Наталия Кузнецова - Дело о бледном вампире Страница 12

— И правда! — воодушевилась Катька.

Ромка схватил свою куртку.

— Тогда вперед! Мам, мы с Катькой в театр! — крикнул он, распахивая перед девчонками дверь.

Катька открыла дверь служебного входа и уверенно вошла внутрь. У входа в театр за столом сидела пожилая женщина с вязанием в руках.

— Здравствуйте, Таисия Андреевна. Мы к Марине Владимировне.

— Она на сцене, — ответила женщина.

— Ничего, мы подождем, — бойко ответила Катька и поманила за собой друзей.

Они тихонько проникли в зал и присели на крайние места. Марина — Люсиль в ярком костюме и гриме была еще красивее, чем в жизни. Но режиссер был явно чем-то недоволен. Он сидел на первом ряду и периодически хлопал в ладоши и прерывал действие.

— Опять не то! Здесь надо живее, а вы спите!

Наконец он объявил маленький перерыв, и Марина спустилась к друзьям со сцены.

— Я ничего не поняла из того, что вы мне сказали по телефону. Какой другой снимок? Что за Саша?

Прежде чем ответить, Ромка спросил:

— А у вас вчера никакой снимок не пропадал?

Марина пожала плечами.

— Не знаю, вроде нет. Впрочем, можно проверить. А в чем дело? Кто мог его взять? Говорите по порядку, только побыстрее, пожалуйста.

— У Серафимы Ивановны вчера вечером был какой-то ваш знакомый Саша, — терпеливо объяснял Ромка, не отрывая глаз от ее красивого лица. — Он сказал, что вы его к ней прислали, так как сами прийти не смогли. Этот самый Саша принес снимок ее мужа и вашего деда и еще торт, они сели пить чай, и он, я так думаю, подсыпал ей в стакан какое-то лекарство, и она уснула. К сожалению, они, — он указал на девчонок, — стакан вымыли, а то можно было бы его исследовать на наличие снотворного. Впрочем, это и так ясно. Она нам сама сказала, что не пьет на ночь никаких таблеток.

— Ничего не понимаю. Даже если все было так, как ты говоришь, то для чего какому-то Саше надо было травить несчастную старушку? — удивилась девушка.

— А дело в том… Дело все в том, что в ее доме был клад! — торжественно объявил Ромка. — О нем знала только она сама и еще ее родственники в Москве, которые нас к ней послали. А еще о кладе было написано в письме, у меня была его копия, но она пропала. А вот и доказательство. — Он достал из кармана желтую монету. — Это все, что осталось, валялось под кушеткой. Она точно золотая, на ней это написано, к тому же я ее на зуб пробовал.

Марина взяла у него монету.

— Я такую как-то раз видела. Насколько я понимаю, это царский червонец. Дореволюционный.

— А что такое «Б.М.»? — спросила Лешка. Ей почему-то никак не давал покоя этот вопрос.

— «Божьей милостью», — ответила актриса и машинальным движением руки отвела упавшие на лицо волосы.

И тут Ромка вспомнил, что точно такой жест она сделала в Москве на Павелецком вокзале, чем и привлекла его внимание. Помнится, он тогда прекратил читать свою философию, заложил нужную страницу копией письма и принялся наблюдать за актерами. А в поезде письма не было, и с тех пор оно ему не попадалось.

Так вот оно что! Значит, письмо осталось на вокзале, и его подобрал кто-то из актеров.

— Люди! — взволнованно возвестил он. — Я знаю, куда подевалось письмо. Его, — он взглянул на Марину, — подобрал кто-то из ваших друзей и тоже решил поискать клад. Скажите, кто у вас вчера был? И кому вы говорили о том, что ваш дедушка воевал вместе с мужем бабушки Симы?

Девушка, немножко подумав, сказала:

— Вчера днем ко мне приходили Игорь Воронин с Антоном Ригиным.

— Зачем?

— По делу. Я их сама пригласила. Мама попросила позвать мужчин, чтобы они перенесли диван и шкаф из одной комнаты в другую. Я после экскурсии в театр позвонила, они оказались там и забежали ко мне. Пока они вещи таскали, я старые альбомы достала, дедовы фотографии искала.

— И рассказали им обо всем, — утвердительно сказал Ромка.

— А разве это требовалось скрывать?

— Нет, конечно. И, кроме них, к вам больше никто не заходил?

Марина наморщила гладкий лоб.

— Еще Сергей за книгой. После концерта.

— Это который сейчас на сцене Журдена играл? — уточнила Катька.

— Он.

— И долго он у вас был? — спросил Ромка.

— Да нет, чашку чаю выпил, книгу взял и ушел. Очень куда-то спешил.

— Я, кажется, догадываюсь, куда он спешил. Вы ему о муже Серафимы Ивановны тоже сказали?

— На этот раз не я, а мама. Она выложила ему все, что узнала от меня. Ее эта история прямо-таки потрясла.

