Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или замок девушки в белом. Страница 9

Из ниши выпрыгнул белый котище и стал ласково тереться о ее ноги. А в нише Лаура увидела большую картонную коробку. Она точно помнила, что вчера вечером тут ничего не было. Девушка быстро перевела глаза на дверной засов. Тут все было в порядке — никто не мог проникнуть через эту дверь…

Тогда она стала внимательно осматривать комнату. Каждая сторона квадратного помещения равнялась примерно десяти метрам. Стало быть, она находилась внутри куба, верхняя куполообразная часть которого была прорезана оконцами. Колонна, подпиравшая потолок посредине комнаты — с дуб в три обхвата, — напоминала громадный гриб. И стены, и колонна были одеты блестящим белым мрамором. Никакого другого входа она не обнаружила. И все же, пока она спала, кто-то проник в комнату. Картонная коробка была тому доказательством.

В коробке оказалась еда: хлеб, брынза, яйца. Пленница покормила кота и сама с аппетитом поела. Потом она попила воды из кувшина и тут же поняла, что и кувшин кто-то сдвигал с места. И рюкзак был развязан. В нем рылись, что-то искали. Интересно, что же? Она решила еще раз и с особой тщательностью обследовать комнату, метр за метром. Начала она с пола, выложенного мраморными плитами. Сто мраморных квадратов. Она постучала по каждому, но ни один не отозвался пустотой. Сняв башмак, она постукала им по колонне — тот же глухой звук. Она подумала, что потайной ход скрыт в одной из ниш, но и там его не оказалось. Настал черед стен. Каждая стена — сто квадратных плит.

В стене справа ничего не обнаружилось. Лаура принялась выстукивать стену напротив двери. Первая, вторая, третья плита… Ничего. Она продолжала стучать и вдруг застыла: одна из плит отозвалась совсем иначе. За ней была пустота. Это была последняя плита во втором ряду. Пленница внимательно ощупала края плиты пальцами. До верхнего края ей было трудно дотянуться. Тогда она подтащила койку, встала на нее и засунула кончики пальцев в углубление между плитами. Филипп внимательно следил за каждым ее движением. Пленница потянула к себе край плиты, и она поддалась. Плита тут же превратилась в обычную дверь. За ней пленница увидела край неба — там была свобода.

Кот опередил ее. Лаура осторожно пошла за ним. Прикрыв за собой дверь, она огляделась… Радость ее померкла: из одной тюрьмы она попала в другую.

Она находилась посреди обширного внутреннего двора, обнесенного высокими стенами, поросшими пучками мха. Стены были вырыты в горной скале с особым искусством и тщательностью и выглядели совершенно неприступными. В одной стене отчетливо виднелась железная дверь. Лауре показалось, что она уже где-то ее видела. Ну конечно, вчера в коридоре, но только с наружной стороны. Она подбежала к ней и тут же убедилась, что дверь заперта на засов. Да не будь засова, все равно ей вряд ли удалось бы сдвинуть с места покрытые ржавчиной железные створки. Оставалось одно — смириться. Но прежде надо было тщательно обследовать новую тюрьму.

Девушка медленно шла вдоль стены. Двор был мрачный, холодный, неуютный, захотелось побыстрее вернуться обратно в комнату. Нет, нельзя. Надо было исследовать двор до конца… А вдруг удача? Наверху стена заканчивалась грубым подобием зубцов. Но как туда добраться? До них метров десять, не меньше. В стене слева она обнаружила какие-то углубления, а в углу — источник. Холодная, хрустально чистая вода освежила ее, придала бодрости. Пленница снова посмотрела на зубцы. И вдруг ее осенило: если это действительно зубцы, значит, должен быть и путь, по которому до них добирались. Взволнованная, она подошла к стене и стала ее рассматривать.

Действительно, у самого подножия было маленькое углубление. Тесное, забитое мхом. Девушка очистила мох, и углубление превратилось в овальную ямку, в которой легко умещалась человеческая нога. Она лихорадочно продолжала свой поиск. На стене тут и там торчали зеленые островки мха, но все ли они росли только в углублениях, проделанных человеком? Лаура внимательно смотрела на них, стараясь отыскать какой-то порядок. Да, сомнений не было: эти мшистые островки скрывали не что иное, как лестницу, вделанную в стену. Недолго думая она стала карабкаться по стене. Желание поскорее достичь цели придало ей смелости. И по мере того, как она забиралась все выше, отверстия для ног становились шире, а в отверстиях, предназначенных для рук, оказались даже кольца. Теперь подъем стал простым: еще ступень… еще… и наконец последняя…

Повеселевшая пленница очутилась у центрального, самого широкого зубца. За ним открывался обширный участок горных далей. Взглянув вниз, она почувствовала тошноту: под ней зияла ужасная пропасть. Преодолев головокружение, Лаура долго любовалась дикой красотой этих мест. Постояв еще несколько мгновений с закрытыми глазами, она стала спускаться. Очутившись на земле, она подняла на руки кота и, гладя его, сказала:

— Что ж, милый Филипп, делать нечего! Будем послушными пленниками. Но как хорошо было бы вырваться на свободу!

