Томас Брецина - Ночь белых вампиров Страница 13

— Подожди немного, я сначала приклею ухо на каучук, а потом, когда клей чуть подсохнет, мы приделаем всю эту конструкцию на твое родное ухо.

Вильма взяла какой-то флакон и смочила из него каучуковую насадку. Вдруг она вскрикнула, будто обжегшись, и выронила флакон из рук.

Доминик спрыгнул с лестницы и подбежал поближе.

Все трое с ужасом смотрели на пол. Там рядом с флаконом валялась каучуковая насадка.

Жидкость прожгла в ней дыру. Дыра расползалась, поглощая остатки каучука.

Господин Шламицки тоже подошел поближе и в ужасе схватился за сердце.

— Боже мой, — простонал он. — Ты представляешь, что бы произошло, если бы ты вылила этот клей на ухо мальчику?

Гримерша от растерянности не знала, что и подумать.

— Гуго Эгон, кто-то снова подменил мне клей. Это уже было однажды!

— Но кто же мог это сделать? — спросил Аксель.

Господин Шламицки обернулся к Доминику и стал сверлить его злобным взглядом.

— Тот же, кто перед этим уронил на тебя софит! — сказал он, не сводя с Доминика глаз.

Аксель не мог в это поверить.

— Доминик! — вскричал он. — Скажи им, что это не так!

Доминик переводил взгляд с одного на другого. Как он мог доказать, что непричастен к этому? Все улики были против него.

— Эй, малый, — с ненавистью сказал господин Шламицки, — да ты самый настоящий негодяй! А ну-ка вон отсюда!

И тут он схватил его за шиворот и пригнул к полу. Он наклонял его все ниже и ниже, пока не ткнул носом в месиво из резины и кислоты.

Тут кникербокер изо всей силы пнул своего мучителя по ноге, тот взвыл от боли и выпустил его из рук. Доминик вскочил и выбежал во двор. Слезы обиды и горя застилали ему глаза, он бежал, не видя перед собой дороги. Только бы скорее прочь, подальше отсюда, от этого проклятого места.

— Опля! Вот так встреча! — услышал он знакомый голос. Кто-то взял его за плечи и развернул к себе. Мальчик узнал Оттокара.

— Пустите меня! Вы обманщик! — воскликнул Доминик, вырываясь из его рук. Он побежал дальше, но внезапно остановился и обернулся к замку лицом. — Лизелотта! Поппи! — кричал он что есть мочи. — Сюда, ко мне! Я знаю, кто вампир!

— Тихо! — гремел голос режиссера, усиленный мегафоном. — С меня довольно! Убрать с площадки посторонних! Вон!

Бетти налетела на Доминика и стала теснить его к выходу.

— Давай, давай топай отсюда, — шепотом ругалась она. — Из-за тебя здесь сегодня все кувырком! — И она выпроводила его со двора и заперла за ним ворота.

В голове у Доминика все перепуталось. Ему нужно было кое-что сообщить полиции, но из-за Наташи он боялся это делась. Ему нужно было поговорить с друзьями, но они отвернулись от него. Ему нужен был Клаус Юрген, но где его теперь искать?

Доминик слонялся по парку, волнуясь и беспрестанно вытирая со лба пот. Теперь он был уверен, что узнал вампира, он готов был его разоблачить. Сейчас этот преступник в замке, он чуть было не погубил всю команду кникербокеров, и теперь друзья Доминика каждую минуту подвергаются смертельной опасности, а он даже не может их предупредить! И Клаус Юрген, как назло, куда-то уехал.

От отчаяния Доминик ослеп и оглох, только мысли его беспорядочно теснились в голове. Очнулся он, только когда в спину ему уперлось что-то жесткое.

— Тихо! Стой и не двигайся! Ни в коем случае не оборачиваться! — приказал чей-то голос. — Если ты пошевельнешься, я нажму курок. Пистолет с глушителем, выстрела никто не услышит. Поэтому улыбайся — и шагом марш в машину!

Кто слишком много знает…

Рука в белой перчатке указала ему на ярко-красный спортивный автомобиль. У Доминика глаза на лоб полезли: это был «флитцер» Оттокара, на котором они ехали из Ландсхута.

Но обдумывать это было некогда, потому что мальчик получил следующий приказ:

— Ложись на пол и накройся одеялом с головой. Если только высунешься, пеняй на себя!

Доминик беспрекословно подчинился и лег на пол между передним и задним сиденьем. Пот струился у него по спине, он задыхался под одеялом, но что хуже всего — он ничего не понимал.

Поездка в спортивной машине длилась около часа. Автомобиль то взбирался вверх, то спускался вниз. Видимо, это была проселочная дорога, и проходила она по холмистой местности. Потом дорога углубилась в лес, автомобиль отчаянно трясло, когда колеса попадали на выступающие корни деревьев. Наконец они остановились.

