Елена Нестерина - Угнанное пианино Страница 10

Все трое вновь брели по заваленному снегом кладбищу. По пути они тщательно смотрели на следы, которые, как очень хотелось верить, были Антошиными. Старая часть кладбища быстро кончилась, ребята двинулись по просторной дорожке, что шла в центре нового кладбища. Они все так же продолжали отыскивать следы Антона, стараясь не смотреть на кладбищенский пейзаж, пестренький от живых и искусственных цветков на свежих и полинялых веночках.

Сторожа искать им не пришлось. Он сам откуда ни возьмись появился перед ними.

– Вот они, голубчики! – рявкнул он, нарушая кладбищенский покой.

У Зои Редькиной сразу сердце ушло в пятки. Что это значит – вот они? Он их искал, что ли? Зачем? Для чего нужны они, дети, кладбищенскому сторожу? Вон у него какие жуткие железные зубы, да еще так странно – через один: раз – зуб, два – дырка, три – зуб, четыре – дырка… Не то что странно. Страшно! Неужели он…

– Надеюсь, вы местный сторож? Добрый день. Мы вас ищем, – деловито говорила тем временем Арина, обращаясь к железнозубому дядьке. – Вы очень, просто очень нам нужны. Необходимо задать вам несколько вопросов.

– А чего это сегодня вы тут расшастались? – пыл совсем сошел со сторожа после тирады Арины.

– «Вы» – это кто? – решила уточнить она.

– Да ребятня! – ответил сторож и притопнул ногой в валенке с галошей.

– Вы, наверно, говорите о мальчике! – обрадовалась Арина.

И Зоя тоже, услышав ее радостный голос, обрадовалась – и страх ее тут же улетучился.

– Не видели ли вы здесь мальчика в полосатом таком одеянии? – продолжала Арина, не отрывая взгляда от хмурого сторожа. – Шелковое, серо-розовое. И обутого…

– В тапки домашние обутого! – рявкнул сторож.

– Да! – взвизгнула Зоя. – Он жив? Что с ним?

Но Арина остановила ее возгласы, взяла за руку и сильно сжала пальцы.

– Хотел я погнать как следует этого вашего мальчика, – заговорил сторож, и физиономия его как-то потеплела, и даже зубы, блистающие железом, сами собой спрятались под губы и уже не торчали так устрашающе. – Нечего по кладбищам без дела шариться… А потом смотрю – парнишечка-то в комнатных тапочках. Это по снегу-то… Сиротинка, думаю, горемычная, остался без роду без племени… Некому присмотреть за ним, некому приодеть – в такой детдомовской одежде ходит, жуть. Фрицы в лагерях такое на людей надевали… Я уж тут всего насмотрелся, но как увидел такого полосатого мальчонку – страх жуткий меня пробрал… Прибежал, стало быть, бедолажка, на кладбище, мамочку-папочку проведать, с праздником, значит, поздравить… Да так замерз, так замерз, значит, что забываться начал – в старую часть погоста отправился, а там уж лет пятьдесят не хоронят… И бормочет, убивается… Ох, бедняга. Плачет, слезы шапкой с бумбоном вытирает. Я его и вывел оттуда. Хотел деньжат ему дать, бурки свои теплые на ноги. Но он как ворота увидел, так «Прощайте» сказал. И пошел, и пошел…

– Куда пошел? – быстро спросила Арина.

– А прямо. Туда, вдоль шоссе наладился… А теперь вы вот прискакали. Чего вам-то надо? Что-то вы на сироток не похожи.

– Да мы и не сиротки, – заявил Артур. – Мы вот нашему полосатому мальчику его ботинки принесли. И шапку.

С этими словами он показал сторожу пакет, который он таскал все это время за девчонками…

– А больше он ничего не говорил? – спросила Арина.

– Нет. Только про птиц бубнил что-то, – пожал плечами сторож. – Небесные, говорит. Про горе и судьбу, что ли. Про небо точно… Да все складно так, ладно… Но непонятно. И ушел. Птиц разыскивать, я так понял.

– А этот мальчик без пианино был? – спросила Зоя. И тут же осеклась, настолько удивленно посмотрел на нее железнозубый сторож.

– Сюда на кладбище, девонька, с оркестром приезжают, – как терпеливый школьный учитель, принялся объяснять он. – Это да, бывает, и часто. Трубы, тарелки, барабаны… Но чтобы с пианино – нет. Точно. И мальчонка ваш без всего был.

Артур хихикнул: он представил, как Гуманоид заявился на кладбище, толкая перед собой пианино. Зоя заметила это, помидорно покраснела и опустила голову.

Больше ничего конкретного сторож кладбища не сообщил. Самое главное и так ясно – был тут Антошка, да сплыл. Хоть живой – и то хорошо. Никаким самоубийством тут и не пахло. Это было замечательно.

Арина, Зоя и Артур медленно удалялись от кладбища.

