Марина Елькина - Тайна старинного парка Страница 13

Мы делали самую простую работу. Потом за дело принимались реставраторы. Они обходили уцелевшие статуи, осматривали их, тщательно записывали в книги объем работ. Я любил наблюдать за их несуетливой уверенностью. Я верил, что эти люди обязательно все восстановят. Иначе и быть не может.

Я не знал, что еще десятки людей, научные сотрудники, работали в архивах, расшифровывали неразборчивые чертежи самотечного водовода.

Когда парк разминировали, Павел Родионович доверил мне карту, составленную тогда, в сорок первом. Начинался самый ответственный этап работы. Нужно было извлечь из тайников все, что уцелело, все, что не смогли обнаружить фашисты. Кое-что я помнил визуально. Я четко мог показать места некоторых тайников. Что-то припоминал, глядя на карту. Но карта выручала не всегда. Как можно было найти тайник в десяти шагах к востоку от небольшой деревянной сторожки, если сторожка сгорела?

А некоторые поиски стали просто уникальными. Я расскажу вам о них, и вы увидите, что это было гораздо увлекательнее, чем все придуманные приключения с поисками сокровищ.

ГЛАВА VII

Версии

— Эх вы! — воскликнул Львенок. — Упустили этого бандюгу! Вот если бы я там был…

— Ты в этом время рассматривал жирафа в клетке, — напомнил Костя.

— Не в клетке, а в вольере!

— Разницы нету.

— Есть разница!

— Нашли время спорить о клетках и вольерах, — урезонила их Зина. — Значит, старичок Домовой сказал, что версия о петровских сокровищах отпадает окончательно?

— Да, — ответила Ира. — Он очень убедительно это доказал.

— Отлично. И других версий ни у Леонида Матвеевича, ни у нас нет. Послушайте! И чего мы привязались к этому типу из тридцать третьего номера? Почему мы решили, что он бандит? Он, может, обыкновенный турист? Такой же, как и мы?

— В любом случае, он — шизик! — постановил Львенок. — Нормальный турист не будет разговаривать сам с собою и твердить одно и то же, как попугай. Нормальный турист будет осматривать парки и музеи, а не ковырять дерн носком ботинка. Нормальный турист не будет обвязывать стволы деревьев леской. Так какой же он нормальный турист?

— Но и то, что он бандит, мы сказать не можем, — заметила Ира. — Человек со странностями, только и всего.

— Выход один, — сказал Костя. — Или убедиться в том, что он просто сумасшедший, или доказать, что он бандит.

— Лучше второе, — решила Зина. — А то как-то жить по соседству с сумасшедшим — веселого мало.

— А с бандитом — весело! — хмыкнула Ира.

— Ну, и как мы собираемся все это доказывать? — усмехнулся Львенок.

— А чего ты усмехаешься? Придумывай как.

Львенок озадаченно умолк. Вообще-то ему нравилось читать детективы, распутывать вместе со знаменитыми сыщиками хитроумные преступления. Но читать — это же не распутывать их самому! Он усиленно соображал, что бы в таком случае сделали герои его любимых книжек, но ситуация как-то не подходила ни под один детективный рассказ. Он никак не мог припомнить, чтобы кто-нибудь на страницах детективов обвязывал деревья леской и разговаривал сам с собой.

— А почему сам с собой?! — воскликнул он так, будто преступление уже было раскрыто.

— Все! И этот спятил! — сказала Зина. — Эпидемия какая-то! Скоро во всей гостинице поговорить не с кем будет, все только сами с собой общаться станут.

— Да наоборот! — горячо убеждал друзей Львенок. — Наоборот! Никто сам с собой не разговаривает! И сосед тоже! У него в номере кто-то есть!

— Кто? — насмешливо спросила Зина. — Умственно отсталый брат-близнец, которого он учит говорить?

— В номере больше никого нет, — сказал Костя. — Он живет один. Я помню, что он просил администратора поселить его в отдельный номер.

— А может, он это сделал специально! Чтобы держать второго в номере тайком!

— Как его можно держать тайком, если каждый день приходит уборщица мыть полы? Куда этот второй прячется? В шкаф?

Львенок растерянно почесал в затылке. Уборщицу он как-то не учел. Но расстраиваться не стоило. Львенку понравилось строить версии, и он сыпал ими направо и налево:

— Тогда у него может быть попугай! Говорящий!

— И он учит его всякой ерунде, — смеясь, подхватила Ира. — Про Петергоф и про решающий день!

— Я что-то не заметил в его багаже клетку, — сказал Костя.

Львенок рассердился:

— А ты что, такой внимательный? Все замечаешь? И как он с администратором говорит, и какой у него багаж?

— Да. Этот тип мне не понравился, и я к нему пригляделся.

