Илона Волынская - Конец света отменяется Страница 11

Кисонька не ответила – она страдала. Соболев и экзамены напрочь вытрепали ей нервы, но надо взять себя в руки и прекратить закатывать истерики на пустом месте! Все, они едут отдыхать, развлекаться, и Вадькина мама им совершенно не помешает – она очень милая женщина! Они поплавают, пойдут гулять, и она что-то слышала об аквапарке… И вообще получать удовольствие от отдыха надо прямо сейчас, вот хоть фильм посмотреть… Кисонька уставилась на экран таким мрачно-злобным взглядом, что… развоевавшаяся героиня замерла с поднятой ладонью, так и не залепив пощечину оскорбившему ее герою.

– Остановка! – радостно объявил Володя, вкатывая микроавтобус на стоянку и глуша мотор. – Попить, в туалет, купить шоколадку…

За окнами виднелись придорожный магазинчик и бойкие тетеньки, торгующие семечками, батончиками и холодным чаем каркаде в пузатых бутылках. Кроме их автомобиля, рядом припарковался большой автобус и… два черных «Мерседеса».

Вадька только буркнул что-то сквозь сон и свернулся в кресле калачиком. Зато Надежда Петровна вскочила.

– Быстренько, девочки! – вскричала она. – Ну что вы там возитесь, Мурка, Кисонька!

Ничего не понимающие близняшки выпрыгнули из мини-вэна следом за Катькой.

– Скорее! – Вадькина мама целеустремленно подалась куда-то, рядом мчался Харли – такой же целеустремленный: шея вперед, крылья назад…

– Тетя Надя, а куда бежим? – обгоняя ее, крикнула Мурка.

– Как – куда? – на ходу бросила та. – В туалет очередь занимать! Там же наверняка очередь.

Близняшки дружно затормозили:

– А мы… как-то не очень хотим… Тем более если очередь, – попятилась Мурка.

– И там наверняка грязно, – добавила Кисонька. – Мы лучше пока в магазинчик заглянем. За минералкой.

– У нас есть минералка. Зачем тратить деньги, если я все взяла! – объявила Надежда Петровна, но девчонки уже отступали в сторону магазина. Они еще успели услышать, как мама сказала Катьке: – Они очень хорошие девочки, но все-таки балованные! Трудно нам с ними будет!

– С нами – трудно! – недовольно проворчала Кисонька, заходя в магазинчик. – Мы не навязывались!

– Навязывались, – уныло вздохнула Мурка. – Ее мама попросила. И папа.

– Косинский Сергей Николаевич… – словно подтверждая ее слова, произнес за полками с товаром авторитетный мужской голос.

– И этот еще? – откликнулся второй голос. – Куда конь с копытом, туда и рак с клешней?

Девчонки переглянулись: это кто здесь конь? И, не сговариваясь, принялись аккуратно и бесшумно раздвигать заполняющие полки пластиковые ярко-красные канистры. В образовавшуюся щелку стали видны спины двух мужчин, одетых, как для бизнес-тренинга на природе – в спортивные светлые рубашки и темные брюки.

– Косинский лезет куда только может! – с явным раздражением выпалил первый. – Достал уже…

Близняшки снова переглянулись – эта парочка начинала им не нравиться.

– Но дело сейчас в этой недвижимости! – горячо продолжал первый, снимая с полки бутыль с водой. – Цена, конечно, смешная, но сколько там придется вбухать в ремонт! Без тройных стеклопакетов на окна не обойдешься, а раз пакеты, значит, кондиционеры…

– Если мы не покупаем недвижимость сами, то она хотя бы не должна достаться ему! – азартно заявил второй.

– Любой ценой! – твердо припечатал первый, и в голосе его звучал не азарт, а настоящая ненависть.

– А Косинский? – снова переспросил второй.

– Да пусть он вообще сдохнет, этот Косинский, вот уж кто третий лишний! – злобно огрызнулся первый.

Стеллаж с пустыми пластиковыми канистрами у них за спинами слабо качнулся. Стоящая на самом верху канистра неспешно накренилась и… бамц! Звучно стукнула первого по голове.

– Это что еще… – начал тот, хватаясь за макушку.

Стеллаж качнулся сильнее… и… бац-бац-бац! Кувыркаясь и гулко колотя по головам и плечам, ярко-алые канистры посыпались сверху. Второй мужчина лихорадочно замахал руками, точно рассчитывал разогнать канистры, как мух, отшатнулся… и врезался в стеллаж напротив.

– Бум-бульк! – гулко шмякнулась бутылка с минералкой. И… Бум-шурум-бум! Бутыли с водой одна за другой посыпались на пол, раскатываясь во все стороны.

– А-а-а-а! – Бутылки подкатились первому мужчине под ноги. Он тоже замахал руками, пытаясь сохранить равновесие… и плюхнулся прямо на бутылку. Раздалось звучное – крак! Под тяжестью бутылка раздулась, как перекачанный воздушный шар… и пластиковую пробку снесло с резьбы!