— И каждый из них имел возможность взять фотокарточку?

Марина разгладила складки на широком пышном платье и пожала плечами.

— Наверное. Я же не слежу за своими гостями. С другой стороны, они все очень хорошие люди. С Антоном и Сергеем мы в одной группе учились. Игоря я знаю давным-давно, и тоже только с хорошей стороны. Ни один из них не способен совершить подлый поступок.

— Так все всегда говорят о своих друзьях и знакомых, — благосклонно подметил Ромка. — Вы уж поверьте моему опыту.

Девушка молча улыбнулась и подняла руку, призывая его к молчанию.

— Погоди. Кажется, мне пора на заклание.

Режиссер в первом ряду снова захлопал в ладоши, и со сцены к ним спустился Виталий.

— Привет, мальчишки-девчонки, — весело проговорил он. — Мариночка, тебя шеф на сцену зовет.

— Слышу, — вздохнула Марина, поднимаясь с кресла. — Пойду. Я и так сегодня перед ним провинилась.

— А что, утренний прогон был сорван? — спросила Катька.

— К счастью, нет, вместо меня Оксана играла. Из второго состава.

Марина с Виталием вернулись на сцену, а Ромка с девчонками вышли в фойе, решив дождаться конца репетиции. Здесь на стенах были вывешены большие фотопортреты актеров театра. Первым делом Ромка нашел среди них Марину. Она и здесь выглядела лучше всех.

— Катька, — попросил он, — покажи-ка мне этих, как их там, Сергея, Антона и Игоря.

— Игорь Степанович не актер. Он у них театральным реквизитом заведует, и портрета его здесь нет. А Сергей Иванович и Антон Васильевич — вот они, любуйтесь.

Ромка пристально вгляделся в привлекательные лица актеров. Ни одно из них не вызывало никаких подозрений. Да и как иначе? Артистам положено быть красивыми.

Рядом висел большой стенд с фотографиями сцен из спектакля «Странная миссис Сэвидж». Катька указала на нижний снимок.

— Вот это — тоже Сергей.

С большим удивлением Ромка перевел взгляд с этой фотографии на большой портрет актера и, не сдержавшись, громко воскликнул:

— Вот это да! Сразу и не узнать. Вы только посмотрите! Это же Саша! Точно он, по бабкиному описанию. Усы, длинные волосы, темные очки.

— И, значит, это он за нами вчера следил? — полувопросительно сказала Лешка.

— Ну да, — кивнул Ромка. — Иначе как бы он узнал бабулькин адрес? На письме-то его не было.

— И что будем делать? Как ты намерен отнимать у него клад? — Катька во все глаза смотрела на Ромку.

— А ты что предлагаешь?

Она смутилась.

— Не знаю. У меня же нет сыскного опыта. Наверное, надо дождаться Марину Владимировну.

Ромка решительно потряс головой.

— Зачем же терять время? Раз мы находимся в театре, то должны обыскать гримерку Сергея. Ты знаешь, где она?

— Да. Кажется, четвертая слева. Она у них одна на троих: на него, Антона и еще одного актера, кажется, Виктора Петровича.

— Так веди нас туда.

Глава X НАЙДЕННЫЙ ПАРИК

Катька знала театр как свои пять пальцев. Она уверенно провела друзей в конце фойе и отворила небольшую, незаметную дверцу, ведущую в служебные помещения. Они миновали несколько узких коридорчиков, лестницу и, наконец, подошли ко второй двери слева.

— Вот, — указала на нее Катька. — А в следующей комнате гримируется Марина Владимировна.

Ромка подергал дверь за ручку. Она оказалась закрытой.

— А ключи они с собой носят?

— Обычно оставляют на вахте, то есть на служебном входе.

— Так сходи и возьми.

— Кто ж мне их даст?

— Тогда надо отвлечь дежурную. Как же это сделать-то? — Ромка думал недолго. — Ты иди туда и держись поближе к ключам, а я что-нибудь придумаю. Как ее зовут, ты говорила?

— Таисия Андреевна. А как ты ее отвлечешь?

— И в самом деле, как? — уставилась на Ромку Лешка. Она давно привыкла к хитроумным выдумкам своего находчивого брата, но не догадывалась, что он выкинет на сей раз.

— Сейчас увидите.

Отослав Катьку к служебному входу, Ромка попросил у Лешки носовой платок и отправился в туалет. Там он завернул платок в бумагу, положил в раковину и поджег. Вспыхнуло пламя, неприятно запахло горелой тряпкой. Ромка открыл дверь, и запах моментально распространился по всему фойе.

Выйдя из туалета, Ромка подтолкнул сестру к служебному входу.

— Иди, говори дежурной, что в театре пожар. Но не пугай, чтобы она не запаниковала и никого больше не позвала. Мне только надо, чтобы она на секунду оставила свое место.