Иван Иванович, Снежок и коробка эклеров - Кира Симанина

Кира Симанина

Иван Иванович, Снежок и коробка эклеров

В доме номер 12 на первом этаже, в окне с розоватыми занавесками жила — Марина Александровна. Милая старушка обожала готовить. Ее день начинался ровно в 4 утра. За окном едва солнце встает, а у Марины Александровны кипит работа на кухне. Миксер взбивает начинку, на плите варится шоколад, в духовке подсыхает безе.

Старушка, каждый день придумывала новые виды тортов и пирожных. Ну, а есть сладости приходилось друзьям и знакомым надо сказать, что вкусности исчезали мгновенно.

Ароматы, исходившие из квартиры на первом этаже, пьянили не только жителей подъезда, но и проходящих по улице людей. Сладкая ваниль, пряная корица, ароматный апельсин, свежеиспеченный бисквит пробуждали аппетит и манили в сладкое царство.

И только Иван Иванович, день за днем, отказывался от вкусностей. Не любил он сладкое.

День был теплым и солнечным. Ветер дергал березы за длинные сережки. По голубому небу бежали облака. Иван Иванович и Снежок не торопливо прогуливались. Направлялись они в новенький парк. Всего — то делов обогнуть дом 12, пересечь двор и выйти в сторону школы, а там до парка рукой подать. Иван Иванович по привычке остановился напротив окна с розовыми занавесками и приподнял шляпу — котелок. Но привычного, улыбчивого лица Марины Александровны он не увидел. Окно в квартиру было открыто, занавески колыхались на ветру, но похоже, что в кухне никого не было.

— А ну — ка Снежок, погоди! — задумался Иван Иванович и подошел к окошку. Снежок, закрутился вокруг ног хозяина.

— Александровна! — громко пробасил он. — Александровна! — Снежок пару раз гавкнул для поддержки громкого баса Иван Ивановича.

Из недр квартиры показалось заплаканное лицо старушки.

— Александровна! — перепугался Иван Иванович. — Что случилось?!

— Обокрали! — всхлипнула старушка.

— Как?

Уже через минуту Иван Иванович сидел по ту сторону окна в большой и светлой кухне деловито оглядываясь. Раковина завалена посудой, по столам разбросаны мерные ложки, скалки, кондитерский мешок насадки к нему. На плите стоял противень с розовым безе. Снежок крутился, тут же обнюхивая все до чего мог дотянуться его мокрый черный нос. Марина Александровна, заваривая ароматный чай с мятой всхлипывала:

— И ведь оставила всего на минуточку, что б глазурь подсохла, а оборачиваюсь… — новый поток рыданий сотряс кухню.

— Ты, не торопись, — успокаивал Иван Иванович, — расскажи все обстоятельно. Что, когда, где, во-сколько!

— Значится так. — Старушка уселась на мягкий стул со спинкой и укрыв коленки шалью начала рассказ.

— Вчера, я нашла замечательный рецепт не обыкновенных эклеров с шоколадной начинкой. Я вспомнила, что у меня, в жестяной баночке осталось какао…

— А если ближе к утру? — перебил Иван Иванович.

— Ммм… спала я плохо. Всю ночь ворочалась…

— Ближе к моменту кражи.

— А… Значит выбрала я самую лучшую коробочку, сложила туда эклеры. Ох, до чего хорошенькие они лежали, глазурованными бочками поблескивали, — глаза Марины Александровны заблестели, как та самая глазурь, — помню смотрела на них и думала, что отдам их Петровне с 8 этажа, к ней в гости внучка приезжает. — Марина Александровна сделала глоток чая и замолчала, мечтательно глянув на подвесные шкафчики в кухне. В этот момент у нее в голове родилась идея приготовить сладкие булочки с изюмом.

— А дальше то что? — вернул ее к реальности Иван Иванович.

— Дальше? Аааа дальше! Дальше, я оставила их на подоконнике, что бы они чуток подсохли поставила чайник, выключила телевизор. А, как вернулась к окну, пирожных уже и нет…

— А где ж они? — не понял Иван Иванович.

— Этого я не знаю. Ленточка от коробки осталась. А пирожных нет… — вздохнула старушка. — Да, ладно, не жалко! Я бы, и сама отдала их. Но ведь факт, что взяли без спросу… вот, что огорчает… — и старушка вновь заплакала. Она чувствовала себя очень несчастной.

— Та-ак, — Иван Иванович подошел и оглядел подоконник.

Квартира находилась на первом этаже, окно было низким, и с улицы любой желающий мог спокойно заглянуть Марине Александровне в кухню. Соответственно и коробку с пирожными мог умыкнуть любой.

Иван Иванович достал лупу и внимательно оглядел белый подоконник. Две трещины, облупившаяся краска по краям, крошки и… синие пятна. Ого! Это уже интересно. Синие пятна. Такие пятна не всякий может оставить. Иван Иванович достал из кармана телефон и сфотографировал подозрительные пятна. Затем подозвал Снежка.

— След! — дал команду Иван Иванович.

Снежок начал нюхать. Сколько запахов он учуял. Это и бисквит, и шоколад, и ваниль, запах картона, все это мешалось с влажностью уличного воздуха, но самое главное Снежок учуял запах масляной краски. Да эти пятна были пятнами от масляной краски.

Нюх — нюх… Снежок без страшно спрыгнул с карниза и увлекаемый масленым запахом побежал в сторону двора.

Иван Иванович, едва успевал за ним. Бегом, бегом… Вокруг качелей, через песочницу, тут Снежок отвлекся на игривого воробья и даже на секундочку побежал за ним в сторону газона, усеянного весенними цветочками.

— След! — басовитый голос хозяина напомнил о делах и Снежок, вновь отважно «взял» след.

Неожиданно, для Иван Ивановича, Снежок остановился и резко свернул в право, но еще более неожиданным было то, что направился четырехлапый сыщик к помойным контейнерам. Снежок уверенно подбежал к синему большому контейнеру с надписью «Смешанные отходы», покрутился вокруг него и неожиданно громко залаял, оповещая о находке.

Перспектива рыться в мусоре Иван Ивановича не обрадовала, но делать не чего, он подошел к радостному псу. С боку контейнера стоял пакет. Морщась от запахов, Иван Иванович аккуратно заглянул во внутрь. Содержимое оказалось очень занятным.

В пакете лежал небольшой холст, измазанный масляными красками, а также тряпка, пропитанная этими красками и кусок картонной коробки из-под эклеров.

— Ага! — обрадовался Иван Иванович и даже подпрыгнул на месте от находки. Снежок, махал хвостом. — Молодец! — похвалил пса.

На небольшом холсте, перепачканном синей краской Иван Иванович отчетливо прочитал: «Едоков Миша 5 «Г».

«Так», — мысли Иван Ивановича обгоняли одна другую. — «Или этот Едоков и есть тот, кто стащил эклеры, или… Или мальчик тоже пострадавший. Возможно, тот кто стащил эклеры, у этого ученика стащил холст!» Иван Иванович еще раз посмотрел на рисунок. «Вряд ли кому-то понадобилась подобная мазня… Хотя в наше время даже такие картины можно продать втридорога».

Иван Иванович покрутил усы, затем, взяв пакет в руки подозвал Снежка и вновь скомандовал:

— След! — довольный пес замахал хвостом и кинулся в сторону школы.

Среди сотни запахов детей, словно за путеводной нитью Снежок отчетливо различал один-единственный. Это