Р. Стайн - Нашествие упырей Страница 10

Это не поможет. Я посмотрел на крышку.

Я попробовал продавить стенку головой.

Мне не вырваться, понял я. Я слишком мал. Силенок не хватит.

Я понурил голову.

И почувствовал, как что-то упало мне на спину.

Оно покалывало мою кожу, пробираясь через густой мех.

— Оооооо, — в ужасе застонал я.

Мне не нужно было видеть, кто это там ползет. Я и так это знал.

Паук.

23

Я поднял лапу и стряхнул паука с шерсти. Он приземлился на дно коробки у меня перед носом.

Его ножки скребли по картону, отчего меня мороз продирал по спине.

Ради Бога! — подумал я. Мало того, что оказался в западне — так еще и с пауком впридачу!

Он неуклонно подползал.

Ближе… ближе…

Я… я этого не вынесу, подумал я.

Я поднял лапу.

Я сделал глубокий вдох и начал опускать ее на паука.

Раздавлю его, решил я. Придется его раздавить.

Моя лапа была уже почти у цели, как вдруг что-то заставило меня остановиться.

Идея. Озарение!

Эге! Хорошо, что я его не прикончил, сказал я себе. Паук — мой путь на свободу!

Я осторожно, легонечко, поставил лапу пауку на спинку. И сконцентрировался… сконцентрировался…

Я почувствовал, что плыву во тьму. Плыву в тесноту и мрак.

Да.

Теперь я в пауке.

Я опробовал свои ноги. Сделал несколько вдохов паучьими легкими. Я чувствовал легкость. Я чувствовал силу.

Больше никогда не буду бояться пауков, решил я. Потому как теперь я сам один из них!

Я выскользнул через трещину в картоне и пустился в долгое-предолгое путешествие через подвал.

Как долго я добирался до комнаты брата?

Не знаю, но мне показалось, что путешествие заняло целую вечность.

К тому времени, как я вполз через комнату Джейсона, все мое тело пульсировало от изнеможения. Хотелось сплести паутину, завалиться туда и хорошенько отоспаться.

Но я заставил себя проползти через комнату. Собрав последние крохи сил, я дотащился по одеялу до плеча брата.

Джейсон крепко спал на боку, рот слегка приоткрыт, вьющиеся темные волосы растрепались.

— Прости, Джейсон, — беззвучно промолвил я. — Но мне необходимо твое тело. Я бы никогда не поступил так с родным братом, но это необходимо.

Я пробежал по его щеке. Она была мягкой и теплой под моим волосатым паучьим телом.

Я прижался к его коже и сконцентрировался… сконцентрировался…

Спустя несколько секунд я почувствовал, что скольжу вниз, вниз, в темноту.

Джейсон не шевелился.

Он даже не проснулся.

Я верну тебе твое тело, мысленно пообещал я. Как только заполучу назад свое.

Я сел. Пригладил кудрявые темные волосы. Открыл глаза Джейсона.

— Вау, — произнес я. Человеческое слово. Голосом Джейсона. — Я снова человек!

Я вскочил с постели — и чуть не врезался в стену.

Тело Джейсона оказалось тяжеленным!

Будь осторожнее, Спенсер, предостерег я себя. Ты был крошечным паучишкой. Не торопись. Привыкни к этому большому, человеческому телу.

Но какой там!

Нет времени привыкать — я это понимал. Упырь обещал найти новое тело — а мое уничтожить!

Вполне возможно, я УЖЕ опоздал.

Я выскочил из комнаты и помчался по коридору, вопя:

— Мама! Папа! Помогите мне! Мама! Папа!

Я остановился на полпути, когда из кухни донесся вопль ужаса.

24

Я заковылял вниз по лестнице, спотыкаясь и раскачиваясь, будто куль с мукой. В дверях кухни я остановился.

Мама и папа стояли в квадрате света из распахнутого холодильника.

Их лица исказились от ужаса и потрясения. С отвисшими челюстями взирали они на разбросанные объедки, битое стекло, пустые бутылки и банки.

— О, вау, — пробормотал я.

Мама повернулась ко мне:

— Джейсон, это кто сделал?

— Я должен вам сказать… — начал было я.

— Кто это сделал? Кто?! Ты видел Спенсера? — требовательно спросила мама.

— Я и есть Спенсер! — заявил я. — Я одолжил тело Джейсона.

— Джейсон, сейчас не до шуток! — рявкнул папа. — Посмотри на этот жуткий бардак!

— Я не шучу, — настаивал я. — Вы должны меня выслушать! Я — Спенсер. Мое тело похитил упырь. И мне пришлось одолжить тело у Джейсона. Я…

— Не сейчас, Джейсон! — оборвала меня мама. Она повернулась к папе: — Я говорила Спенсеру, чтобы он не давал ему больше смотреть фильмы про монстров.

