Екатерина Вильмонт - Криминальные каникулы Страница 13

— Но мы же в них ничего не увидим, только голова закружится, — заявила Матильда. — Уж лучше темные надеть!

— Тоже верно! О! Вид у вас, надо сказать, причудливый. Но зато совсем-совсем другой. Вальчик вас ни за что не узнает.

— А ты? — спросила я. — Тебе ведь тоже надо что-то изменить.

— А я как раз надену красный кепарик и другие очки! И кожаную куртку!

— Не запаришься?

— Пар костей не ломит!

Взглянув на часы, мы поняли, что купаться нам сегодня уже не успеть. Слишком долго мы провозились с юбками. А завтра мы едем в Иерусалим. Когда еще теперь мы искупаемся, ведь в понедельник у нас встреча с Курицей…

В четверть восьмого мы были на Рамбаме, в половине восьмого появился бледный, как смерть, Арье. Окинув взглядом кафе, он сел за столик. Мы тут же устроились по соседству. Минут через десять появился Вальчик в сопровождении какого-то детины довольно устрашающего вида.

— Шалом, Арье!

— Шалом! — мрачно ответил тот и, кажется, побледнел еще больше.

— Вот, познакомься, это мой кореш, Витек.

Арье молча кивнул. Вальчик и его кореш уселись за столик.

— Витек, будь другом, принеси пивка на всех и закажи чего нибудь пожрать.

Витек отошел к стойке.

— Ну что, Арье, скажешь?

— Вот, возьми! — И Арье выложил на столик толстый конверт.

— Неужели собрал?

— Здесь семь тысяч. Еще три отдам в среду.

Вальчик заглянул в конверт.

— Семь тысяч всего? Так не пойдет. Мое слово твердое. Значит, во вторник полетишь в Москву. Все, эти бабки я забираю, а три штуки отработаешь, и тогда мы в расчете!

— Но ведь ты говорил, если я полечу, ты долг простишь, а теперь и деньги забираешь, и я еще лететь должен? — задохнулся Арье. — И это называется твое слово твердое?

— Ты свои семь штук получишь назад, когда из Москвы вернешься.

— А почему я должен тебе верить? Тут к столику вернулся Витек.

— Что тебе еще остается? — ухмыльнулся Вальчик.

Кажется, я еще никогда в жизни ни к кому не испытывала такой ненависти!

— Значит так, Арье, — начал Вальчик немного погодя. — Завтра с утречка Витек за тобой зайдет, отправитесь вместе в Эль Аль, закажете билет и визу, Витек за все заплатит. Товар получишь перед самым отлетом. В Москве тебя встретят. Потусуйся там дня три и возвращайся. На обратном пути захватишь с собой еще одну махонькую посылочку, и мы в расчете! Да не дрожи! На тебя никто и внимания не обратит. Я уж давно понял: чем занюханнее курьер, тем легче через таможню проходит. А уж тут, в вашем жидовском государстве, тебе и вовсе бояться нечего, у вас таможня нестрашная.

— Это ты так думаешь.

— Не думаю, а знаю. Они все больше бомбы ищут, а мы с бомбами дела не имеем. Мы люди мирные!

— А что будет с деньгами? — мертвым голосом спросил Арье. — Я ведь их занял где только мог.

— Получишь назад, когда вернешься, я уже сказал.

— А что мне везти-то?

— Зачем тебе раньше времени это знать? Туда одно повезешь, назад — другое!

— Эх, Валентин, нарвешься ты рано или поздно, замочат тебя за твое гадство!

— Уж не ты ли замочить меня собираешься?

— Да нет, я об тебя рук марать не стану, — вдруг с холодным бешенством произнес Арье и поднялся. — Ну все, я пошел.

— Не советую грубить. А то я денежки-то и себе оставить могу.

— Ладно, хватит меня запугивать! Не отдашь деньги — пожалеешь, ох, как пожалеешь! Тут уж тебе не со мной дело иметь придется, заруби себе на носу!

— Витек, по-моему, он грубит, а?

— Грубит! — пробасил тот и одним движением ног подсек Арье. Бедняга упал.

— Какой ты неосторожный, Арье! Надо под ноги смотреть! — заржал Нальчик.

Арье молча поднялся и, сжав кулаки, пошел прочь.

— Какая мразь! — прошептал Володька. — Кажется, убил бы гада!

— Тише! — шикнула на него Мотька.

Я вытащила из сумки записную книжку, вырвала листок и написала: «Может, нам пойти за Арье и поговорить с ним?»

«Нет! Он сейчас не в том состоянии! — написал Володька. — Завтра я сам с ним поговорю! А сегодня попробуем проследить за этим гадом!»

Я кивнула.

Между тем Вальчик с Витьком поели, напились пива, обменявшись при этом едва ли пятью словами. Наконец они встали, пожали друг другу руки, и Вальчик сказал:

— Пока, золотой! Завтра, как все с этим шпендриком оформишь, позвони мне. Буду ждать.

— Ладно, бывай!

— Домой? — осведомился Вальчик.

— А чо я там забыл? Прошвырнусь, время еще детское!

— А я нынче что-то притомился. Пойду, бабаськи хочется, на ходу сплю!

— Пива меньше пить надо!

— Тебя забыл спросить, — благодушно огрызнулся Вальчик.

И они разошлись в разные стороны.

