Антон Иванов - Шестеро смелых и фокус—покус Страница 10

Наевшись, ребята помогли Диане убрать со стола и переместились на второй этаж, в ее комнату. Клим с Ильей подхватили с двух сторон Данилу, а Равиль Рафаилович затащил коляску.

— Ладно, ребята, не буду мешать. Развлекайтесь. Позовете, когда надо будет спуститься. — И Дианин папа покинул их.

— Отличная у тебя, Ди, комната, — сказал Илья и подошел к окну. — И вид обалденный. Пруды, роща…

Серебряные пруды вздымал тяжелыми волнами холодный осенний ветер. Дальше, на противоположном берегу, ажурно белела березовая роща. Листья уже почти облетели, а те, что еще остались, подсвечивали редкими буро — оранжевыми пятнами черное кружево ветвей, сквозь которые мерцал в крутящихся хлопьях снега старинный погост, на котором нашли последнее пристанище прежние обитатели этих мест. Здесь давно уже не хоронили. Зато встречались надгробия не только начала двадцатого века, но и девятнадцатого, и даже конца восемнадцатого.

Илья настроился на философский лад. Когда — то здесь текла совершенно иная жизнь, о которой они ничего не знают. Наверное, тут было чье — то имение или еще что — нибудь в этом роде. А потом вот и их всех, весело болтающих в Дианиной комнате, не станет, и какие — нибудь ребята будущего вот так же из какого — нибудь окна будут глядеть на кладбище с их могилами…

— У меня точно такой же вид из окна, — подошел к Илье Клим. — И такая же комната. У нас здесь во всех домах одинаковая планировка. Кстати, — вдруг вспомнил он, — о моих соседях с другой стороны. У нас здесь слышимость… Когда строили, говорили: мол, звукоизоляция согласно мировым стандартам. Только, видать, в процессе звукоизоляцию свистнули. Поэтому мы в курсе жизни своих непосредственных соседей. Например, я всегда знаю, когда Дианку ругают. — Он хитренько покосился на Крошку Ди.

— Ври больше, — отмахнулась та. — Меня, в отличие от некоторых, вообще не ругают.

— Клим, а к чему ты нам эти пикантные подробности излагаешь? — полюбопытствовала Марфа.

— К тому, что, пока я к Ди собирался, соседи с другой стороны, ну, Трунины эти самые, у которых Ваню якобы похитили, так орали!

— По поводу чего? Муж с женой, что ли, ссорились? — заинтересовалась Елизавета.

— Да нет, — продолжал Ахлябин. — Кирилл Петрович орал на старшего своего, Максима, на чей день рождения мы как раз и ходили,

— И что тебе в этом показалось интересного? — не понял Данила.

— Дело в том, что Кирилл Петрович часто орет на Максима, постоянно его воспитывает. Не одно, так другое. Максим, бедный, никак до его стандартов не дотягивает. К такому я уже привык. Но то, что там иногда творилось, уже не воспитательный гнев, а настоящая крутая разборка. Обычно — то один отец орет, а тут и Максим орал и, по — моему, даже чем — то швырялся. А уж Кирилл Петрович ревел, словно раненый слон.

— Достал, видно, сынок папашу, — выдвинула новую догадку Елизавета.

— Странно, — удивилась Диана. — Максим вроде такой обычный мальчишка. Тихий, ничего особенного не творит. Чем отец — то его недоволен? Или ты, Клим, не понял?

— Говорю же: не дотягивает до отцовских высоких стандартов. Кирилл Петрович ему выговаривал: мол, я тебя всем обеспечиваю, все возможности тебе открыты, а ты даже учиться нормально не утруждаешься. Комментирую: нормально для Кирилла Петровича — это на круглые пятерки, а у Макса, как я понимаю, в этом году даже двойки появились. Но это еще не все. Папаша записал его для закаливания характера в секцию какой — то борьбы. А Макс туда пару раз сходил, и ему совершенно не понравилось. Вот он и перестал ходить, а отцу на всякий случай не сказал. В результате из секции позвонили справиться, станет ли Максим посещать занятия дальше. Попади они на маму, вероятно, и обошлось бы. Но, на беду Максима, трубку взял Кирилл Петрович. И то, что он услышал, ему совсем не понравилось. В общем, он долго орал, как ему стыдно, что у него сын — бесхарактерный слабак. А Максим в ответ вопил, что он совсем не слабак, просто хочет не борьбой, а теннисом заниматься. А с теннисом возникает проблема. Туда возить на машине надо. Но отец — то целый день на работе, а мама машину не водит. К тому же, как я заключил из дальнейших слов Кирилла Петровича, Максим, когда они летом где — то отдыхали, уже пытался заниматься, но тоже какая — то глупая история вышла. А еще Кирилл Петрович бесился из — за того, что Максим недостаточно любит младшего брата и постоянно его обижает, хотя должен, наоборот, заботиться о нем.

