Фиона Келли - Тайна рубинового ожерелья Страница 10

— Трудно сказать, пока на тебе твой любимый заношенный свитер, — улыбнулась Холли. — Это нужно носить с чем-то шикарным…

— У меня есть шикарные наряды, — слегка обиделась Белинда. — Если хочешь знать, полно шикарных платьев, просто целый шкаф. Мама мне их покупает, а я примеряю, чтобы не огорчать ее, а потом убираю с глаз долой и забываю. Но они у меня есть.

Холли махнула рукой, положила ожерелье на столик у зеркала, и обе девочки принялись готовиться ко сну. А потом, уже лежа в кровати, любовались тем, как в свете ночника мягко мерцают камни в ожерелье.

— Помнишь, Трейси рассказывала нам о новой коллекции бижутерии, которую готовил ее дядя, — нарушила молчание Холли. — Той, которая делалась на основе тайских королевских драгоценностей. Может быть, это одна из коллекционных вещей? Впрочем, такое ожерелье вполне было бы уместно и при королевском дворе…

— Неужели? — сонно отозвалась Белинда.

— Интересно, а сколько вообще может стоить такая бижутерия?

— Понятия не имею. Но если бы эта штука была настоящей — то целое состояние.

Белинда вдруг хихикнула:

— Представляю себе лицо моей матушки, если бы я нацепила это ожерелье на один из ее благотворительных вечеров!

— Лучше не надо, — ответила Холли. — Если ожерелье действительно одна из моделей коллекции «Шехерезада», то его пока нельзя демонстрировать кому бы то ни было. Помнишь, что говорила нам Трейси? Все новые модели ее дяди пока держатся в секрете, чтобы конкурирующие фирмы не украли идею и не изготовили подобные вещи сами.

Белинда села в кровати.

— Ты думаешь, дело в этом? — возбужденно спросила она. — Это действительно одна из тех новых моделей, которую никто не должен видеть? Тогда понятно, почему Джуди прислала ее Трейси в коробке конфет. Да, это действительно все объясняет…

— Что объясняет? — недоуменно спросила Холли. — Я ничего не понимаю.

— Но это же совершенно ясно! Представь себе: Джуди и этот… как его зовут? Ну, этого мужчину, который с ней?

— Тони Мейер.

— Да, да, именно. Так вот, Джуди и Тони Мейер прилетают в Лондон. Мы знаем, что у Мейера там дела. Если они связаны с новой коллекцией, то есть с переговорами об ее продаже, то он должен был везти с собой образцы коллекции «Шехерезада». Правильно?

— Пока правильно, — согласилась Холли.

— Отлично, тогда идем дальше, — сказала Белинда, глаза у которой заблестели от возбуждения. — А что, если существует шпион… ну, не шпион, а кто-то вроде него из конкурирующей фирмы? Допустим, он летел с Джуди и Тони Мейером в одном самолете, оказался в Лондоне вместе с ними и поджидал лишь удобного случая, чтобы украсть новую модель…

— А Джуди и Тони Мейер поняли, что происходит, — подхватила Холли. — Но у них не было времени поместить ожерелье в какое-нибудь безопасное место.

— Вот именно! — чуть ли не закричала Белинда, подпрыгивая в кровати от волнения. — У них хватило времени лишь на то, чтобы упаковать ожерелье в коробку с конфетами и отправить ее Трейси до того, как их схватили конкуренты. И теперь их будут держать в заложниках, пока не выяснят, куда подевался образец…

— Стоп! — сказала Холли. — Не сходится. Что тогда означает тот телефонный звонок?

— Это было подстроено, — твердо сказала Белинда. — Трейси именно это подозревала с самого начала. Их уже держали в заложниках, когда разрешили позвонить. Для отвода глаз, понимаешь. Джуди, конечно же, сказала, что ее здесь ждут, поэтому они заставили ее позвонить, чтобы мы не бросились разыскивать…

Холли в ужасе уставилась на подругу:

— Но ведь тогда получается, что именно они перевернули вверх дном дом Трейси… Да, это похоже на правду. Они искали посылку.

— А ее там не оказалось, — подхватила Белинда. — Потому что Трейси, ни о чем не догадываясь, принесла ее сюда… Да! Все сходится.

— Конечно, — подтвердила Холли. — Вспомни, Трейси говорила нам, что у ее дяди проблемы с конкурентами. Что в этом бизнесе крадут модели. Должно быть, это тот самый случай… А ожерелье у нас.

Она глубоко вздохнула и с беспокойством посмотрела на Белинду.

— Хорошо еще, что никто об этом не знает, — добавила она. — Но что нам-то теперь делать?

— Спрятать его, — невозмутимо ответила Белинда. — А с утра вместе с Трейси пойти в полицию и все там рассказать…

В этот момент в дверь постучали, и подруги просто подпрыгнули в кровати от неожиданности.

