Екатерина Вильмонт - Опасное соседство Страница 13

— Конечно! Две коробки и два букета. Для меня и для тебя. Моть, а ты маме что-нибудь говорила? — шепотом спросила я.

— Да что ж я, сумасшедшая?

— Понимаешь… Погоди, я возьму телефон к себе! Ну вот, я придумала роскошную версию — мы предупредили не покушение, а угон! И он нас за это благодарит!

— Но ведь дядя Юра знает!

— Ну и что? Он не скажет: пожалеет мамины нервы. Да, Мотька, он ещё такую записку прислал — рехнуться можно!

— Аська, умоляю, прочти!

— Придешь, прочтешь сама!

— Ладно, попробую вырваться! Дело в том, что Мотькина мама по воскресеньям её воспитывает. И при этом они вместе убирают квартиру. Так что обычно в первой половине дня в воскресенье Мотьке из дома не вырваться. Но тут через десять минут она уже была у меня.

— Ой, Аська! Какие цветы! Мне никогда ещё цветов не дарили… А конфеты! А коробка! К ней и притрагиваться жалко!

Прочитав записку, Мотька даже слезу пустила.

— Что за человек, Аська! Ты подумай — ведь это просто принц из сказки!

В этом определении, безусловно, было зерно истины. Мотька ещё поахала да попричитала, а потом вдруг заявила:

— Необходимо повидать этого Феликса или хотя бы его шофера.

— Зачем?

— Предупредить, чтобы придерживался нашей версии, а то пойдут разговоры… словом — сама понимаешь.

— Завтра мы сможем ему позвонить, вот здесь его телефоны. Рабочий и домашний.

— Так давай ему сейчас позвоним! Судя по номеру, он живет где-то в районе Таганки. Давай, звони!

Я набрала номер. Телефон был на автоответчике. Я положила трубку.

— Что?

— Ничего. Автоответчик.

— Вот и надо было на автоответчик наговорить, а то мы его в банке ещё неделю можем отлавливать.

— Твоя правда.

Я снова набрала номер и после сигнала «оставила сообщение», как теперь выражаются.

— Это Ася. Большое вам спасибо за подарки. У нас к вам просьба: не говорите маме, как было дело, скажите, что мы предотвратили угон вашей машины. Спасибо ещё раз!

Сказать по правде (ой, кажется, и я заразилась от Тюхи), я была даже рада, что не пришлось говорить с Феликсом на глазах у Мотьки.

— Теперь можно спать спокойно. Думаю, они нас не продадут.

— Они-то — нет, а вот Иветта…

— А что Иветта?

— Она может проболтаться. Они там, в театре, все такие сплетники… Хотя нет, Иветта вроде бы нормальная тетка. Серьезная, без этих театральных штучек… Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест!

— Аська, мне пора, мама на полчаса отпустила! Еще как она на все это посмотрит! Ты же знаешь её.

— А ты сказала, в чем дело?

— В общем и целом.

— А она?

— Покачала головой и отпустила. Ладно, до завтра! Ой, Ась, а торговать-то завтра пойдем? А то я что-то застоялась!

Мы обе покатились со смеху.

— Конечно, пойдем!

Глава X

КНЯЖНА ИНСТАССА

В понедельник с утра начались неприятности. Первое, что мы увидели, войдя в школу, было написанное большущими буквами объявление о том, что вместо пятницы, когда мы не учились из-за бомбы, мы будем учиться в эту субботу. Затем на уроке литературы я сцепилась с Марфушей. Женька Зимин спросил её о Северянине: мол, какое место занимает этот поэт в истории русской поэзии. Марфа сказала, что никакого. Декадентские рифмованные бредни. Я этого стерпеть не могла. Северянина обожаю. Я подняла Руку.

— Монахова, ты хочешь высказаться по этому поводу?

— Да! Марфа Кузьминична, вы глубоко не правы! Северянина уже давно признали крупным поэтом.

— Это кто же его признал?

— Как кто? И критики, и читатели, и вообще… вся литературная общественность. У него стихи замечательные, музыкальные…

Марфа наша хоть и старая, но азартная, вовлечь её в спор ничего не стоит. А сегодня, перед уроком, многие взмолились: кто может — затяните урок, чтобы она поменьше спрашивала.

— А что, Ася, ты знаешь наизусть его стихи? — спросила Марфуша, сверкая глазами.

— Конечно, знаю, и много! Они сами запоминаются!

— Ну-ка, прочти нам что-нибудь, а мы обсудим, это всем полезно.

— Пожалуйста! С удовольствием:

Моя дежурная адъютантесса,

Принцесса Юния де Виантро,

Вмолнила в комнату быстрей экспресса

И доложила мне, смеясь остро:

— Я к вам по поводу Торквато Тассо!

В гареме паника, грозит бойкот!

В негодовании княжна Инстасса

И к светозарному сама идет!

