Роберт Стайн - Исчезнуть навсегда Страница 10

— Да, Марк. Ты где?

— В школе. Телефон заработал?

— Да, как видишь.

— Отлично! Наши родители дома?

— Нет. Пока нет.

— От них никаких известий?

— Никаких.

— Слушай, Роджер, нам нужно поговорить. Есть вопросы…

— Я должен срочно уходить. Я как раз шел к двери, когда ты позвонил. Давай позже.

— Но…

— Вы с Кэрой в порядке?

— Да, нормально. Но…

— Ладно. Поговорим после. Не беспокойтесь.

Он положил трубку.

— Хоть телефон заработал, — сказал я Кэре.

— Надо бы поесть. Проголодалась, — ответила она.

Мы пошли в буфет. Кэра присоединилась к Лайзе и Шэннон. Я огляделся в поисках Джин, но не увидел ее. Странно. Я побродил вокруг, но ее нигде не было. Наверно, осталась дома. Может, заболела? Мне хотелось с ней поговорить.

Несколько следующих часов я мечтал о ней. Возможно, так я пытался не думать о родителях. Я вспоминал, как мы с Джин сидели на диване, какой она была! Может, я влюбился? Раньше я тоже мечтал о других девушках, но сейчас это было по-другому.

Я позвонил ей, как только вернулся домой. Сначала, конечно, я проверил, не вернулись ли родители. Их не было. Как и Роджера.

Настроение было паршивое. Я решил поговорить с Джин, а потом пойти на задний двор и вдоволь пострелять из лука.

К телефону долго никто не подходил. Наконец Джин ответила. Уже по тому, как девушка сказала «Алло», я понял, что что-то не так. Ее голос дрожал, а может быть, она плакала.

— Привет, Джин. Это я. Почему тебя сегодня не было в школе? С тобой все в порядке?

И тут она начала говорить и при этом плакала. Голос ее звучал странно. Джин была чем-то расстроена и испугана. Сначала я толком не понимал, что она говорит. А может, не хотел понимать.

— Этого не может быть!

Казалось, мое сердце выскочит из груди. В висках застучало.

Послушай, Джин, ты же несерьезно! Но почему! Я не верю! Почему ты это делаешь?

Глава 11

Я вернулась домой в пять часов. В доме темно. Ни души. Какой ужасный день. Самый плохой день в моей жизни. Я совсем упала духом. Если бы только папа и мама вернулись. Так странно, что я уже два дня не говорила с ними. Мысль о том, что, возможно, я никогда больше не смогу поговорить с ними, чуть не заставила меня расплакаться.

Но где же Марк?

Я бросила сумку в кухне. На всякий случай взглянула на холодильник в поисках записки. Пусто. Чувствуя себя совсем несчастной, я вошла в гостиную.

— Эй!

Кто-то сидел в темноте на диване.

— Это я, — откликнулся Марк.

Он продолжал сидеть совершенно неподвижно.

— Ты до смерти меня напугал! Почему сидишь в темноте?

Молчание.

— В чем дело?

Опять нет ответа.

Моей первой мыслью было, что он узнал что-то ужасное о папе с мамой. Я включила свет. Марк отвернулся, и мне не было видно его лица.

— Да что же, черт возьми! Папа с мамой…

— Нет, — сказал он, не поворачиваясь.

— Ты что-то о них узнал?

— Нет.

Мне стало легче. Я подошла к дивану и стала напротив него.

— Уйди! — сказал он, глядя в пол. — Пойди прогуляйся!

— Марк, что случилось?!

Он тяжело вздохнул и взглянул на меня. По-моему, он плакал. Не знаю. Я никогда не видела его плачущим с тех пор, как ему было лет восемь или девять. Но сейчас лицо его было опухшим, а глаза красными.

— Ты в порядке?

Я присела на диван.

— Уйди.

— Ну хватит. Что случилось?

— Ладно, но когда я тебе скажу, оставь меня в покое. Джин порвала со мной.

Я подумала, что ослышалась.

— Джин что?…

— Понимаешь по-английски? Джин порвала со мной! Она больше не хочет меня видеть!

Я вспомнила сцену на этом же диване прошлым вечером. Джин, сидевшую у Марка на коленях. Их объятия, несмотря на полную комнату гостей.

Я уставилась на Марка, а он вновь отвернулся от меня.

— Не смотри на меня так.

— Извини. Не знаю, что и сказать.

— Ничего не говори!

Когда Марк сердится, достается тому, кто оказывается под рукой. Я решила, что, если он решил на мне отыграться, ладно, пусть так и будет.

— Когда она тебе сказала?

— Я позвонил ей сразу, как вернулся из школы. Она сегодня не была на занятиях.

— И…

— Она вела себя странно. Как будто была испугана. Не знаю… Была не похожа на себя.

— Джин сказала, что хочет расстаться с тобой?