Возразить было нечего. Конечно, клетку с попугаем в чемодане или в спортивной сумке обычного размера не спрячешь. Тем более что по говору попугай — не волнистый, а большой. Может быть, какаду.

— Хорошо, — согласился Львенок. — Оставим в покое попугая. Есть еще один вариант. Он привез робота.

— Кого? — хором спросили Ира, Зина и Костя.

— Робота. И теперь учит его говорить.

— А Петергоф тут при чем?

— Возможно, в Петергофе подходящее место для испытаний. Тогда понятно, почему он говорил о решающем дне.

Львенок смотрел победителем. На этот раз никто над ним не смеялся. Вот это версия так версия! Все сходится! И повторяющиеся разговоры, и подготовка площадки для испытаний в Петергофе.

Но если Ира и Костя приняли эту версию восторженно, то Зина увлеклась ею только в первые две минуты. А потом спросила:

— И как ты это докажешь?

Львенок опешил. Что, собственно, он должен доказывать?

— Как ты докажешь, что у него в номере робот? — наседала на него Зинка.

Львенок разозлился не на шутку. Он всегда подозревал, что Зинка — язва и зануда. Но не до такой же степени! Как он докажет? А как он может доказать?

— Львенок не может этого доказать, — вступилась за него Ира, и Львенок посмотрел на нее с нескрываемой благодарностью. Но Ира добавила: — Он никак не докажет, пока не проберется в номер.

Львенок снова задохнулся от несправедливости. Эх, Ирка! А он-то надеялся на ее поддержку! Что она предлагает? Это просто неосуществимо! Даже под страхом смертной казни Львенок больше в номер к соседу не сунется!

— Ерунду вы говорите, — сказал Костя. — В номер к соседу не пробраться. Он нас в гости не звал. Можно, конечно, попробовать заглянуть к нему через окно.

— Как это? — испугалась Ира.

А Костя, обрадованный ее испугом, продолжал храбриться:

— Жалко, балкона нет. Но окна-то все равно по соседству. Можно зеркало к палке привязать. Львенок меня за ноги подержит, а я зеркало как надо направлю. Все, что в комнате делается, увидим.

— Это опасно!

— Без риска мы ничего не узнаем, — заметил Костя. — Львенок, удержишь меня?

Львенок пожал плечами:

— Удержу, если ты трепыхаться не будешь.

Костя и Львенок очень быстро разыскали в шкафу какую-то палку, кажется, обломок от вешалки, и накрепко прикрутили к ней зеркальце, которое, конечно, нашлось у девчонок.

— Мальчики! Это же третий этаж!

Но Костя уже настежь распахивал раму. Когда он глянул вниз, ему тут же захотелось захлопнуть окно. Внизу шумел проспект. И казалось, что это не третий этаж, а пятьдесят третий, потому что и с третьего с таким же успехом можно было полететь вниз.

Костя оглянулся, увидел комнату и подумал, что очень поспешил со своим предложением, но отступать было уже нельзя. Если он отступит, то как потом посмотрит в глаза Ире?

— Держи за ноги, — приказал он Львенку.

Приказал от безысходности, но получилось очень внушительно и сурово. Львенок тоже глянул вниз и покачал головой.

— А если не удержу?

— Если не удержишь — убью, — коротко ответил Костя, не сообразив, что убьется гораздо раньше, если Львенок отпустит его ноги.

Костя забрался на подоконник. Окно было старинное, высокое, оно позволяло распрямиться во весь рост и только тогда коснуться головой верхней перекладины рамы. Ноги предательски задрожали. И что-то внутри стало подрагивать мелкой, неприятной дрожью. Костя прикинул, за что можно схватиться в самом крайнем случае, зажмурился на секунду, снова открыл глаза и мертвой хваткой вцепился в оконный переплет.

— Держи! — закричал он Львенку.

— Держу! — так же отчаянно проорал Львенок, ухватив Костю за ноги.

Первый страх прошел. Костя немного расслабил мускулы и начал двигать палку с зеркалом. В зеркале отражались серые стены дома. Наконец Косте удалось поймать отражение соседнего окна.

— Тьфу! Черт! — выругался он. — Там шторы!

Ничего из рискованной затеи с окном не вышло, но Костя по праву считался героем. В конце концов, не он же зашторил окна в соседней комнате! А если бы окно было открыто, то он наверняка увидел бы робота!

— Нужно придумывать какой-то другой способ, — сказала Ира.

Костя молчал. Он не мог признаться друзьям, что все еще не отошел от пережитого ужаса. Ему мерещились проспект внизу, оконный переплет над головой, а ноги продолжали дрожать, и голова немного кружилась, как после карусели. Ребята обсуждали другие способы проникновения в чужой номер. Косте хотелось только лечь, закрыть глаза и унять дрожь в ногах.