Буало-Нарсежак - Тайна невидимого убийцы Страница 12

В общем, милый Поль, я вздохнул свободнее, вернулся к реальности и стал думать. Итак: кто подбросил мне этот крест? Конечно, не Ролан; он, словно прокаженный, не выходит из своей комнаты. И не Симон. И не Рауль. Если бы меня хотели напугать, это можно было сделать проще. Например, положить крест на стол, чтобы он сразу бросался в глаза. Кому могла прийти в голову эта несуразная идея — спрятать крест в таком месте, где я еще долго мог бы его не найти?

И тут мне в голову пришла ужасная мысль! Ведь этот крест мог попасть в мой чемодан в ту самую ночь, о которой я тебе вкратце рассказал. В таком случае он находится у меня уже третий день; если так, я пропал! Я растерянно глядел на свой указательный палец, на котором на манер наперстка была надета каска, и меня все больше охватывало беспокойство. Чтобы не напороться на неприятности, пожалуй, лучше всего сразу рассказать все папе. Папа, на помощь, я один не справлюсь! Меня могут обвинить в воровстве! Вдруг кто-нибудь зайдет ко мне в комнату и обнаружит крест — как мне тогда оправдаться? Я рухнул в кресло. Когда ты, старик, будешь читать эти строки, то согласишься, что ты в лучшем положении, нежели я. Все тебя балуют, холят, оберегают, а я оказался совсем один на переднем крае схватки с кем-то или чем-то абсолютно неведомым! Опасность где-то совсем рядом, я это чувствую!

Знаешь, что произошло дальше? Я уснул. Возможно, это была своего рода нервная разрядка. Я проспал почти час, а когда проснулся, оказалось, что я по-прежнему держу в руке крест. Помню, в детстве я прижимал к себе какую-нибудь игрушку, чтобы быстрее заснуть; на сей раз эту роль сыграл крест. Разозлившись на себя, я бросил его в чемодан, отправился в ванную и подставил голову под струю холодной воды. Немного успокоившись, я сказал себе: «Держись, Без Козыря, не сдавайся! Ты оказался в замке, полном тайн, но это не значит, что надо бежать к папочке и умолять его забрать тебя отсюда!» И, знаешь, это меня отрезвило. Я понял: крест мне подкинули именно для того, чтобы заставить уехать из замка! А уехать я должен буду не один… Значит, отец и сын Робьоны здесь кому-то мешают; а поскольку я более эмоционален, начать решили с меня. Они, видимо, думают, что у мальчишки не хватит сил сопротивляться. Ну что ж, посмотрим!..

— Главное — это молчать. Папе я не скажу ни слова. Ты ведь помнишь — я с самого начала решил не рассказывать ему ничего из того, что узнаю? Теперь это уже не игра; я буду молчать, чтобы не помешать его расследованию… Я быстро сменил носки, закрыл чемодан, дважды повернул в замке ключ и вышел из комнаты.

Пойду-ка я на берег. Мне нравится этот бескрайний, открытый всем ветрам пляж. Здесь я, как нигде, чувствую себя свободным и счастливым. А если найти уютную ямку наверху, в дюнах, и укрыться в ней, как в норе, то становится совсем тепло и спокойно. Тогда приходят совсем другие мысли; мне уже кажется, что меня никто не преследует, а наоборот, это Ролан Шальмон оставил мне маленький подарок, узнав от Симона, как мне понравилась его коллекция… Я так и вижу, как он бесшумно входит ко мне в комнату и, прижав палец к губам, шепчет: «Это тебе, дорогой Франсуа; я знаю, ты сможешь это оценить». Я принял крестик за попытку выгнать меня из замка, а на самом деле он мог быть знаком дружбы. Почему бы нет?.. Вот такие мысли приходят мне в голову на пляже. В этом и состоит чудодейственная сила открытого пространства и западного ветра, который прилетает сюда с самого края света.

Я чувствую себя очистившимся, спокойным, словно заново рожденным. Итак, решено: буду осторожен, немногословен, всегда начеку. Обещаю себе сохранять хладнокровие. Совершенно ясно, что мне ничто не угрожает. И как только я избавлюсь от этого креста… Да, именно это я должен сделать в первую очередь. Я встаю и отряхиваю прилипший к телу песок. Я должен вернуть крест хозяину! Надо играть по-честному. Это не значит, конечно, что надо заявлять: он — де лежал под моими носками. Просто скажу, что я его нашел, не уточняя, где именно.

Я возвращаюсь, изо всех сил стараясь не думать больше обо всем этом. Я ведь уже принял решение! Достаю из чемодана крест и каску. Как жаль с ними расставаться! Эти маленькие вещицы вначале напугали меня, а теперь стали по — настоящему дороги. Вздохнув, я отправляюсь на поиски Симона. Почему Симона? Да потому, что, как ты помнишь, именно он приходил как-то мне на помощь. Обратиться к Раулю Шальмону? Но, во — первых, я не представляю, как себя с ним вести, в во — вторых, он тут же все расскажет отцу. А к Симону я почему-то чувствую доверие.

