Тринадцатый час ночи - Влодавец Леонид Игоревич

Леонид Влодавец

Тринадцатый час ночи

Глава I

СЛИШКОМ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ

Сумерки быстро сгущались. Короткий зимний день подходил к концу, и серое, затянутое сплошными облаками небо темнело если не с каждой секундой, то уж с каждой минутой — это точно.

— Прибавили, прибавили шагу! — поторапливал лыжников Геннадий Петрович. — Не отставать!

Преподаватель стоял в стороне, дожидаясь замыкающих. Он знал, что даже в этом, не очень густом подмосковном лесу, исчерченном многочисленными лыжнями, запросто можно заблудиться, когда станет темно. Тем более если на небе нет луны и снегопад все усиливается. В двух шагах ничего не разглядишь! Конечно, тут не тайга, куда ни пойди — везде поблизости деревни и дачные поселки, шоссейные и железные дороги. Уж куда-нибудь да выйдешь! Но иногда можно не туда свернуть, перепутать одну лыжню с другой и такого кругаля дать, что вместо пяти километров все двадцать пройти придется. Были бы с ним старшеклассники, Геннадий Петрович волновался бы поменьше. Те крепкие, сильные, энергия через край — не устанут. Ну и головы у них уже кое-что соображают, хотя и не всегда так, как нужно. Однако сегодня Геннадий Петрович взял в однодневный поход шестиклассников. У них и силенок поменьше, и детства в голове побольше. Отстанут, выбьются из сил, присядут отдохнуть — беда может случиться! А классный руководитель, между прочим, за них ответственность несет, и если кто-то из них потеряется, обморозится или, не дай бог, совсем замерзнет — дело до суда дойти может! Нет, надо обязательно постараться дойти до электрички побыстрее, пока не стемнело и пока метель не разыгралась. А как на грех, ребята уж очень растянулись по лыжне, слишком медленно идут и болтают между собой.

Именно поэтому Геннадий Петрович, поставив в голову колонны учительницу физкультуры Нину Павловну, решил пропустить всю группу мимо себя и пойти самым последним, точно зная, что сзади никого нет. Заодно он еще и пересчитать всех попробовал. Должно быть двадцать два человека, восемнадцать, не считая Нины Павловны, уже прошли, значит, осталось еще четыре.

— Быстрее! Быстрее! Подтягивайся! — строго сказал учитель очередному, девятнадцатому, лыжнику. — На двадцать метров от предыдущего отстал! Прибавь немного!

Следующей подкатила девочка в красной куртке с желтым рюкзачком за плечами. Хотя она шла медленно, самым что ни на есть прогулочным шагом, за нее Геннадий Петрович не беспокоился: как-никак Таня Пирожкова — одна из лучших лыжниц в школе. А вот следом за ней на просеке никто не просматривался, и тут было отчего заволноваться. Не хватало двух друзей-приятелей: Вити Мышкина и Жоры Тягунова. От этих всегда можно было ждать сюрпризов…

— Таня, — спросил Геннадий Петрович, когда Пирожкова поравнялась с ним, — а где Мышкин и Тягунов?

— Не знаю, — притормозив, лениво ответила спортсменка, — по-моему, они куда-то свернули…

— Как это «свернули»? — воскликнул учитель. — Почему?

— Ну, Тягунов вроде бы сказал, что он здесь летом на даче жил и знает, как быстрее к станции выйти. Я так, краем уха, слышала…

— А где они свернули, ты не помнишь?

— Понятия не имею, я не оглядывалась.

— Так, — взволнованно произнес Геннадий Петрович, — беги догоняй остальных и передай Нине Павловне, чтоб она собрала всех на платформе и дожидалась, пока я не вернусь и не приведу этих оболтусов!

— Как скажете, — кивнула Таня, оттолкнулась палками и помчалась догонять колонну. Что ей стоит в таком темпе несколько километров пробежать? Да она бы уж давно на станцию пришла, если б бежала так, как на соревнованиях!

А Геннадий Петрович заспешил в противоположном направлении, надеясь, что Мышкин и Тягунов еще не успели уйти далеко в сторону.

