Андрей Трушкин - Повелители кладов Страница 10

— Щелкни кнопкой — и будет, — покосился отец в сторону тефалевского электрочайника.

— А мама где? — поинтересовался Вовка, чтобы увести разговор подальше от школьной темы.

— К подруге ушла. Скоро придет. — Отец отложил газету и потянулся за следующей. — Что-то ты бледный какой-то.

— Витаминов не хватает, — вяло отреагировал Вовка и плеснул в свою любимую кружку с нарисованными на ней веселыми Флинтстоунами ударную дозу кипятка.

— Ну ничего, ничего, — рассеянно пробормотал отец, пытаясь, по примеру Юлия Цезаря, одновременно и поддерживать разговор, и понять, о чем идет речь в статье. — Скоро вот поедешь на Кипр. Отдохнешь.

Это был ключевой момент беседы. Вовка так и застыл с сахарницей для гостей в руках, потом медленно, даже несколько картинно обернулся к отцу, и брови его изумленно полезли вверх.

— На Кипр?! Нам в школе сказали, что на Крит.

— Да нет, на какой Крит? — Отец уже пробегал глазами заголовки третьей газеты. — Кипр. Международный курорт.

— Нет, не может быть! — Вовка оседлал табурет. — Там же эти… Сепаратисты…

— Какие еще сепаратисты?

— Ну, обыкновенные, которые с нашими автоматами Калашникова бегают.

— На Кипре?

— Ну да. Ты что, новости по телевизору не смотришь? Там турки с греками чего-то не поделили.

— Что-то не слышал такого!

— Да ты просто перепутал, — фыркнул Вовка. — Кипр… Крит… Неудивительно.

— М-да? Надо будет поинтересоваться, — резюмировал отец.

Вовка понял, что ему удалось заложить мину замедленного действия. Но вот только когда и как сработает эта самая мина? Нужно продолжать в том же духе. От мнения отца многое зависит…

Первым уроком в понедельник была история. Поздно вечером Вовка и Лешка поговорили по телефону и решили не откладывать в долгий ящик привлечение Мурашки на свою сторону — "партии критян", как они уже себя называли. Потом Вовка битых два часа пересказывал другу сведения о Крите, добытые им в библиотеке, — ведь неизвестно было, кого из них двоих историчка завтра соизволит вызвать к доске…

Класс поздоровался с учительницей, та разрешила ученикам сесть, открыла журнал и углубилась в созерцание столбцов фамилий. Именно вот за такие минуты ожидания, когда у всего класса мурашки бежали по коже, Ольгу Васильевну и прозвали "Мурашкой" — ну и по созвучию с фамилией, конечно, тоже. Но на этот раз Вовка и Лешка спасли одноклассников от того, что на школьном языке называется "мандражом". Едва историчка напомнила своим подопечным тему урока — крестовые походы и общий экскурс в политическую ситуацию средневековой Европы, — как вверх взмыли сразу две руки, Казакова и Иконникова. Однако Мурашка этого не видела, ее палец по-прежнему скользил то вверх, то вниз по списку, и наконец, вероятно, уже наметив будущую жертву, она сказала:

— А к доске у нас пойдет…

Тут у Арнольдика не выдержали нервы, и он пробасил:

— А вот Иконников с Казаковым рвутся.

— Правда? — удивилась Ольга Васильевна, быстро оглядела класс и, убедившись, что ее не разыгрывают, развела руками: — Ну в таком случае попрошу вас, Иконников.

Лешка быстро встал, откашлялся и стал соображать, как бы половчее выйти на интересующую его тему.

— Крестовые походы, — начал он, — служили, как известно, нескольким целям. Во-первых, таким образом укреплялась религия, потому что рвение рыцарей, воевавших за гроб Господень, восхвалялось во всех храмах и доводилось до сведения простых людей. Во-вторых, монархи Европы получали с помощью крестоносцев, пробивающих себе путь на Восток, разведданные о соседних с ними землях. В-третьих, это, конечно, новая тер… территор… территориальная… — Лешка запутался в словах, но тут же вышел из положения: — Новые земельные приобретения и, собственно говоря, деньги.

— Баксы, по-нашему, — прокомментировал Купец.

Ольга Васильевна поглядела на него испепеляющим взглядом, но не стала прерывать заинтересовавший ее ответ и промолчала, спустив Купцу до поры до времени эту выходку.