— А это действительно так? — спросила Марфа.

— Пойди их пойми, — пожал плечами Клим, а Диана объяснила:

— Этот Ваня у них избалованный и очень вредный. И на полную катушку научился пользоваться тем, что он маленький и не совсем здоров. Знает: любая шалость ему сойдет с рук, вот и пакостит старшему. А Максим, естественно, из себя выходит.

— А Кирилл Петрович считает, — продолжил Клим, — что Максим как старший обязан сдерживаться. Мол, Иван маленький, глупенький и слабенький и надо ему во всем уступать. Короче, отец выдал ему сегодня полный список претензий. А у Максима, видно, тоже накипело, загнал его папаша. У парня настоящая истерика началась,

— Они ведь из — за этого лжепохищения все на нервах. Вот и сорвались. — Диана в общем — то понимала положение Труниных.

— Чем ни объясняй, Максиму я не завидую, — сказал Клим. — По — моему, это не жизнь, когда тебя каждый день так строят и к малейшей промашке цепляются.

— Видимо, его отец полагает, что это Максиму во благо. Стремится, чтобы сын лучше стал, — заметил Илья.

— Тебя бы так муштровали, поглядела бы я, что тогда бы ты запел, — возмутилась Марфа.

— У меня отец тоже строгий, баловства не любит, — возразил Илья. — И ничего ведь, живу, в истерику не впадаю.

— Ты не сравнивай, — вмешался Данила. — У твоего отца просто военная закваска сказывается: всю жизнь ведь в погонах, а с Максимом, по — моему, явный перебор. Если Клим ничего не преувеличивает, то, похоже, этот Кирилл Петрович затравил парня. Максим не справляется с требованиями, и у него уже руки опускаются.

— Вот именно, — подтвердил Ахлябин. — И ничего я не преувеличиваю.

— А кроме того, Максим видит, что маленькому — то все позволено, а от него самого только требуют, — с сочувствием произнесла Диана. — Конечно, ему обидно.

— Да он же уже большой, — сказала Лиза.

— Повезло тебе, Елизавета, что ты у родителей одна, — улыбнулся Данила.

— Понятно, братик, — хмыкнула Марфа. — Значит, ты тоже на меня зуб имел. Или до сих пор имеешь?

— Сейчас, разумеется, нет, но, когда мы были поменьше, случилось несколько моментов… — Он помолчал. — А ведь разница у нас в возрасте гораздо меньше, чем у Максима и Вани. И все равно мне одно время казалось, будто Марфу любят больше, чем меня.

— Да — а? — непонимающе протянул Илья. — А я про себя что — то ничего плохого не помню. Пока мой брат не женился, мы с ним такие дружбаны были.

— Так ты же младший, Илюша, — ехидно проговорила Марфа. — А вот Михаила в следующий раз увидишь и спроси. Наверняка много интересного тебе расскажет.

— Ерунда. Отец никогда не делал различия между мной и Мишкой. Старше там, младше… Виноват — получи ремнем по заднице. И вообще, я Мишку любил, уважал и никогда ему не пакостил. И он столько со мной возился! И книжки вслух читал, и в детский сад отводил, и в школу. Он и сейчас меня не забывает, хоть у него и своя семья: то деньжат подкинет, то на рыбалку возьмет. Нет, мне без брата жилось бы хуже.

— Значит, тебе повезло, — заключила Марфа. — Или характер другой.

— Нормальный у меня характер, — не без гордости отозвался Илья. — А этих ваших соседей избаловали до мозга костей, вот они с жиру и бесятся. Нам на дни рождения никаких фокусников с клоунами не приглашали. Зато и никаких проблем не было.

— Нет, Илья, я с тобой не согласна. Дело совсем не в фокусниках, — покачала головой Диана.

— Совершенно верно, — поддержал Ахлябин. — Тут сложный клубок противоречий, и теперь он, видно, запутался окончательно. Максим вопил, что родители его совсем не любят и что, если бы пропал не Ванька, а он, они бы так не суетились. Скорее всего, вообще не заметили бы, а может, даже довольны бы ли.

— Похоже, парень и впрямь на грани, — нахмурился Данила.

— А отец его что, не видит? — спросила Лиза.

— Похоже, что нет, — продолжал Данила. — По — моему, он тоже на какой — то своей грани находится.

— Ага. Он кричал, что Максим — неблагодарная сволочь, — сообщил новую подробность Клим. — Я вообще решил, что его удар хватит.

— Нет, точно у вас здесь люди с жиру бесятся, — опять завел свое Илья. — Казалось бы, чего им не хватает?

— Взаимопонимания, — серьезно ответила Диана. — Максим убежден, что родители его не любят, а отцу кажется, будто Максим его ненавидит и назло все делает наперекор.