Улисс Мур - Властелин молний Страница 12

В свой чёрный список.

Потом взглянул на карту Европы, разложенную на столе. Он отметил на ней булавками только три места: графство Корнуолл, Лондон и Венецию.

Булавки крепили возле этих названий и соответствующие листки: Корнуолл помечен именем Улисса Мура, недостойного внука основателя Клуба Поджигателей, этого «романтического мечтателя».

Так что если и было что-то общее между Маляриусом Войничем и дедом Улисса Мура, так это практический смысл, а он означал: никаких мечтаний, никаких сновидений и быстрых действий.

Теперь решение выглядело так: немедленно помешать возможному возвращению Путешественников-фантазёров.

— Я сейчас же остановлю вас! — громко произнёс Маляриус Войнич.

Но лишь для одного барон Войнич так и не сумел найти места в своих ящиках с наклеенными на них буквами алфавита.

Для сомнения.

Сомнения не оказалось в ящике с буквой «С». Оно гнездилось в его голове. И означало только одно — поражение.

Постучав пальцами по столу, он обдумал разговор, который только что состоялся у него на страницах записной книжки Мориса Моро, и взял в руки свой экземпляр этой книжки. Двадцать страниц, содержащие указания, как добраться в Умирающий город.

В Аркадию.

Когда уничтожали Клуб Путешественников-фантазёров, эта записная книжка уцелела совершенно случайно. Большая часть отчётов о немыслимых путешествиях, о затерянных дорогах, о гротах, обнаруженных бог знает в каких зарубежных империях, о городах, ушедших на дно моря или скрытых в самых недоступных горах планеты, была решительно уничтожена.

Но эта маленькая книжечка уцелела. И каким-то чудом попала на стол к Войничу, чтобы лишить его покоя.

Чтобы посеять в его сознании ростки сомнения.

Эта книжка позволяла разговаривать с другим читателем в тот момент, когда они оказывались на одной и той же странице.

И работала.

В самом деле работала.

Значит ли это, что нужно сжечь её, чтобы избавиться от проблемы? Причём все четыре экземпляра книги?

Маляриус Войнич уже несколько дней думал об этом, ещё с тех пор, как получил тревожные сведения из Венеции и послал потом братьев Ножницы в Корнуолл.

— Следите за этой девочкой! — приказал он и теперь ждал доклада и других сообщений, чтобы решить, как действовать дальше.

Однако он не ожидал телефонного звонка. А телефон зазвонил.

Маляриус нажал на рычаг, приводя в действие пневматическую помпу своего парикмахерского кресла, опустился к ящику с буквой «Т» и извлёк из него телефон.

— Войнич, — сказал барон.

Звонил Эко.

— Тут возникла одна проблема, барон Войнич, — заговорил венецианский Поджигатель.

— Что за проблема?

— Обезьяны, — ответил Эко.

— Что значит обезьяны?

— Это значит, что на меня напала целая стая обезьян, барон. И что я потерял Раньери Страмби. И это, однако, ещё не всё. Мальчишка убежал, унеся плащ и маску графа Ченере.

— Ты должен вернуть их! — вскричал Войнич. — Немедленно! Найди мальчишку!

— Я искал, барон. Он не вернулся домой. И даже в школу не пошёл…

— Поспеши в дом Моро.

— Я был там. Но пришёл слишком поздно. Томмазо Раньери Страмби побывал там раньше меня, я уверен, потому что… Понимаю, вам покажется странным, барон Войнич, но мальчик облил белой краской фрески Мориса Моро. Он… уничтожил их!

Маляриус Войнич стиснул трубку.

— Белой краской? Ты хочешь сказать, что он испортил рисунки Мориса Моро?

— Это самый настоящий вандализм, барон! Понадобятся многие месяцы, чтобы восстановить всё!

— А реставратор? Госпожа Блум?

— Она ещё не видела. Но думаю, с ней случится удар, барон. И теперь придётся заплатить ей намного больше, чтобы она восстановила всё здание.

— Но зачем он это сделал, проклятый мальчишка? — удивился Маляриус Войнич. — Зачем?

— Не знаю, но…

— Что ты сказал ему?

— Ничего! Он ведь не может знать, что это мы оплачиваем реставрацию здания. Никто этого не знает. И всё же… барон Войнич… происходят странные вещи… Здесь, в Венеции, обезьяны… я никогда не видел обезьян в Арсенале!

— Не говори глупостей, Эко. Обезьяны — это всего лишь животные.

— Барон Войнич… Есть вещи, которые я не могу понять. Действительно, необходимо раз и навсегда решить проблему Мориса Моро.

— Именно это мы и пытались сделать, Эко. Мы ведь задумали восстановить фрески для того, чтобы понять, что хотел изобразить Моро. И зачем!