— Вы обязаны меня выслушать! — заорал я во всю мощь джейсоновых легких. — Я должен заполучить свое тело назад, пока упырь его не уничтожил. Мне нужна ваша помощь!

— Иди в свою комнату, — отрезал папа. Он махнул рукой в сторону лестницы. — Иди. Сейчас же. Поговорим позже. Нам с мамой предстоит большая уборка. В дом, видимо, кто-то вломился.

— Но… но… но… — забормотал я.

Мне стало ясно, что слушать они не намерены. Так что я отвернулся и взбежал вверх по лестнице.

Я натянул джинсы и толстовку. Потом схватил теплую курточку Джейсона и выскочил на улицу с парадного входа.

Должен же кто-нибудь меня выслушать! — говорил я себе. Должен же кто-нибудь что-нибудь сделать!

Я добежал до угла и остановился, потрясенно ахнув. Под ногами захрустело битое стекло.

Стекла двух автомобилей, припаркованных у обочины, были разбиты вдребезги. Багажники и капоты смяты и искорежены, словно кто-то поработал над ними кувалдой.

Я поспешил дальше, глядя на горящие дома и гаражи. Из автомобиля, стоявшего на одной из подъездных дорожек, вырывалось пламя. Мусорные баки были опрокинуты.

Дверь ближайшего дома была распахнута настежь. Я слышал, как внутри надрывается младенец.

Окно на фасаде следующего дома было разнесено вдребезги. Ярко-оранжевое пламя лизало занавески.

Из почтового ящика на углу тоже вырывалось пламя. Еще две машины стояли покореженные, их ветровые стекла были разбиты в мелкое крошево.

По улице разносились гневные крики и пронзительный визг. Воздух звенел от панических воплей. Я увидел спасающихся бегством людей в пижамах и халатах.

В конце квартала деревья стояли в огне. Я увидел опрокинутый на бок микроавтобус с изрезанными шинами. Черный тяжелый дым душил, жег глаза.

Щурясь сквозь дым, я увидел упыря. Темная фигура двигалась сквозь огонь, переходя от дома к дому, сокрушая все на своем пути.

Откуда-то издалека доносились завывания сирен. Вскоре сирены надрывались уже со всех сторон. Пожарные сирены… полицейские сирены…

Это все — моя вина, с ужасом думал я. Это все — моя вина. Это я сбил то раздвоенное надгробье. Это я позволил ему вырваться с кладбища.

Упырь устремился на другую сторону улицы. Он принялся раскачивать автомобиль, пока тот не грохнулся набок. Визгливый хохот заглушил отчаянные вопли людей в горящих домах.

Это все — моя вина… Это все — моя вина…

Эти слова стучали у меня в голове.

А потом я увидел, как я — мое тело — бросилось на пожарника, сражавшегося с огнем. Упырь протянул руку и вырвал у мужчины пожарный топор.

— Эй! А ну верни! — пожарник бросился на упыря.

Но упырь бешено замахнулся топором. Пожарник отпрянул.

Упырь выскочил на улицу и хватил топором по почтовому ящику.

Ящик развалился надвое. Столбик рухнул и откатился в сторону.

Упырь бросился к гаражу и принялся остервенело рубить его дверь.

Дверь раскололась. Упырь занес топор для еще одного удара…

А потом я услышал гневный окрик:

— Бросай топор!

Обернувшись, я увидел двух офицеров полиции в темной униформе: суровые лица, в глазах мерцают отблески пожара, охватившего соседний дом.

— Бросай топор! — повторил офицер. Он положил руку на кобуру револьвера.

Упырь в моем теле круто развернулся. Черные глаза-омуты со злобой уставились на полицейских. А потом он занес топор, метя офицеру в голову.

— Бросай — или будем стрелять! — прогремел офицер.

— Нет! — крикнул я, бросаясь к ним. — Нет! Не стреляйте! Это мое тело!

— А ну брысь, пацан! — проорал офицер.

Упырь вновь замахнулся топором.

— Не стреляйте в него! — вопил я.

— У нас нет выбора! — крикнул полицейский.

Я застыл в ужасе, когда они вскинули револьверы.

25

— Неееет! — взвыл я. Это мое тело! Это же мое тело! Не убивайте его!

Оба офицера повернулись ко мне:

— Пацан, ты в своем уме?!

— А ну марш отсюда — чтоб духу твоего здесь не было!

Потом мы все повернулись к упырю.

Он исчез.

Я уперся руками в колени и попытался восстановить дыхание. Офицеры же устремились на поиски.

Из-за ближайшей изгороди послышались вопли. Это был двор Фрэнка Формана. Я перемахнул через изгородь и увидел, что упырь ожесточенно крушит топором сарай.

Я нырнул за дерево и наблюдал за ним, пытаясь придумать способ вернуть мое тело.