С силой бомбового осколка пластиковый кругляшок врезался в лоб его партнеру! Тот покачнулся, глаза закатились, и он распростерся на полу в обрамлении ярко-алых канистр. А вырвавшаяся из бутылки струя окатила примчавшуюся на шум продавщицу.

– Вы чего хулиганите! – переходя на ультразвук, заорала та.

– Мы хулиганим? – возмутился первый мужчина. – Это у вас тут все так стоит, что нас чуть не поубивало!

– До вас стояло, никого не убивало! – еще пронзительней заорала продавщица.

Кроме нее, рядом никого не было, только качалась туда-сюда входная дверь магазинчика, будто от сильного ветра.

Давясь от хохота, Мурка с Кисонькой вылетели наружу и торопливо нырнули под прикрытие черных «Мерседесов».

– И так будет с каждым, кто пожелает нашему папе сдохнуть! – торжественно провозгласила Кисонька.

– Пусть скажут спасибо, что мы им шины не прокололи! – мстительно пнув колесо «мерса», буркнула Мурка.

Не вставая, в полуприсед, девчонки пробрались за «Мерседесами», вынырнули у мини-вэна и быстренько заняли свои места. Остальные уже ждали, Володя завел мотор и плавно тронул машину с места.

Дверь магазинчика снова хлопнула, и оттуда вывалились отругивающийся от продавщицы «первый» и держащийся за голову «второй», быстро уселись за руль своих машин… Черные автомобили один за другим рванули с места. Вслед им неслись пронзительные вопли продавщицы.

Володя ударил по тормозам. Просвистевший мимо «мерс» едва не снес ему зеркало.

От толчка Евлампий Харлампиевич слетел с Катькиных колен. Спящий Вадька дернулся – и вывалился из кресла, гулко грянувшись об пол.

– Мерзавец! Совсем с ума сошел! – закричала Надежда Петровна, вскакивая и бросаясь к сыну. – Вадька, ты как? Не ушибся?

Тот нашарил свалившиеся очки, огляделся, посмотрел на склонившуюся над ним маму и удивленно спросил:

– Ты откуда тут, мам?

Губы Надежды Петровны растянулись в ехидной усмешке:

– Деточка, я просто всю дорогу бежала за автобусом!

Глава 8

Призрак недовольного туриста

После майских ливней, в окружении еще не успевшей выгореть зелени, даже серые коробки девятиэтажек выглядели по-курортному радостно. На светофоре законопослушно переминался пес, держа в зубах кость, громадную, не иначе как динозавра. Светофор переключился на зеленый, пес потрусил через дорогу, судорожно задирая голову, чтобы свисающая из пасти добыча не цеплялась за асфальт. Его провожали уважительными взглядами. Судя по победно торчащему хвосту, пес эти взгляды ощущал и гордился.

Мини-вэн въехал в центр Бердянска. Кисонька одобрительно поглядела на мелькнувший за окном отель – красный кирпич, много стекла, террасы, наверняка и бассейн есть. Раскрылся широкий пешеходный проспект, обрамленный нарядными и веселыми старинными домами, а позади него в солнечных лучах сверкало море. Настроение стремительно рвануло вверх. Автомобиль вкатил в курортную зону. Между глиняными одноэтажными развалюхами и добротными, но уродливыми белокирпичными домами советских времен вклинились современные виллы и пансионаты. Одно– и двухэтажные, попроще и повычурней, с витыми балкончиками, заросшими виноградом, черепичными крышами, коваными флюгерами на островерхих башенках. За узорчатыми воротами стояли машины с российскими, украинскими, белорусскими, казахскими номерами, а на протянутых через двор веревках флагами развевались вывешенные на просушку купальники и пестрые надувные круги. Кое-где роскошные кованые ворота красовались перед ветхими глиняными мазанками, похоже, символизируя готовность домиков вот-вот превратиться в изящные виллы – как гусеница в бабочку. Строительство тут предпочитали начинать с ворот. От табличек «Сдается комната», «Сдается вилла», «Сдается…» рябило в глазах и появлялось чувство, что ты – великий полководец-победитель. Ну раз сдаются…

Их машина неуклюже перевалила железнодорожные пути и устремилась вперед – снова замелькали хрущевки и скучные пятиэтажки, потом исчезли и они. Наконец впереди воздвиглось довольно высокое, этажей на девять, здание из кирпича и бетона. Здание громоздилось как… немытый хмурый слон: насупилось на приезжих облезлыми балконами и мрачно поглядывало пустыми, темными окнами. Но не сдавалось: ни перед воротами, ни на самом здании уже ставшей привычной таблички не было. Вместо этого на железном щите у ворот было от руки мелом написано: «Пансионат не работает». Радостное, до щенячьего визга настроение еще немножко подрыгало ножками… и снова поползло вниз.