«Чтобы узнать тайну говорящей записной книжки, — про себя добавил Маляриус Войнич, — и раскрыть эту проклятую загадку!»

— Какие будут распоряжения, барон Войнич?

— Ищи этого мальчишку! — приказал главный Поджигатель. — Ищи его всюду! Не мог же он испариться.

— Попробую, но… Подождите минутку, барон Войнич, — попросил Эко. В телефонной трубке зазвучала музыка из «Индианы Джонса». — Представляете, какое совпадение… Я получил эсэмэску. То есть я хочу сказать, пришла эсэмэска для Томмазо Раньери.

— Эсэмэска? И что там?

— От Аниты Блум. Она пишет: Мы прибыли в Тулузу и оторвались от двух Поджигателей. Сели в рейсовый автобус, идущий в М. Постарайся успокоить маму. Целую. А.

— В Тулузу? А при чём здесь Тулуза? — удивился Маляриус Войнич, уставившись на лежавший перед ним лист.

— И о каких Поджигателях она говорит, барон Войнич?

Глава 12

ТРОПИНКА ЗАКАНЧИВАЛАСЬ У МОСТА

Трое ребят с рюкзаками за спиной двигались от города М. по тропинке, уходившей высоко в горы. Слева бежал ручей, и все трое уверенно шли по золотистому полю, всё время разговаривая, иногда меняясь местами. Обычно впереди шёл Рик, задавая темп, потом Анита, которая рассказывала о Венеции и о жизни в Италии, за нею следовал Джейсон, не переставая сыпать шутками, одна глупее другой, и заставляя друзей смеяться.

Их движение отличала некоторая доля легкомыслия и завидного спокойствия. Они не оборачивались, но шли прямо по тропинке, не сомневаясь, что правильно поняли указания своего путеводителя. Время от времени Анита останавливалась, чтобы отправить эсэмэску Томми. Доставала из кармана мобильник только с этой целью и не смотрела полученные сообщения — опасалась увидеть эсэмэску от мамы или папы и убедиться таким образом, что родители волнуются.

А отправлять эсэмэску Томми легко и приятно — это придавало некоторую уверенность, как бы поддерживало живую связь с городом.

Пока Анита думала об этом, тропинка покинула поле, пошла в гору и привела к густому лесу с кривыми, светлыми деревьями, корни которых, словно змеи, обвивали камни.

— Вот мы и в лесу… — произнёс Джейсон, вспомнив картинку в записной книжке, — похоже, на верном пути.

В лесу пахло мхом и влажными папоротниками, ручей по мере восхождения в гору становился всё уже, так что Джейсон кое-где ловко перепрыгивал его. Рик всякий раз советовал ему не делать этого, потому что трава на берегу влажная и густая, он мог поскользнуться и упасть на камни.

Анита, напротив, улыбалась. Ей нравилась рассудительность Рика, и она во всём соглашалась с ним. Но в то же время её привлекали непосредственность и взрывной характер Джейсона, который иногда казался просто великолепным, а иногда ужасно неловким.

Поднялись уже высоко.

Потом ещё выше.

И оказались на горном плато, где через ручей был перекинут мост из белого камня.

— И что теперь? — сказал Рик, оглядываясь. — Куда направимся?

Впереди возвышалась голая скала, высокая и отвесная, словно стена какого-нибудь замка. Тропинка заканчивалась у моста.

Нудно и монотонно стрекотали кузнечики. Несколько мелких кругляшек говорили о том, что недавно здесь проходила лань.

Джейсон перешёл через мост и позвал друзей.

По другую сторону моста ребята увидели развалины небольшой церкви, возможно, здесь стояла статуя Мадонны, какую помещают обычно на перекрёстке дорог и которая потом пропала. Каменную нишу, где она находилась, когда-то поддерживали три невысокие колонны.

— Три колонны открывают травяной путь, не так ли? — продекламировал Джейсон, указывая на тропинку, которая шла по золотистому плоскогорью. — Я считаю, нужно идти туда.

И они отправились по этому травянистому морю.

Они шли уже целый час и почувствовали, что устали. Дорога вела на юг всё на той же высоте. Слева уходила вдаль равнина, справа поднимались очень высокие горы, а поля усеяны крупными маргаритками. Ни Рик, ни Джейсон никогда раньше не видели таких. На длинном гибком стебле, покрытом густым пушком, держался крупный цветок с белыми лепестками, но один из них почему-то оказался тёмно-фиолетовый. Анита сорвала несколько цветков на память.

На всём пути ребята не встретили ни души, а о цивилизации лишь иногда напоминал далёкий шум поезда. Слышался порой ещё и звон колокольчиков овечьего стада, но разглядеть его так и не удалось.