Елена Усачева - Всадники проклятого леса Страница 14

Добежать бы до нее, схватить и прыгнуть обратно…

Искушение было слишком велико. Верещагин уже дернулся, но на его плечо тут же легла чья-то рука. Он испуганно обернулся.

– Далеко собрался? – сурово спросил Олег Павлович. – Ты ничего не хочешь нам рассказать?

И Антон рассказал. Про всадников, про конюшню в поселке, про девчонок, про Свету с Затоком, что вроде бы она почти так же как всадники, но немного другая, и о том, что мама Мишки ждет всех завтра на пироги. На время рассказа все забыли про остывающую кашу, до того всех ошеломило услышанное. Потом долго молчали, уткнувшись в свои тарелки.

– Значит, ты считаешь, что подкова может помочь? – спросил Олег Павлович. Было видно, что ему очень хочется сохранить суровое выражение лица, но что делать, он не знает, и постепенно его глаза теряют уверенность, улыбка превращается в растерянную ухмылку.

– Я не знаю. – Антон вертел в руках миску с кашей – есть совершенно не хотелось. – Но девчонки на конюшне сказали, что я ее не зря нашел.

– А давайте, я схожу, – снова вызвался Токаев. – Я очень люблю лошадей, этим летом в конный поход ходил. Я их не боюсь.

– Ну да, – встряла Каринка, облизывая ложку, – откуда ты знаешь, что они считают страхом, а что нет? Мишка, между прочим, пятиборьем занимается, сам на лошадях скачет. Чего же он испугался?

– Надо ни о чем не думать, тогда пройдешь. – Верещагину нравилось, что он находится в центре внимания.

– Попробуй хотя бы секунду не думать о белом зайце, – пробормотал Паганель, ковыряясь палкой в костре.

Все заулыбались – это была их классная шутка. А ведь правда, как можно не думать об этом самом зайце, когда он так настойчиво лезет в голову?

– Может, попробуем найти тех девчонок с конюшни и все у них узнать? – тихо подала голос Настя Павлова.

– Хорошо бы, только как туда пройти? – усмехнулся Вовка. – Как только ты шагнешь из лагеря, тебе больше уже никуда не понадобится идти. Всадники решат, в каком сугробе тебя поселить.

– Надо бежать отсюда! – вскочила Карина. – Давайте! Быстренько соберемся, свернем лагерь и уйдем. Они же именно этого от нас хотят! Все! Хватит! Насиделись мы на этом морозе! Поехали домой! Поехали! Я домой хочу! Ну, пожалуйста! – Она заплакала, уткнувшись лицом в ладони.

Настя шмыгнула носом, растерянно посмотрела по сторонам. Лиза схватила первые попавшиеся три миски и шагнула за палатки. Оттуда раздалось всхлипывание.

– Так! – Олег Павлович оглядел печальную картину полного уныния. – Никуда мы сейчас, конечно, не пойдем. Если подкова нужна, мы ее достанем. Тоха, ты говоришь, твои знакомые с конюшни еще проедут по ближайшей дорожке. Они же не знают, что всадники вышли из запретного леса, значит, обязательно здесь появятся. Вот тогда-то мы их и попробуем перехватить. Так! – На лице Паганеля мелькнула довольная улыбка, значит, он что-то придумал. – Сашка, Тоха, пошли добывать подкову счастья. Девочки, на вас посуда. Вовка, ты за главного. Чтобы костер полыхал до небес!

Все одновременно встали и разбежались по своим делам. Паганель с ребятами подошел к черте.

– Лыжной палкой не дотянемся. – Учитель прикинул расстояние до подковы. – Придется перейти черту. Значит, их нельзя бояться и ненавидеть. Так?

– Видимо, они реагируют на злобу, – зашептал Антон. – Я тогда очень сильно захотел, чтобы один из всадников провалился. Разозлили они меня – скачут и скачут. Я и сказал: «Чтоб ты провалился». Он и провалился.

– Лучше бы пожелал что-нибудь другое, – в тон ему зашептал Паганель. – Например, чтобы Васильев с Рыбкиным вернулись.

– Васильев тогда со мной был, – растерялся Верещагин. До него вдруг дошло, что во всех своих поисках он ни разу искренне не захотел, чтобы Мишка вернулся. Ему хотелось его найти. Первому. Чтобы все позавидовали, какой он ловкий и догадливый.

Антон выпрямился и представил Мишку, неуклюже топающего на лыжах прямо по сугробам. Вспомнил, как он криво улыбался каждый раз, когда Паганель вызывал его к доске путешествовать по карте, которую он почему-то не мог выучить и все время путал Австралию с Аргентиной. Как же Антон соскучился по нему! День не видел, а уже соскучился по его нытью и постоянному желанию куда-то бежать и что-то смотреть. Скорей бы он вернулся. В конце концов – кто завтра за него пироги есть будет!?