– Так, – деловито хлопнула в ладоши Арина. – Наша загадка слегка упрощается. Мы теперь знаем, что Мыльченко жив, раз люди его видели.

– Тогда и искать его нечего, – сказал Артур. – И не надо на меня волком смотреть, Балованцева. Погуляет ваш безумец и домой вернется. И что вы вообще с ним носитесь, как с писаной торбой? Он свободный человек.

– Свободный-то свободный… – проговорила Арина. – Понимаешь, так-то, конечно, все было бы нормально. Можно было бы сейчас остановиться и его не искать. Раз у поэта меланхолическое настроение, пусть он ему и предается. Мыльченко это любит.

– Да уж, раз по собственной воле по кладбищам шастает, – усмехнулся Артур.

– Но у Зои из дома пропало сегодня пианино, – продолжила Арина. – Большое, настоящее. Вот утром было, а сейчас нету. И никто не признается из домочадцев. Так вот Антошка примерно в это же время был в Зоином подъезде. Сюрприз Зое какой-то готовил. А стало быть, как-то с этим пианино связан или его похитителей видел.

– И от них скрывается поэтому… – добавила Зоя.

– Или еще какое-то этому всему есть объяснение, – тоже добавила Арина.

И девочки постепенно рассказали Артуру всю сегодняшнюю неприятную историю. Арина рассказывала, Зоя рассказывала, Артур слушал, задавал вопросы. Все трое совершенно забыли, что какой-то час назад они разговаривали на повышенных тонах, ссорились, насмехались друг над другом. Артур забыл, что он называл Арину капризой, Зою плаксой, а Арина его – обидным словечком «жених». Забыл, что мстить собирался. Проблемы, что ни говори, сближают.

– …Мы прошлись по всем друзьям-собутыльникам Зоиного отца, – говорила Арина. – Но никто утром с ним не пил. Или неправду говорят. Но скорее они действительно не виделись с ним сегодня.

– А что это за друзья? – уточнил Артур. – С его работы?

– Ой, точно… – Арина даже остановилась. И как раз посреди шоссе, которое они в этот момент переходили. Так что пришлось Артуру и Зое ее подпихивать и буксиром тащить, так она задумалась.

– Что? – спросила Зоя, когда опасность миновала – то есть шумную дорогу они перешли и в микрорайон направились.

– Планы снова меняются, – заявила Арина. – Мы сейчас опять ищем пианино, а не Антошку. Все равно его след потерялся за воротами кладбища.

– Это почему теперь не Антошку ищем, а пианино, не пойму? – удивилась Зоя.

И Артур тоже удивился.

– Зоя, ты говорила, что с утра отец твой на работу должен был идти? – спросила Арина.

– Ага. Он и ходил, видимо, раз напился.

– А мы с тобой к кому ходили? К тем, с кем он работает? Или просто к друзьям?

– Просто к друзьям, – ответила Зоя. – Это главные его собутыльники. С ними он всегда сидит, с ними квасит – и во дворе за столиком, и еще где-то таскается.

– Так если они говорят, что с ним сегодня не пили, а он пьяный и был на работе, то, значит, где он напраздновался с утра? – подхватил Артур.

– На работе! – сообразила Зоя. – А ведь точно. Друзья-то его в других местах все работают: дядя Сережа сторожем на нашей одеяльно-матрацной фабрике, дядя Володя тоже там, он наладчик станков, дядя Альбертик дворник. А дядя Роман самый богатый – он на оптовом рынке подметает рано утром.

– А с работы отцовской ты кого-нибудь знаешь? – спросила Арина.

– Знаю… – ответила Зоя. – Дядя Валентин, дядя Фока, Митрич, Кочерга… Они сантехники, как и мой папа. Но вот где они живут – не знаю. Но не здесь, не у нас в окрестностях – это точно.

– Тогда срочно, срочно к тебе домой! – воскликнула Арина и прибавила ходу.

Глава VIII Рота, подъем!

Вероника Кеник измучилась окончательно. Только что, уже, наверное, в пятидесятый раз за этот день выглянув в окно, она увидела, как в проеме между домами появились Артур, Зоя и Арина. Значит, возвращаются! Артур возвращается! И к ней, к ней! Очень хотелось скорее с ним в кино, на дискотеку… Ведь она даже подаренными Артуром духами, которые он оставил на тумбочке в коридоре, надушилась. Это означало мир и любовь.

Но все трое просвистали мимо Вероникиного подъезда и… направились в подъезд, где жила Редькина!

Запах духов сразу показался Веронике неприятным. Противным просто!

И зачем она отпустила Артура с девчонками на кладбище? Надо было и самой с ними идти! Редькину вон оставить у себя дома, пусть она Мыльченко караулит. И с Артуром идти, с Артуром, не отпускать его с другими девчонками. А то вдруг он переметнется к какой-нибудь из них! Балованцева его очарует. Редькина вряд ли, а Балованцева точно… И капец тогда, пропал поклонник, останется Вероника одна, как дура…