Забавные истории - Виктор Батюков Страница 9

– Уснул. Притомился мой летающий лягушонок. – умиленно улыбнулась девушка. – Надо бы его на сеновал отнести. Пусть отдохнет.

Взяла красавица Горыныча за хвост, да и потянула к сараю. Пока Змей до него доехал все бугорки да колдобинки брюхом перещетал, половины зубов лишился, и крылья так погнул, что не то что влететь, мух отогнать, и то не просто стало.

– Ай-яй-яй! Как же так?! – всплеснула руками девушка, увидев, что у чудища с летательными конечностями случилось. – Чем же ты теперь махать будешь? Чем от ос и оводней отбиваться? Надо бы тебе повязочку наложить, авось и заживут твои крылышки.

Перевязала она летающую ящерицу, уложила его в сарай, да и пошла корову доить.

Утром проснулся Змей Горыныч. Морды в соломе, хвост в навозе, крылья к бокам веревкой намертво примотаны, а рядом стоит его завтрак, хвостом помахивает, и ласково так на него смотрит.

– Вот молодец девка, что сама догадалась мне корову на завтрак отдать. Сейчас только веревку разорву.

Вдруг ворота скрипнули, и в сарай вошла красна девица: – Проснулся соколик. Сейчас завтракать будем. – поздоровалась хозяйка, и стала кормить непрошенного гостя. Как не отплевывался Горыныч, как не изворачивался, а все же пришлось ему проглотить мешок редьки, да три ведра кваса. Когда его живот перестал возмущаться столь неожиданной пище, Змей решил убраться, по добру по здорову из сарая, но как только он высунул головы из ворот как тут же ему на каждую шею по воловьему ярму набросили.

– Вот молодец, касатик, вот спасибочки, зелененький, что решил помочь бедной девушке по хозяйству. А то ведь лошаденка у меня старенькая, тяжело ей уже землю пахать. – Сказав так, красна девица прицепила к нему плуг, взяла в руки кнут, да как перетянет им по каждой голове между ушей. – «Но пошёл, жеребец трехголовый».

У Горыныча, от такой ласки, снегири из глаз посыпались. Рванулся он бежать по полю, да только куда там. Плуг не дает ему как следует разбежаться, крыльями не взмахнешь – к телу накрепко привязаны, да и девушка за чепраги крепко держится, а на поворотах за поводья дергает да кнутом спину Змею чешет. Так, убегая от красны девицы, он все поле и вспахал. Когда солнышко закатилось за лес упал наш зеленый конь со всех своих ног на землю, и взмолился человеческим голосом: – Отпусти ты меня, девица красная, сил моих больше нет. Я за всю свою жизнь столько не работал сколько за сегодняшний день. Смилуйся, отпусти.

– Батюшки! Я думала, что ты только мычать да хрипеть можешь – удивилась девушка. – А тут на тебе, по-нашему залопотал. Можешь коль нужда прижмет. Это даже хорошо, что говорить умеешь. Будет с кем словом перемолвиться. А то ведь одна я сиротка, и некому мне помочь. Куда ж я тебя отпущу? А кто мне землю пахать будет, воду таскать, дрова возить? Тяжело мне одной. Нет уж, оставайся-ка ты у меня жить.

От таких слов закружилось у чудища в головах, потемнело в глазах, да и обронило оно свое сознание прямо в борозду. Затащила девица Змея Горыныча обратно в сарай, положила рядом охапку сена, поставила три ведра воды, и пошла корову с поля домой гнать.

А в это время прослышал один принц, что есть у русского царя дочь на выдане, и решил к ней посвататься. Оседлал он коня, одел платье нарядное (костюм по-нашему только без галстука), взял меч булатный, чтоб от комаров отбиваться, да и поскакал. Скакал он скакал, и доскакал до избы где жила наша красна девица. К тому времени день уже на ночь указывал, вот он и решил здесь остановиться. Коня напоить, да и самому отдохнуть. Вошел добрый молодец во двор и говорит: – Хозяева, пустите переночевать.

Заслышав шум выбежала девушка на крыльцо. Взглянул на неё принц, и ахнул. Такой красоты он не в одном царстве не встречал. Волосом чернява, личиком кругла, щеками румяна, стан тонкий, как у березки, а глаза большие, карие, как весенние озера. Остолбенел принц. Стоит, глазками моргает, ручками шевелит, слово сказать не может.

– Что молодец, никак ноченька тебя в дороге застала? – Пришла ему на выручку девица. – На постой ко мне просишься? Что ж накормить, напоить могу, а вот ночлег в сарае постелю. Не обессудь в избе не могу.

Наевшись, напившись стал принц красну девицу о житье бытье расспрашивать.

– Как зовут тебя, чернявая?

– Елена.

– Аленка значит. Не тяжело одной – то по хозяйству справляться?

– Тяжело, а что поделаешь коль мужики все, кто в город подался, а кто из кабаков не вылазит, вот и приходится все самой делать.

Поговорив еще о том да сем с хозяйкой, побрел принц в сарай, упал на сено, да и уснул богатырским сном.

Рано поутру из сарая раздался молодецкий вопль, а за ним нечеловеческий рев. Ворота с треском упали, и оттуда выбежал до смерти перепуганный принц. Следом, выплевывая не дожёванное сено, семенил Змей Горыныч.

– Аленушка!!! Там, там у тебя чудище схоронилось!

– Ну что ты, Зигмунд, какое же это чудище? Просто не повезло ящерке с рождением. Она же не виновата.

– Это Змей Горыныч! Он людей ест! Спасайся, я его задержу!

– Зигмунд, перестань размахивать своей железякой. Еще поранишь кого, и хватит орать. Вишь как моего шестиглазенького напугал. – попросила принца Аленушка, выхватив из его рук меч. – И вообще. Тебе уже пора. Где твой конь?

Ближе к полудню нашли скакуна сидящим с голубями под стрехой.

– Так он у тебя прям Пегас. – Усмехнулась девушка, стаскивая с насеста перепуганного насмерть коня.

– Со страху и не туда вскарабкаешься. – Оправдывался за лошадь принц.

– Ладно. Раз вы так этого трехголового лягушонка боитесь, то я его сейчас запрягу, и в лес по дрова поеду, а вы, тем временем, скачите куда вам надобно было. Согласны?

Лошадь с хозяином переглянулись, и дружно закивали головами. Аленушка выкатила из-под сарая телегу, впрягла в неё упиравшегося Змея Горыныча, убила кнутом на средней голове муху, и покатила в лес. А Зигмунд вскочил на коня, да и пустился. Но чем дольше он ехал, тем все сильнее и сильнее хотелось ему вернуться.

«А что, не такое уж это чудо-юдо и страшное – размышлял он. – А девица? Чем она хуже принцессы? И красавица, и работящая, а умница какая. Одна справилась с тем, с кем сотня рыцарей не смогли. А что не царского роду,