— Она сказала, что больше не может со мной видеться!

— Не может или не хочет?

— Оставь меня в покое!

— Но послушай! Ведь это важно! Джин хоть что-нибудь объяснила?

— Нет, ничего. Просто сказала, чтобы я больше не звонил, не пытался с ней говорить в школе или где-то еще.

— Странно все это. И что же ты сделал?

— Пошел к ее дому.

— И что она тебе сказала?

Марк резко встал и подошел к окну. Он стоял спиной ко мне, глядя в сгущающийся сумрак.

— Я ее не видел. Дверь открыл отец.

— Ну и?…

— Он был весьма любезен со мной! Разъяснил, что Джин очень расстроена и потому не пошла сегодня в школу. Я сказал, что хотел бы просто поговорить с ней. Но он ответил, что она не хочет меня видеть.

— И что ты сделал?

Марк резко обернулся и сердито взглянул на меня:

— А что мне было делать? Я вернулся домой, а потом явилась ты и начала меня доставать.

— Ничего подобного. Я просто спросила, почему ты сидишь в темноте.

— Ну ладно. Теперь ты все знаешь, — с горечью сказал он.

Наверно, следовало бы закончить разговор, но я никогда не умею вовремя прикусить язычок.

— Послушай, но это какая-то ерунда. По-моему, ты действительно нравишься Джин. Прошлым вечером…

— Заткнись про прошлый вечер!

— Извини. Просто я хочу сказать, что вы ведь не ссорились или что-то такое…

— Ничего, — ответил он, меряя комнату шагами. — Да я с ней знаком-то всего три недели. У нас и времени не было поссориться.

— Так какого же черта?…

— Не знаю. Просто загадка.

— Но вы с ней…

— Я больше не желаю об этом говорить.

Он еще быстрее заходил взад-вперед по комнате.

— Марк, я думаю, нам следует позвонить в полицию прямо сейчас.

Он повернулся ко мне. За окном уже было темно. В ноябре темнеет рано. Люстра светила слабо, что делало эту комнату со старой мебелью еще более мрачной. Почему-то мне вдруг стало зябко.

Да, Кэра, ты права. Извини, что так набросился на тебя. Просто мне вдруг показалось, что все вокруг рушится.

— Понимаю, — мягко ответила я.

Мы пошли на кухню, чтобы позвонить. По пути я включала все лампы. В темноте этот дом наводил на меня страх.

— Давай я позвоню, — сказал Марк, снимая трубку. — Наверно, в 911?

— Наверно… Погоди!

Я вдруг вспомнила про полицейского, который приходил прошлым вечером. Он оставил мне свою карточку. Куда же я ее засунула? Она нашлась, несколько помятой, в кармане джинсов.

— Что это? — подозрительно спросил Марк.

— Полицейский, который был вчера здесь. Капитан Фэррадэй. Его прямой номер.

— Ладно. Тогда лучше звонить тебе.

Марк уступил мне место у телефона. Я подумала, неужели я выгляжу такой же опустошенной, как он. По его лбу стекали капельки пота.

— Ты в порядке?

— Нет! Почему, собственно, я должен быть в порядке?!

Брат нахмурился. Я взяла маленькую карточку и набрала номер. Ответили сразу.

— Полиция. Капитан Фэррадэй слушает.

— Здравствуйте.

— Кто говорит?

— Это Кэра Баррафс. Помните меня?

— Да, конечно, Кэра. Вечеринка все еще продолжается?

— Нет. Я звоню из-за родителей…

Его тон сразу стал серьезным:

— Родители? Что с ними?

— Ну…

У меня вдруг появилось ощущение нереальности происходящего. Неужели я действительно звоню в полицию, чтобы сказать, что мои родители исчезли?

— Папа с мамой вчера не вернулись домой, и их до сих пор нет.

Он помолчал:

— Странно.

Его голос звучал тихо и сочувственно.

Они вам звонили? Хоть какие-то сообщения от них?…

— Нет. Хотя какое-то время не работал телефон… Но мы с братом до сих пор не имеем от них никаких вестей.

— Так, Кэра, записываю твою информацию. Хотя не думаю, что стоит волноваться. Кстати, случалось ли раньше, что они не возвращались домой ночевать.

— Бывало иногда. Особенно когда начинали работать на новом месте. Но они всегда предупреждали нас.

— Ясно. А вы позвонили им на работу?

— В том-то и дело!

Я рассказала ему о нашей утренней поездке и о том, что сказал нам мистер Маркус.

— А вот это уже странно, — заметил капитан Фэррадэй, явно продолжая записывать мои показания. — Впрочем, не сомневаюсь, мы это быстро проясним.

Его голос звучал спокойно и уверенно, и я пожалела, что не позвонила ему раньше.

— Подожди-ка, я тут кое-что посмотрю.

В трубку я слышала, как шуршат бумаги.