Шофер, не открывая лица Доминика, вместе с одеялом вытащил его наружу и накинул ему на шею веревку. Мальчик, чтобы не задохнуться, просунул руку под веревку и, ловя ртом воздух под одеялом, закашлялся.

Его подхватили поперек живота и потащили, словно собаку. Ужас охватил Доминика: что теперь с ним будет и зачем только он, идиот, во все горло орал, что знает вампира? И как это он так оплошал? Ведь он считал вампиром Гуго Эгона Шламицки. Когда этот актер придавил его к полу, пытаясь ткнуть носом в облитый кислотой каучук, Доминик заметил на его черном ботинке размазанные остатки красной жевательной резинки. Они забились в шов. Значит, тот вампир в катафалке и Гуго Эгон Шламицки — одно лицо.

Но теперь Доминик, без сомнения, попал в лапы этого загадочного типа — Оттокара. Ведь они ехали сейчас в его автомобиле. Значит, Оттокар и Шламицки — сообщники?

Через маленькую дырочку в одеяле мальчик сумел кое-что разглядеть. Его тащили к небольшому охотничьему замку посреди леса.

Вот его втолкнули в узкий коридор, потом поволокли дальше, в просторный зал. Доминик увидел длинный стол, уставленный телевизорами.

Тут Доминика бросили на пол, и его провожатый подошел к столу. Доминик видел только его спину. Он торопливо нажимал одну за другой кнопки на пульте и нервно барабанил пальцами по столу.

— Что вам нужно? — наконец отозвался на вызов чей-то хриплый голос. Он исходил, по всей видимости, из наушников, что лежали на столе. Поэтому его было еле слышно.

— Я хотел узнать, что делать с мальчишкой, — спрашивал провожатый нарочно измененным, ненатуральным голосом. Доминик никак не мог определить, чей это голос. — Он слишком много знает.

— Сделать с ним то же, что с девчонкой. Пусть исчезнет, — распорядился властный голос в наушниках и злорадно рассмеялся.

— Нет! — закричал Доминик и попытался подняться.

Ему это удалось, но крохотная дырочка в одеяле закрылась, и он кинулся бежать вслепую, в ту сторону, где, по его предположению, был выход. Он наткнулся на стол, больно ударившись. Две дюжие руки поймали его в охапку. Потом, взяв за плечи, поволокли по лестнице вниз, как мешок с мукой. Доминик дрыгал ногами и колотил кого-то кулаками, но это не помогало.

— Мои друзья знают, что я здесь! — вопил он.

На его провожатого это не произвело никакого впечатления.

Мальчика втолкнули куда-то и закрыли за ним дверь на замок. Наконец-то Доминик смог снять с себя одеяло и оглядеться. Впрочем, тут было совершенно темно, и он так ничего и не увидел. Но зато услышал.

— Пить! Пить! — простонал кто-то еле слышно. — Я больше не могу, воды. — Язык в пересохшем рту ворочался с трудом.

Доминик включил карманный фонарик, который всегда носил с собой.

— Наташа! — ахнул он.

На матраце, свернувшись клубочком, лежала рыжеволосая девочка и глядела на него измученными равнодушными глазами.

— Ну вот и ты здесь, — безучастно прошептала она.

Доминик присел рядом.

— Что они с тобой сделали?

— Ничего. Только не дают ни есть, ни пить. — Девочка так ослабла, что ей трудно было говорить.

— Давно ты здесь? — спросил Доминик.

— С тех пор как заманила вас в катафалк. Тогда же меня и бросили сюда. Скоро я умру… — прошептала девочка.

— Не надейся, ты еще понадобишься нам, — послышался снаружи чей-то голос, дверь приоткрылась, и в темницу просунули фляжку с водой.

Девочка жадно приникла к ней и не оторвалась, пока не осушила до дна.

«А что же будет со мной?» — горько подумал Доминик.

Наташа снова упала на матрац, и было слышно, как вода булькает в ее пустом желудке. Несколько минут они молчали.

— Можешь про волю забыть, — сказала Наташа. — Отсюда мы не выйдем никогда!

— Но почему? — взволнованно спросил Доминик.

— Потому что мы слишком много знаем и можем помешать «ночи вампиров». Они не допустят этого.

— А что такое «ночь вампиров»?

— Это страшная тайна, — перейдя на шепот, сказала Наташа. Но тут же, поборов страх, заявила: — Но теперь мне все равно. Так или иначе они сгноят меня здесь. Больше я им не нужна.

— Нельзя терять надежды, — сказал Доминик, хотя и сам был в безнадежном отчаянии. Никто не знает, где он находится. Никто не сможет найти его здесь и помочь ему. От вампиров ждать милости не приходится. Что же они сделают с ним и с Наташей?