Ирина Медведева - Гел-Мэлси - частный детектив Страница 14

— Значит, так, — процедил он сквозь зубы. — Я прожил не один десяток лет, борясь с котами, ужами и крысоловками, не для того, чтобы погибнуть в объятиях бестолковых терьеров. Лишь для того, чтобы помочь вам я вернулся из Звериного Рая на эту помойку — и какова благодарность? Меня чуть не убили! Да после этого я и разговаривать с вами не желаю.

В сердцах ударив лапой по банке, возмущенная крыса повернулась спиной к троице детективов.

Псы издали горестный вой и упали на брюхо. Барсук закрыл морду лапами и в отчаянии забормотал какие-то путанные извинения.

Клык Мудрости взглянул через плечо на испуганных скулящих зверей и, исполненный чувства собственного достоинства, повернулся к ним.

— Надеюсь, что это послужит вам уроком, и впредь вы не станете набрасываться на меня, как голодные пираньи на плывущую водосвинку, — произнес он. — Я расскажу вам все, что требуется, но при условии, что вы больше не двинетесь с места.

Отчаянно виляя хвостами и радостно кивая головами, детективы пообещали крысе, что даже на сантиметр не приблизятся к ней.

Клык Мудрости откашлялся и продолжил свою историю.

— Вернемся к тому полнолунию, когда я познакомился с Вивекасвати. Бандикота еще долго рассказывала мне о своих приключениях и объясняла значения столь любимых ею непонятных и труднопроизносимых слов. Около года каждое полнолуние я навешал Вивекасвати и беседовал с ним. Иногда я заходил проведать его и в обычный день. В таких случаях я садился рядом с неподвижной бандикотой, копируя ее позу и тоже пытался медитировать, но у меня почти сразу затекали лапы и начинала болеть спина, так что долго я не выдерживал.

В одно из полнолуний Вивекасвати сообщил мне, что решил уйти из зоопарка и отправиться обратно в Гималаи.

— Зачем? — удивился я. — Здесь тебя прекрасно кормят, вовремя меняют опилки, и никто не мешает тебе стоять столбом. Разве в Гималаях тебе будет лучше?

Вивекасвати вздохнул.

— Я делаю то, что должен сделать, — сказал он. — Мне действительно жаль покидать эту теплую удобную клетку, но, оставаясь здесь, я не достигну того, к чему стремлюсь. Я должен отправиться в Гималаи и найти там Учителя, потому что сам я никак не могу остановить блуждания беспокойного ума.

Я очень удивился.

— Ты остаешься неподвижным целый месяц, так, что у тебя даже шерстинка не дрогнет. О каких блужданиях ума тут можно говорить?

Вивекасвати снова вздохнул, еще глубже и тяжелее. Он выглядел опечаленным.

— Неподвижно только мое тело, — грустно произнес он. — С умом все обстоит в точности наоборот. Ты даже представить не можешь, какие штучки способен выкинуть блуждающий ум.

Понизив голос до шепота, он доверительно сообщил:

— Я страдаю галлюцинациями.

Я был ужасно заинтригован, ведь сам я еще ни разу не видел галлюцинаций.

— Как это бывает? Ты можешь рассказать? — попросил я.

Вивекасвати поежился.

— Каждый раз, когда я замираю и превращаюсь в неподвижный столбик, я вижу одну и ту же картину, — сказал он. — Это похоже на повторяющийся раз за разом ночной кошмар. Мне представляется, что я работаю секретарем у Пилиндаватсы — ученика Будды, осуществившего архатство посредством медитации над телом. Я знаю, что на эту работу я устроился с единственной целью — выведать тайну просветления и бессмертия. Пока Пилиндаватса медитирует над телом и развлекается мелким волшебством, я занимаюсь сортировкой почты и отвечаю многочисленным поклонникам просветленного.

Большинство писем приходит от экзальтированных дам, вымаливающих автограф знаменитого ученика Будды. Им я посылаю отпечаток своей лапы с подписью, что поскольку все находится во всем, что вверху, то и внизу, и т. д., то и отпечаток лапы бенгальской бандикоты ничуть не хуже подписи архата.

Бывают письма гораздо более забавные. Их присылают шизофреники, параноики, тронувшиеся умом экстрасенсы и прочие обладатели помутненного рассудка. Эти письма отличаются особой оригинальностью, и читать их гораздо интереснее, чем излияния экзальтированных девиц.

Я, как всегда, разбираю почту и неожиданно среди писем и открыток обнаруживаю небольшую посылку, от которой исходит одуряющий аромат спелого ананаса и таинственно мерцающий фиолетовый свет.