— Вы все еще не спите, болтушки? — раздался голос миссис Адамс. — К вашему сведению, уже давно за полночь.

— Все в порядке, — отозвалась Холли, — мы уже гасим свет и засыпаем.

Они тихо лежали в темноте и слушали, как удаляются шаги миссис Адамс.

— Но где же нам его спрятать? — прошептала Холли. — Если эти люди уже в Виллоу-Дейле, они в два счета узнают, что мы с Трейси — подруги. Тогда им останется только сложить два и два…

— Есть идея, — прошептала в ответ Белинда. — У моего отца в кабинете — встроенный в стену сейф. Завтра мы положим туда ожерелье, и там оно будет в полной безопасности до тех пор, пока мы не обратимся в полицию.

— Отлично! — обрадовалась Холли. — Значит, завтра с утра мы первым делом прячем ожерелье. Не желаю, чтобы эта вещь пробыла в нашем доме хоть одну лишнюю минуту…

После того как Трейси простилась с подругами и пожелала им спокойной ночи, она увидела в дверях кухни свою мать. Миссис Фостер выглядела необыкновенно усталой.

— Пойдем спать, мама, — мягко сказала Трейси. — Вряд ли мы сегодня в состоянии сделать еще что-нибудь полезное.

Она слабо улыбнулась матери и добавила:

— У меня лично уже нет сил. Да и ты выглядишь совершенно измученной.

— Не знаю, смогу ли я заснуть, дорогая, — покачала головой миссис Фостер. — Я так взвинчена, что, кажется, не сомкну глаз ни на секунду.

— Знаю, — отозвалась Трейси. — Нам обеим нужно выпить по стакану теплого молока. Это поможет заснуть.

И она ласково взяла мать за руку, увлекая ее за собой на кухню.

— Ты просто посиди тут, — сказала она. — А я все приготовлю сама.

Миссис Фостер удалось почти полностью привести кухню в порядок, благо злоумышленники основные усилия направили на гостиную и комнату Трейси.

— Ты хорошая девочка, — вздохнула миссис Фостер.

— А кто в этом сомневался? — улыбнулась Трейси ей в ответ. — Но и ты хорошая мама.

Трейси открыла холодильник.

— Чудесно, — с досадой сказала она. — То есть просто великолепно. У нас кончилось молоко. Лучше не бывает.

— Пустяки, — сказала миссис Фостер, — главное, у тебя возникла хорошая идея.

— Я, кажется, знаю, что делать, — отозвалась Трейси. — Подожди меня здесь. Я вернусь ровно через пять минут.

— Куда ты собралась, господи?

— В магазин на углу, — деловито сказала Трейси, натягивая куртку. — Он всегда открыт. Я только сбегаю туда за молоком и тут же вернусь.

Миссис Фостер слишком устала, чтобы спорить с дочерью, поэтому она ограничилась всего двумя словами:

— Будь осторожна.

— Я мигом, — еще раз пообещала Трейси.

Уличные фонари отбрасывали на мокрую мостовую круги света. До углового магазина было рукой подать, но Трейси вдруг показалось, что под деревьями сгустились какие-то странные тени. Даже знакомые кусты в палисаднике приняли угрожающую форму, а запертые двери соседних домов показались просто зловещими.

«Просто расшалились нервы», — сказала сама себе Трейси, но это не помогло. Вокруг было слишком тихо, воздух был слишком холодным. Она дрожала в теплой куртке не от холода, а от страха. Когда Трейси бежала обратно из магазина с пакетом молока в руках, она все время мыслями возвращалась к таинственным грабителям, а потому не заметила автомобиля, который с выключенными фарами очень медленно ехал по улице. Трейси увидела машину, только когда она вдруг резко прибавила скорость, свернула с проезжей части и въехала на тротуар чуть ли не в нескольких сантиметрах от девочки.

Задняя дверца машины с треском распахнулась, и чья-то рука цепко схватила Трейси за локоть. Она почувствовала, как острые пальцы впились в ее тело и изо всей силы потянули внутрь машины. Ноги Трейси заскользили по мокрому тротуару, она почувствовала, что теряет равновесие и вот-вот упадет прямо в черное нутро машины. Лица человека, схватившего его, она в темноте не видела, но рука явно принадлежала мужчине. Страх придал Трейси новые силы, она извернулась и почти высвободилась, когда с сиденья водителя раздался грубый мужской голос, который зло с сильным американским акцентом сказал:

— Держи ее крепче, ты, идиот!

— Заткнись! — ответил ему не менее сердитый голос человека с заднего сиденья, который явно был англичанином. — Лучше помоги мне, я не могу ее удержать.

Сильная, но худая рука, покрытая вздутыми венами, скользила по гладкой ткани куртки Трейси.