Но его нет ни за стойкой, ни в конторе. В конце концов, нахожу его в саду за замком — он срезает цветы для столовой; каждый стол там украшает вазочка с одной-единственной розой.

Я без предисловий обращаюсь к нему:

— Можно с вами поговорить?

Симон удивленно поднимает на меня взгляд. А я добавляю:

— Желательно, чтобы нас никто не видел.

Он осматривается, затем указывает на сарайчик, где хранится садовый инструмент.

— Что-нибудь случилось, мсье Робьон?

Я показываю крест. Он подскакивает от неожиданности — честное слово, я не преувеличиваю, — осторожно берет его у меня и качает головой, что, похоже, означает: «Так я и знал…»

— Я нашел его у себя в чемодане, — поясняю я.

Симон молчит.

— Мне кажется, он из коллекции мсье Шальмона.

Опять молчание.

— Я его не украл!

Не отвечая, Симон выглядывает из сарайчика, осматривается, потом поворачивается ко мне и спрашивает:

— Вы никому об этом не говорили?

— Никому!

— Когда вы его нашли?

— Сразу после обеда.

— Пойдемте…

И мы отправляемся в комнату, где развернута битва под Верденом. Симон зажигает свет и подходит к книжному шкафу в глубине комнаты, — раньше я не обращал на него внимания. Выдвинув ящик, старик говорит:

— Посмотрите.

В ящике лежит несколько десятков точно таких же крестов. Есть здесь и каски — самые разные, в том числе английские и остроконечные немецкие.

— Мсье Ролан иногда фантазирует, — объясняет Симон. — Когда он закончит свой труд, то сохранит только кресты, без касок. А пока он так развлекается…

Странная атмосфера этой комнаты гипнотизирует меня; даже голова немного кружится. И развлечения же однако у старого господина Шальмона…

— Мне показалось, на кресте можно прочесть чьи-то инициалы. Или это цифры?

— Это действительно инициалы. Мсье Ролан помечает каждую новую каску инициалами своих близких. Вот здесь — мои: С. А., Симон Арлан. А тут — видите? — А. Д. Это означает Анри Дюрбан. Каждый вечер, прежде чем лечь спать, хозяин делает полдюжины крестов. Без этого он не может заснуть. Вполне невинная привычка, правда ведь?

— Но при чем здесь Дуомонское кладбище?

— Ох, даже не знаю, рассказывать ли вам об этом… Обещаете сохранить все в тайне?

— Честное слово!

— Так вот, среди сотен безымянных крестов будущего кладбища он задумал разместить тщательно скрытые могилы членов рода Шальмонов. Эти кресты будут стоять на них.

— Но вы, мсье Симон, вы же не из их семьи!

Это замечание, выскочившее у меня против воли, явно задело Симона. Он ответил с достоинством:

— Слуги тоже относятся к роду Шальмонов.

Затем положил крест со своими инициалами в ящик, задвинул его и добавил:

— Когда все будет окончено, в большом кладбище будет запрятано наше маленькое, семейное. Неплохая мысль, не правда ли, мсье Робьон?

— Которая, безусловно, привлечет в отель немало посетителей.

Я сказал это без всякой задней мысли, но сразу почувствовал, что Симон снова расстроился.

— Надеюсь, что нет, — сказал он. — Если Бюжей вместо гостиницы превратится в музей, это будет весьма прискорбно.

Похоже, разговор был окончен. Симон сделал несколько шагов к двери, но я остановил его.

— Я хотел бы все-таки знать, как этот крест попал в мой чемодан. Не мог же он забраться туда сам!

Симон смущенно потупился. Но я продолжал:

— Однажды вы сказали мне, что в замке происходят странные вещи. Что вы имели в виду?

— Лучше бы я тогда промолчал, — тихо проговорил Симон. — Но, к сожалению, это правда. Началось это уже давно, а точнее, вскоре после смерти мсье Шальмона. Здесь действительно творятся непонятные вещи, совсем непонятные. Например, звонит телефон, а поднимаешь трубку — молчание. И еще странные звуки… словно легкий стук то в одну дверь, то в другую. Разумеется, за дверью никого не оказывается… Или ящики в шкафах — вы их закрываете, а они сами по себе открываются снова. Иногда перемещаются отдельные предметы. Например, оставляешь вещь в одном месте, а она вдруг оказывается совсем в другом. Мсье Ролан говорит: «Не беспокойтесь, это папа шутит…» Наши прежние слуги, кухарка и садовник, предпочли покинуть замок; да и местные жители стали нас сторониться… Что касается меня, я ко всему этому привык. Мы с мсье Роланом говорим о покойном хозяине, словно он по-прежнему с нами. Когда мсье Ролану пришла в голову эта идея с солдатиками, он сказал: «Папе это понравится». Так же было и с крестами. Я, мсье Робьон, человек необразованный и не сумею объяснить вам, как крест мог попасть в вашу комнату. Однако я хотел бы заверит вас, что ни одна душа в этом замке не хочет доставить вам неприятности.