И в этих отгулах рванулись двери

И изумительнейший гастроном,

Знаток изысканнейших эксцессерий

— Инстасса въехала на вороном

— Достаточно, Ася! — прервала меня Марфа. — Вы что-нибудь поняли, ребята?

— А чего ж тут не понять? — отозвался Вадик Балабушка. — Сперва адъютантесса пришла, а потом и княжна пожаловала.

— И не просто причапала, а на вороном прискакала. Класс! — поддержал его Витька Воскобойников. — Слушай, Монахова, мы тебя теперь княжной Инстассой звать будем. Тебе очень подходит, правда, Вадька?

Вадик залился нежным румянцем.

— Марфа Кузьминична! — влезла Лялька. — Я вот не поняла, при чем тут гастроном?

— А я вообще ничего не поняла, — пропела Верочка, первая красавица.

— Вас можно только пожалеть! — презрительно скривил губы Марат Исаков.

— Тише, ребятки, тише! — призвала к порядку Марфуша.

Она была довольна. Класс активно включился в дискуссию. Недавно она пыталась вовлечь нас в спор по поводу Горького, но спора не получилось, все в один голос твердили, что это — скука смертная. А сегодня спор разгорелся не на шутку.

— Ася, а ты сама понимаешь эти стихи? — спросила она.

— Конечно! Непонятно только, при чем тут Торквато Тассо, а в остальном… Загс как красиво!

— Вот! Именно к этому я и хотела вас подвести! Вас привлекает красота, а вернее, красивость! А что за ней?

— А на фиг за красотой чему-то быть? — спросил Марат Исаков. — Вы же сами нам рассказывали, Пушкин говорил: поэзия должна быть глуповата. Стихи Северянина — просто воплощение поэзии! Глуповатые, красивые, музыкальные! Разве нет?

— Да чушь собачья! — решительно высказалась Таня Воротынцева. — Набор слов!

— Понимала бы ты что-нибудь!

— Да тут и понимать нечего! Абракадабра!

— Сама ты абракадабра!

— Дети, успокойтесь! — крикнула Марфуша. — Спорить надо цивилизованно! А вы…

Заваривший всю эту кашу Женька Зимин довольно ухмылялся. Время урока утекало безвозвратно…

— Марфа Кузьминична! — канючила Лялька. — Объясните мне: она куда на коне-то въехала? В гастроном?

— Нет в супермаркет! — отбрил её Макс Гольдберг. — Понимаешь, Дубова, она там на весь гарем продукты закупает, потому и приехала на лошадке! Чтоб тяжести не таскать!

Тут уж все грохнули, даже Марфуша. Макс не часто подает голос, но уж скажет — как рублем подарит.

Короче, урок литературы прошел небесполезно — в классе появились две новые клички: Княжна Инстасса и Абракадабра — Таня Воротынцева.

Следующий урок — химия. Я, как всегда, судорожно листала учебник на перемене. И не зря. Химичка вызвала меня первой. Но не успела я и рта раскрыть, как в класс вбежала запыхавшаяся Лялька и выкрикнула с торжеством:

— Монахову и Корбут — к директору!

— А в чем дело, Дубова? — спросила Нина Васильевна.

— Не знаю! Я бежала по коридору, а Алиса Петровна мне и говорит: «.Передай Нине Васильевне, чтоб отпустила Монахову и Корбут. Они мне срочно нужны.

— Что ж, идите! — пожала плечами Нина Васильевна. — Опять, что ли, банду поймали?

Мы с Мотькой переглянулись. Что бы это значило?

В кабинете у Лисы Алисы сидела ещё и наша классная руководительница Клавдюшка. Она была вся красная, взволнованная,

— Так! — сказала Лиса Алиса, когда мы вошли, — Признавайтесь лучше сами! Я все знаю!

— Да в чем признаваться-то, Алиса Петровна? — в один голос спросили мы с Мотькой.

— Это ваших рук дело?

— Что? — искренне недоумевали мы.

— Алиса Петровна, я же вам говорила, этого не может быть, — пролепетала Клавдюшка.

— Признавайтесь; это вы устроили катавасию с бомбой?

Час от часу не легче!

— Алиса Петровна! — закричала Мотька. — Да вы что? Зачем нам это надо!

— Вот это я и хотела бы выяснить!

— А почему вы решили, что это мы? — спросила я, — Дедукция моя сработала мгновенно, — Уж не Дубова ли вам эту мысль подкинула?

Алиса вдруг смутилась. Но взяла себя б руки.

— При чем здесь Дубова? Я вас спрашиваю! Есть у меня сведения, что это вы, — уже без прежней уверенности проговорила она.

— Сведения? Какие? От кого? — перешла в наступление Мотька. — Устройте нам тогда очную ставку с тем, кто нас обвиняет! А если обвинение анонимное, то его и рассматривать не стоит.

— Ишь какие законницы выискались! — возмутилась Лиса Алиса.