Мы двинулись вслед за Вальчиком, держась, впрочем, в некотором отдалении. Он вышел на Алленби и прямиком направился к автобусной остановке.

— Бабы, я пойду за ним один! — заявил Володька. — А то вы слишком в глаза бросаетесь, особенно Аська в розовых юбках! И вообще вам завтра рано вставать! Короче, валите домой, а я за ним!

Я пропустила мимо ушей замечание о розовых юбках. Не до того сейчас!

— Володька, он явно живет где-то в нашем районе. Прошлый раз мы его на тахане потеряли. Он тогда был с сумками, с базара.

— Тем лучше! Я там все ходы и выходы знаю.

Тут подошел наш автобус, 16-й. Вальчик первым влез на подножку.

— Поедете следующим! — прошептал Володька и полез за Вальчиком. Мы остались на тротуаре.

— И чего это он распоряжается! — запоздало возмутилась Матильда.

— Да ладно тебе, он прав. Он настоял, чтобы мы так оделись, а в другой раз мы это все скинем, и Вальчик на нас и не взглянет. Он вообще умный парень, Володька.

— Вообще-то да, но не умнее Коськи с Митяем.

— Но их же здесь нет!

— Аська, а ведь нам, считай, одна неделя тут осталась! Мы еще так мало видели, а приходится заниматься всякой дрянью вроде Нальчика.

— Ничего! Завтра поедем в Иерусалим…

— А еще к Мертвому морю хочется! К «самому низкому, самому соленому»… — процитировала Мотька телерекламу.

— Таша обещала свозить нас туда…

— Бабы! Нам повезло! — закричал Володя, едва войдя в дом. — Этот гад живет на соседней улице. И это еще не все! У него есть балкон, на который ничего не стоит взобраться.

— Зачем? — разом спросили мы с Мотькой.

— Есть мыслишка — пошарить там у него.

— Ой нет! Не надо! — тяжело вздохнула Мотька.

— Почему это?

Мотька глянула на меня, я кивнула.

— Понимаешь, — начала она, — мы с Аськой однажды залезли в чужую квартиру… Это очень страшно.

В своих рассказах о нашей детективной деятельности мы старательно обходили этот момент, с которого, собственно, все и началось — как мы забрались в пустую квартиру нашей соседки, у которой завелся музыкальный дух. Но Володе можно все рассказать, он свой.

— Да! Ну и опыт у вас! Только тут другой случай. Он же самый настоящий бандит! Ладно, пока в этом большой надобности нет.

В понедельник Курица нам расскажет то, что знает. Во вторник проследим за Арье в аэропорту. Может, что и выясним, не проникая в его логово.

— А ты не считаешь, что нам надо еще поговорить с Арье?

— Посмотрим! Сперва поговорим с Курицей. Все, бабы, ложитесь спать. Завтра надо подняться не позже половины седьмого!

Глава XI ИЕРУСАЛИМ

Утром Женя решила не будить Володю и сама отвезла нас на тахану ракэвит — железнодорожный вокзал, возле которого останавливались экскурсионные автобусы. Мы там уже были, но дорогу знали плохо. Когда мы ехали еще в городском автобусе, Женя вдруг сказала:

— Смотрите, девочки, видите вон там белую кучу? Это снег! Городские власти заботятся о том, чтобы дети знали, что такое снег! Его сюда регулярно привозят с горы Хермон.

— Здорово! Но он же быстро тает?!

— Ну и что? Все-таки детишки успевают немного повозиться в снегу. Знаете, я даже завидую вам — вы в первый раз увидите Иерусалим!

Посадив нас в автобус, Женя умчалась к своему компьютеру.

До Иерусалима мы ехали больше часа — экскурсоводка остановила автобус возле придорожного кафе с тем, чтобы туристы посетили туалет. Очень гуманно! Хозяин кафе был помешан на Элвисе Пресли. Во дворе стояла его статуя, стены в кафе были увешаны его портретами и афишами, с магнитофона слышался его голос. Туристы смеялись, что-то покупали. Мы тоже купили по баночке сока, хотя с собой у нас были две большие бутылки минеральной воды и куча всякой снеди.

— Знаешь, — сказала вдруг Мотька, — мне почему-то кажется, что Вовка обязательно что-нибудь предпримет!

— Что?

— Ну мало ли… Или к Нальчику в квартиру заберется, или пойдет на контакт с Арье…

— Все равно раньше вечера мы этого не узнаем, так давай не будем портить себе поездку.

— Твоя правда, — согласилась Мотька. — Ведь когда еще мы сюда попадем, а может, и никогда!

Иерусалим сразу же захватил нас. Какой город! Ослепительный, белый, весь построенный из местного бело-розово-сероватого камня, и даже новые, современные дома облицованы этим камнем. И на каждом шагу — история! Говорят, даже старые оливы в Гефсиманском саду насчитывают более двух тысяч лет, значит, помнят Христа. Нас провели по Скорбному пути, по всем 14 станциям — так называются места, где останавливался Христос, тащивший свой крест на Голгофу. А потом мы пришли в храм Гроба Господня, и там по ступенькам тоже поднялись на Голгофу, и видели место, где стоял крест, и видели сам гроб, и трещину в стене, тут во время землетрясения кровь Христа пролилась на могилу Адама… И много еще чудес было в этом храме. Когда наконец мы вышли во двор, нам обеим казалось, что мы просто сгибаемся под грузом впечатлений.