Особенно много времени они отдавали океану. У Степана Харитоновича, Трониного дедушки, была шлюпка-шестерка. Троня мастерски управлялся с парусами, и мальчики, захватив удочки, банку с солью и буханку хлеба, отправлялись проверять бакены возле рифов вокруг острова.

На бакенах стояли фонарики-мигалки. Они горели день и ночь. Но днем трудно было заметить их бледные огоньки, зато ночью, тревожно вспыхивая в темноте, они предупреждали рыбаков и капитанов кораблей об опасности.

Борис Петрович поощрял дружбу сына с внуком смотрителя маяка. Евдокия Матвеевна первые дни тревожилась, слушая рассказы Кости о путешествии на шлюпке, о походах на скалы за птичьими яйцами или о ловле креветок в лагунах, заросших травой.

— Мама, ты не бойся. Мы очень осторожно... В шлюпке у нас два пробковых пояса. А когда лазаем по скалам, то берем линь.

— Не понимаю, чем поможет вам эта рыба? У меня сердце замирает, как посмотрю на эти скалы.

Отец с сыном смеялись.

— Да это же веревка — линь! Морская веревка, — объяснил Костя.

Евдокия Матвеевна взяла с Кости слово, что он не будет лазить по отвесным кручам и уходить далеко в море. Костя дал слово. Но у них с Троней были совсем другие понятия и о крутизне скал и о том, что считать большим, а что малым расстоянием от берега.

Костя снабжал мать рыбой, крабами, креветками. Однажды принес ей к обеду молодого осьминога и стал уверять, что осьминог самое лакомое блюдо в Китае.

Евдокия Матвеевна в ужасе отшатнулась от пепельно-серого моллюска, медленно шевелившего на столе ногами-щупальцами, и приказала выбросить его вон. Троня, дожидавшийся у ворот, огорчился не меньше приятеля, когда увидел Костю с осьминогом в руках. Сколько стоило труда, выдержки поймать этого невзрачного на суше хищника! Два дня продолжалось выслеживание. Троне так хотелось сделать этот редкий подарок Костиной маме!

— Ну, ничего не поделаешь! Мой тоже их терпеть не может. — Троня вздохнул и сказал: — Придется самим его съесть. — И они съели его, сварив в горячем ручье на берегу бухты.