Руки еще гладили мягкую шерстку, а мысли были далеко-далеко. Потом она принесла из комнаты тетрадь, ручку, уселась на камень и попыталась представить себе план замка. Соразмерность мраморной комнаты поразила ее. Каждая стена представляла квадрат и состояла из квадратов, а двери и колонны прекрасно вписывались в эту симметрию. Но если в основе замысла строителя был квадрат и другие комнаты были точно такими же кубами, как и комната, то вполне возможно, что все здание имело форму огромного квадрата, состоящего из четырех комнат, разделенных крестообразным коридором. Она нарисовала план дома, домысливая в остальных комнатах детали, которые она видела в своей. Какая удивительная простота! Четыре комнаты, коридор… в виде креста… креста…

— Филипп! — вдруг вскрикнула девушка. — Филипп, дурачок мой! Да знаешь ли ты, где мы находимся? Это же мой замок! Мой замок, Филипп! Ведь он давно снится мне! Это о нем я писала в том сочинении на конкурсе… — Глаза Лауры лихорадочно блестели. — Это мой замок, Филипп! — шептала она. — Мой замок…

Она замолчала и открыла тетрадь. Увлеченная своими мыслями, она не заметила человека со шрамом, который, приоткрыв железную дверь, с любопытством наблюдал за ней… Когда пленница склонилась над тетрадью, он бесшумно прикрыл дверь.

А Лаура продолжала писать. У ног ее мурлыкал Филипп.

В другом помещении замка, в точности похожем на комнату пленницы, человек со шрамом и тощий длиннорукий его помощник занимались весьма странным делом. Взобравшись на высокие деревянные лестницы, они тщательно выстукивали мраморные плиты молотком, обернутым в тряпку. После равного количества ударов они останавливались и обменивались мнениями.

— Ничего… Никаких пустот. Везде глухие звуки.

— У меня тоже ничего…

— Отметь плиту красным крестом.

— Конечно. Отмечаю каждую плиту.

И они опять застучали. Оба обследовали одну и ту же стену. И все безрезультатно. Усталые и раздраженные, они наконец спустились на пол.

— Быть не может, чтоб мы ничего не нашли, — сказал человек со шрамом. — Обследуем еще раз ниши.

Он остановился перед углублением в стене, сунул туда руку и простым нажатием открыл потайную дверцу. В небольшом отверстии, выложенном мрамором, находился маленький глиняный кувшин. Он опрокинул содержимое на белую плиту ниши. Множество медно-желтых монет рассыпалось по мраморной плите. Звук этот, острый, чистый, металлический, казалось, доставлял обоим острое наслаждение. Блеск монет в лучах света и характерный их звон не оставляли никакого сомнения.

— Золото… чистое золото! — шепнул длиннорукий. — Целое состояние…

Человек со шрамом оборвал его:

— Оставим все на том же месте. Самый надежный тайник. А теперь обследуем вторую нишу… Хотя однажды мы уже делали это… Где же еще они могут быть?.. — Обычно хмурое лицо вдруг просветлело. — Стой! Что, если…

Второй удивленно повернулся к нему. Человек со шрамом опять стоял перед первой нишей. Открыв потайную дверцу, он снова извлек глиняный сосуд. Он пристально всматривался в пустую нишу. Медленно достав из кармана маленький молоток, он стал выстукивать внутренние ее стенки. Задняя и боковая ответили глухими ударами. Нижняя — тоже.

— Ну, а теперь посмотрим, — сказал он.

И осторожно стукнул по верхней плитке. Рука у него дрожала. Тощий кинулся к нему, охваченный сильным волнением:

— Пусто?

Пальцы человека со шрамом нащупывали край плиты. Под нажимом она подалась. Просунув руку до самого локтя в углубление, он извлек такой же глиняный сосуд, какой они уже нашли в нише. Потом достал еще один такой же. Всё. В отверстии больше ничего не было. Затем он опрокинул кувшины, словно только для того, чтобы насладиться звоном падающих монет.

— Опять двадцать?

— Точно.

— Стало быть, в общей сложности шестьдесят.