Заинтригованный, я беру посылку в руки и начинаю искать адрес отправителя. На одной из ее сторон я обнаруживаю надпись, сделанную крупным каллиграфическим почерком:

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ПЕРЕДАТЬ

ЛИЧНО В РУКИ ПИЛИНДАВАТСЕ

Опись вложения:

КЛЮЧ К БЕСПРЕДЕЛЬНОМУ МОГУЩЕСТВУ

Отправитель:

БХИШНА-ГАРДЖИТА-ГХОША-СВАРА-РАДЖА

("царь-с-голосом-внушающим-трепет")

Любой нормальный секретарь немедленно отнес бы подобную посылку хозяину, но только не я. Даже не знаю, что завораживает меня сильнее — аромат ананасов, от которого мой рот наполняется слюной, или упоминание о находящемся в посылке ключе к беспредельному могуществу.

Недолго думая, я достаю нож, лежащий в ящике письменного стола, и поспешно вскрываю посылку. Внутри, обернутый несколькими слоями папиросной бумаги, находится ананас. Огромный, золотистый, почти прозрачный от спелости. Если бы не странный фиолетовый свет, исходящий от ананаса, я бы не удержался и немедленно вонзил в него зубы.

Немного подумав, я прихожу к заключению, что если в посылке ничего, кроме ананаса нет, именно ананас является ключом к беспредельному могуществу. Наверняка этим и объясняется исходящее от него загадочное фиолетовое свечение. Означает ли это, что, съев ананас, я стану всемогущим? Скорее всего, так и будет. В любом случае, имеет смысл рискнуть.

Как хорошо воспитанная крыса, я достал из письменного стола нож и вилку для фруктов и прикрыл колени накрахмаленной салфеткой.

Не успел я проглотить накопившуюся слюну и провести по кожуре ананаса первый хирургический разрез, как что-то холодное и металлическое жестко уткнулось мне в затылок.

— Лапы на стол. Не двигаться, — скомандовал хриплый голос неприятного тембра. — У меня в руках люгер сорок пятого калибра. Без глупостей.

Делать глупости мне совершенно расхотелось. Рука в черной перчатке, протянувшись из-за моей спины, схватила ананас с небесным могуществом, а в следующий момент люгер сорок пятого калибра обрушился на мою бедную голову, и я погрузился во тьму.

Очнулся я от того, что Пилиндаватса тряс меня изо всех сил с обычно несвойственной для архата яростью.

— О, Чинтамани, Чинтамани! — горестно восклицал он время от времени.

Заметив, что я открыл глаза, Пилиндаватса швырнул меня на груду лежащих на столе писем и громовым голосом спросил, куда я дел ананас из посылки.

Выхода не было, и я рассказал обо всем.

— Клянусь Буддой, это был посланец Авичи-ада! — горестно простонал просветленный, обводя комнату безумным взором. — Распечатав посылку, ты лишил ее защиты, и демоны смогли наложить на нее свои грязные лапы. Как ты осмелился вскрыть предназначенную мне совершенно секретную почту?

Втянув голову в плечи, я лишь смущенно потупился. Мне нечего было сказать в свое оправдание.

— Кто был учителем этого идиота??! — яростно завопил Пилиндаватса.

Неожиданно посреди комнаты возник сидящий в позе лотоса Нарандапунанда. Выражение его лица было таким же отрешенным, как всегда.

— Привет тебе, ученик Будды, — обращаясь к Пилиндаватсе, спокойно сказал аскет. — Неужто страсти помутили спокойное озеро твоего сознания? Я уже знаю, у тебя похитили ананас с заключенным в его сердцевине волшебным камнем Чинтамани. Это тяжелый удар, но все же не конец света. Возьми себя в руки. А эту мерзкую крысу, недостойную называться моим учеником, я накажу соразмерно его вине.

Нарандапунанда схватил меня за хвост, и мы в мгновение ока оказались в хижине йога.

В углу хижины я заметил огненный круг, заполненный толстенными книгами, груда которых возвышалась до самого потолка, и понял, что меня ожидает.

— Нет, только не это! — закричал я. — Лучше смерть.

— Тебе не удастся умереть, пока ты не выучишь назубок Веды, Упанишады[10] и прочие священные тексты, проклятый грызун, — с гнусной усмешкой произнес Нарандапунанда и швырнул меня в центр круга. Одна из книг услужливо открылась на первой странице.

Вот так от полнолуния до полнолуния меня неизменно терзает одно и то же видение. Пережив в очередной раз этот кошмар, я до одури изучаю Веды и Упанишады. За год я дошел только до середины первой книги. Больше я не выдержу. Остается только один выход. Я должен пойти в Гималаи и найти там Учителя, который поможет мне остановить блуждание ума и прекратит эти ужасные галлюцинации.

— Было бы проще вернуться к Нарандапунанде и попросить помощи у него, — заметил я.

Бенгальская крыса содрогнулась.