Между тем стало еще темнее, и снегопад усилился. Геннадий Петрович, пробежав всего метров пятьдесят, разглядел лыжню, уходящую влево, а чуть дальше — другую, ведущую вправо. Наверно, если б светило солнце или было хотя бы так же светло, как полтора часа назад, учитель легко определил бы, куда повернули слишком самостоятельные пареньки. Потому что снег на этом месте оказался бы более прикатанным. Однако разглядеть в сумерках, насколько одна лыжня прикатанней другой, да еще при том, что снег валит хлопьями, — трудновато. Но все же Геннадий Петрович отчего-то решил, будто ребята убежали по той, что сворачивала вправо от главной. По ней-то он и пустился в погоню.

Действительно, эта самая правая лыжня вела к станции более коротким путем. Правда, для этого потребовалось пересечь довольно глубокий овраг, но все равно, когда учитель выбрался на платформу, основная группа лыжников, возглавляемая Ниной Павловной, еще двигалась вдоль железнодорожного полотна, и до платформы им еще метров двести оставалось. Однако ни Тягунова, ни Мышкина на почти пустой платформе не обнаружилось.

— Вы тут двух мальчиков с лыжами и рюкзачками не видели? — спросил Геннадий Петрович у какой-то бабульки, притулившейся к ограде перрона. — Один в зеленой куртке, другой в желтой…

— Видела, сынок! — кивнула бабка. — За пять минут до тебя на поезде в Москву укатили!

— Ну, я им устрою! — в сердцах проворчал учитель. — Без родителей на урок не пущу!

Наверно, ему надо было для полного спокойствия расспросить старуху поподробнее, но Геннадий Петрович поспешил навстречу основной группе своих питомцев.

— Безобразие! — сказал он Нине Павловне. — Оказывается, Тягунов с Мышкиным самостоятельно в Москву уехали!

— Что ж вы их не остановили?! — удивилась та.

— Да я пришел, когда их уже не было…

— Так откуда же вы знаете, что они уехали? — пожала плечами Нина Павловна.

— Да мне вон та бабушка сказала, что видела похожих пареньков… — Геннадий Петрович повернул голову в ту сторону, где стояла старуха, но ее на том месте уже не было. Только какая-то большая черная птица вспорхнула с перрона и унеслась куда-то в сторону ближнего леса.

Когда на платформу поднялись все, кто приехал с Ниной Павловной, Геннадий Петрович решил, что ждать больше некого и можно спокойно ехать в Москву.

До столицы доехали благополучно, добрались до школы. Здесь учителя отпустили ребят и сами пошли по домам.

Все это время Геннадий Петрович ощущал сперва не очень сильную, но все более нарастающую тревогу. Кто его знает, тех ли ребят видела бабушка с платформы? Мало ли их таких, в желтых и зеленых куртках, с лыжами?!

Поэтому, едва придя домой, учитель достал записную книжку с телефонами и набрал номер квартиры Тягуновых. К телефону никто не подошел, и тревога еще больше усилилась. Ведь если Жора уехал раньше, чем все остальные, то уже давно должен быть дома…

Чуть-чуть утешив себя тем, что время еще не очень позднее и, возможно, Тягунов с родителями в кино отправился или еще куда-нибудь, Геннадий Петрович набрал номер Мышкиных.

— Алло! — ответил из трубки голос Витиной мамы.

— Анна Сергеевна, Витя дома?

— Нет, — удивленно ответила мама. — А вы давно их привезли?

Геннадий Петрович замялся на несколько секунд, уже понимая, что все его дурные предчувствия сбываются, но потом виновато пробормотал:

— Вы знаете, мы примерно час назад приехали, но Витя с Жорой Тягуновым, кажется, уехали раньше нас…

Как ни удивительно, но Анна Сергеевна особо не насторожилась, услышав слово «кажется», и не стала резко переспрашивать: «Вам кажется или они действительно уехали раньше?»

— Вот негодяй, а?! — возмутилась она поведением сына. — Так выпрашивал, чтоб его отпустили в поход, столько обещал, что будет себя вести нормально, — и вот, пожалуйста! Это, конечно, Жорка его подбил! Мой-то просто мямля, а Тягунов этот им вертит как хочет, бандит начинающий! Спасибо, что позвонили! Как только наш деятель явится — мы с отцом ему всыплем по первое число!

— Ну, вы его особо не ругайте, — заступился за Мышкина Геннадий Петрович, — а главное — попросите его сразу же, как придет, позвонить мне. Мой телефон у вас есть, по-моему…