— Для того чтобы воевать за гроб Господень, в Иерусалиме рыцарям необходимо было создавать перевалочные базы, — продолжал Лешка. — Одна из них была на острове Мальта, а вторая — в городе Леванта на Крите. Города эти получали подпитку от генуэзской и венецианской республик, поскольку вслед за солдатами, как правило, приходили торговцы. Поэтому на острове Крит в местах, где ранее процветала торговля, загубленная набегами арабов и алжирских пиратов, стали появляться первые венецианские города — Ираклион, Рефимно, Ханья, в том числе Леванта. Местное население постепенно проникалось христианской религией, и это было на руку новым колонистам. Крит издревле славился своим очень удобным местоположением в Средиземном море. Минойская культура, которая существовала здесь еще за четыре тысячи лет до нашей эры, считалась таласократической, то есть владела нынешними Эгейским и Ливийским морями. Происходило это, видимо, потому, что Крит удачно располагался на пересечении торговых и военных путей из Европы в Азию через Средиземное море.

— Это все замечательно, Леша, — решилась вклиниться в монолог Иконникова Мурашка. — Однако ты что-то застрял на Крите. Продолжай дальше. Расскажи нам, например, про Готфрида Бульонского.

— Так я к этому и веду, — обиженно посмотрел на преподавательницу Лешка. — Так вот, равно как и древние минойские цари, рыцари-крестоносцы понимали особое расположение острова, а потому заложили здесь несколько крепостей. Между прочим, об этом знал и думал Готфрид Бульонский — знатный вельможа, один из вдохновителей и непосредственных участников первых крестовых походов.

Насчет того, что Готфрид Бульонский интересовался особым местоположением Крита и что-то там думал по поводу местных крепостей, Лешка приврал, но надеялся, что в общем потоке сведений эта дезинформация проскочит.

— Я тебя про историю крестовых походов прошу рассказать, — возмутилась Ольга Васильевна, — а ты все на Крит съезжаешь!

— Так ведь это же все взаимосвязано! — театрально всплеснул руками Лешка. — Ведь когда первые крестоносцы в 1204 году взяли Константинополь, что явилось фактическим распадом Византийской империи, судьбы мира потекли в несколько ином направлении. Управление Критом попало в руки Бонифацию Монфератскому, который затем продал этот остров венецианцам.

Мурашка, видимо, смирившись с тем, что ее ученик по какой-то причине рассматривает всю европейскую политику раннего и позднего средневековья исключительно в связи с островом Крит, закинула ногу на ногу и иронически усмехнулась, но Иконникова это не смутило, и он продолжал свои исторические изыскания.

— А что происходит в 1453 году? — Склонился Лешка, будто обращаясь к сидевшему за первой партой Центнеру.

Центнер, который пять секунд назад под партой откусил здоровый кусок бутерброда, от столь неожиданного вопроса поперхнулся и закашлялся. Однако то ли из страха разоблачить себя перед Мурашкой, то ли оттого, что ему уж очень не хотелось расстаться с куском ветчины, прикрытой сверху веточкой петрушки, он кашлял как бы про себя, сжав зубы.

Не дождавшись от него ответа, Лешка обвел глазами Томата, Доктора Пилюлькина и Бим-Бома.

— Так вот, в 1453 году Константинополь взяли турки. И тогда огромное количество греческой знати и ученых перебрались оттуда на остров Крит. Крит стал, как уже было сказано, оплотом христианства в Средиземном море. Когда знаменитый алжирский адмирал Хеир-Эддин Барбаросса оккупировал центральную и западную часть Крита, его наступление разбилось о стены города Кандии. В 1645 году турецкая армия в шестьдесят тысяч человек, разместившаяся на четырехстах кораблях, подплыла, к городу Ханье и предала его огню и мечу. Через три года уже весь Крит был оккупирован турками, но, кроме города… — Лешка выдержал театральную паузу и сделал красивый жест в сторону Арнольдика.

— Кроме э-э-этого… — засмущался Арнольдик, который и сам не понимал, чего это он вдруг отвечает на вопрос Иконникова, хотя тот вовсе не является учителем истории. — Ну этой… крепости… как ее… Скандии… Кокандии…

— Кокандия — это в другом месте, — тут же вылез Бим-Бом. — Сказать, где?

— Ой, Бим-Бом, молчи! — тут же оборвала его Мальвина. — Ты скажешь как…

— Ну, прекратите, прекратите, — оборвала их Ольга Васильевна. — Так, я вся внимание, излагай, Леша. Ты подходишь к ответу на вопрос с очень далеких позиций, но у нас есть еще до конца урока пятнадцать минут, так что я тебя внимательно слушаю.

— Так вот, все атаки турок разбивались о Кандию. Двадцать один год! Я подчеркиваю — двадцать один год! — они не могли взять этот город, в котором заперлись лучшие воины-христиане. За время боев за Кандию погибло сто семнадцать тысяч турок и около тридцати тысяч греков и венецианцев. И в конце концов крепость, которая держалась за счет подвоза припасов с моря, пала из-за предательства местного жителя. Купца по профессии.