– Можно, я схожу? – снова предложил Токаев. – Я не боюсь лошадей, мне даже интересно посмотреть на них поближе…

– Стойте! – Олег Павлович замер, лицо его стало сосредоточенным, он к чему-то прислушивался. – Снег хрустит. Сюда кто-то идет.

– Лыжники? – заранее испугался Антон. – Предупредить бы их!

Три рта перестали дышать, три пары глаз внимательно оглядывали сугробы, пытаясь предсказать, из какого сейчас вылетит черная тень. Но снег оставался неподвижным, все так же блестя под бледным зимним солнцем.

Шаги приближались.

– Сюда идет. – Сашка непроизвольно прижался к учителю.

– Всадник? – за последние два дня Антон готов был в каждом кусте увидеть ненавистных призраков – до того они ему надоели.

Но это был не всадник.

Сначала идущий обо что-то споткнулся и упал.

– Вот черт!

Снег под говорящим смачно хрустнул – человек пытался встать, но что-то ему мешало. Наконец снова раздались равномерные шаги. Из-за елки показалась фигура лыжника, топающего почему-то прямо через все сугробы. Белая куртка, штаны, облепленные снегом, смешная красная шапка с помпонами.

– Уходите! – одновременно крикнули все трое.

На крик лыжник поднял голову.

Красная шапка с двумя помпонами!

На них с удивлением смотрел Миша Рыбкин.

– Куда? – не понял он. – А вы что, уже вернулись в лагерь?

Видимо, на лицах ребят отразилась вся гамма чувств – от испуга до радости. Но никто из них не смог произнести ни слова.

– О! Моя подкова! – обрадовался Мишка, заметив ржавую железку. – А я думал, куда она затерялась? А она вот, хорошая моя!

Рыбкин легко наклонился, поднимая подкову. Ребята затаили дыхание. Олегу Павловичу ужасно захотелось закрыть глаза.

Но ничего не происходило. Рыба сунул свою пропажу в карман и, проваливаясь палками в снег, пошел дальше. Он даже не обратил внимания на черту, все еще четко чернеющую у ног одноклассников и учителя.

Все с ужасом ждали его приближения к роковой границе. Но перешел он ее так же легко, как и весь участок леса до лагеря. Только сейчас все смогли облегченно вздохнуть.

– Рыба! – от полноты чувств Антон шарахнул приятеля кулаком по плечу. – Откуда ты взялся?

– Ты чего, Рыжик, совсем ошалел? – растерялся такому приему Мишка. – Из леса, конечно. Только я не пойму, как вы прежде меня оказались в лагере? Вы же собирались еще несколько километров пройти?

Ребята настороженно глянули на возродившегося одноклассника.

– Как прозвище учителя географии? – глядя прямо в глаза Мишки, спросил Токаев.

– Паганель. – Рыбкин покосился на замершего рядом Олега Павловича. – А что?

– Так! – Учитель шевельнулся, сгоняя оцепенение. – Это уже слишком! – И зашагал к костру.

Это стало своеобразным сигналом. Антон кинулся на шею приятелю.

– Миха! – вопил он, не в силах сдержать навалившуюся на него радость. – Где ж ты, дурак, был все это время?

К ним прыгнул Сашка. Рыбкин не удержался на ногах, лыжи у него уехали, и все трое повалились на землю. На крик прибежали остальные.

Только обиженный Олег Павлович остался у костра.

Паганель… Надо же!

Он догадывался, что кличка, данная ему еще в институте, будет преследовать его всю жизнь… Но чтобы вот так, при нем это прозвище произнесли его ученики? Это уж слишком…

Как только прошла первая радость, Антон потребовал, чтобы приятель рассказал, где тот пропадал долгие сутки. Оказывается, Мишка ни о чем не знает и не догадывается. Считает, что находится во вчерашнем дне. Что он только что поговорил со Светкой, удачно увернулся от скачущего по тропинке всадника, встал и пошел в лагерь.

Больше он ничего не помнит.

– Я так ждал, так ждал! – в сотый раз повторял Рыжик. – Это Олег Павлович посоветовал. Говорит, захоти, чтобы Рыбкин вернулся. Вот я и захотел!

– Все ясно, – перекрывая радостный шум, прокричала Карина. – Давайте возвращать Васильева, и ходу отсюда! Хватит здесь сидеть и ждать неизвестно чего! Они могут и сюда прийти. Собирайтесь скорее!

Ребята повернули к ней головы. Конечно, всем хотелось поскорее отсюда сбежать. Но что-то их еще здесь держало.

Над лагерем повисла тишина. Она была настолько неожиданной, что у Антона заломило уши и перехватило дыхание. Только сейчас все почувствовали, что вокруг них лес, огромный мрачный лес, наступающий на них темными ребрами голых деревьев, улавливающий любое их движение бесчисленным количеством зеленых иголок сосен и елей.

Лес вокруг слушал, смотрел и безмолвно пока позволял людям находиться между своими деревьями. Но стоит сделать одну ошибку, и он выгонит их отсюда.