Мой непутевый дедушка - Андрей Анатольевич Трушкин Страница 15

– Или по дороге в школу, — подсказал Васька.

– Да-а, придется теперь еще и с этим разбираться, а тут и так голова пухнет, — пожаловалась Ленка. — Правда, есть и неплохие новости — я нашла контролера и выяснила, на каком маршруте был пробит талон твоего деда.

– Да ты что?! — изумился Васька и потребовал: — Рассказывай!

– Для начала я взяла у подружки проездной. Она в школу на метро ездит, вот родители ее деньгами и ссужают на школьный «единый».

Подстраховалась, в общем, и поехала на «Сокол». Каталась на трамваях почти до семи часов вечера. Наконец, вижу: маленький, лысый — все как Мама рассказывала.

– Ну да, — подтвердил Васька. — Лысый мужик, в шляпе.

– В какой шляпе? — удивилась Ленка. — Не было у него никакой шляпы… Я его как увидала — сразу решила, что с ним военную хитрость применить надо.

Как только дошел он до меня — я ему талон предъявляю. Копию того самого, от твоего дедушки. Мамин дядька на него мельком глянул и сразу: «Платите». Я: «За что?» Он: «За безбилетный проезд, разумеется». Я: «Как это за безбилетный?! Я собственноручно вот этот талон только что пробила!» Он: «Таких компостеров на этом маршруте нет». Я (так с издевочкой, чтобы его завести): «Да что вы говорите… А с какого это маршрута? Может быть, вы меня просветите?» Тут он мне и выдал. И номер маршрута, и номер вагона, и фамилию вагоновожатого. Представляешь? Вот память у человека!

Короче, штраф ему платить я так и не стала — показала проездной, наврала с три короба, мол, хотим организовать при районном доме культуры музей трудовой славы, вот наиболее достойных кандидатов отбираем.

Он немного рассердился — не ту, говорит, методику вы избрали. Никакого подвига в моей работе нет, а только лишь одна совесть да человеческое отношение к своим должностным обязанностям. В общем, очень витиевато так выразился.

А маршрут того трамвая проходит большей частью по Ленинградскому проспекту…

Договорившись созвониться, Васька и Ленка распрощались — Ленка пошла домой, а Васька — на квартиру к деду.

Побродив некоторое время по комнатам, Васька попытался привести свои сумбурные мысли в порядок. Он взял ручку, бумагу и, как заправский следователь из кино, принялся на нем рисовать квадратики и прямоугольнички и вписывать в них ключевые слова.

Первый квартал прямоугольничков занимали надписи «Фото бабушки», «Видеокасс.», «Записка на араб.», «ЧекизМ-Д», «Трамв. талон». Напротив него выстроились ромбики «Кожаный», «Хозяин Кож.», «Анна Федоровна». Немного поколебавшись, Васька добавил в группу ромбиков «Проп. журнал» и объединил всю свою геометрию большим квадратом с надписью «Дед».

Минут пять Васька молча рассуждал. Потом, обращаясь в пустоту, пробормотал:

– Бред какой!

Из имеющих отношение к пропаже деда Васька пока выделил только «Чек из М-Д» и «Кожаный». Этими пунктами, вероятно, нужно было заняться в первую очередь.

Васька не успел продумать дальнейший ход расследования, как начал трезвонить телефон.

– Алло, — снял Васька трубку.

– Это мясокомбинат?

– Нет, макаронная фабрика, — вяло отшутился Васька, узнав голос Стоматолога.

– Это я, Буслаич, — прекратил валять дурака Стоматолог.

– Ну я понял…

– Кто ж тебя заложил-то, Буслаич? — грустно осведомился Стоматолог. — И вообще — на какую редиску тебе все это было нужно?

– Стоматолог, — обиделся Васька, — я же русским литературным языком сказал — не крал я журнал!

– Да ты что! — изумился Стоматолог. — Выходит, тебя подставили?

– Выходит…

– Западло, — вынес вердикт Стоматолог. — Надо с этим разобраться. Морду бить будем?

– Будем, — охотно поддержал Васька товарища. — Если найдем ее, эту морду.

– Найдем, — пообещал Стоматолог. — Если это не девчонка — лично харю расшибу.

– Спасибо, — ответил растроганный Васька.

– Сочтемся, — хмыкнул Стоматолог. — Ну ладно, Буслаич, я сейчас еще звякну кой-кому, если что — ты будь на проводе.

– Постараюсь, — заверил его Васька. Минут через двадцать телефон затрезвонил снова. На этот раз это была Ленка.

– Слушай, — сразу приступила она к делу, — мне только что Стоматолог звонил. Минут десять выспрашивал, кто сегодня утром около Овчаркиного кабинета вертелся. Это он по поводу журнала, что ли?

– Ну, — подтвердил Васька.

– Интересно, чего это он так засуетился?

– Мужская солидарность, — пояснил Васька.

– А-а… У меня, кстати, тоже новости кое-какие есть. Я вышла на одну девчонку, которая в «Маке» вкалывает. Можно ее порасспросить.

– Слушай, я Стоматологу обещал, что у телефона буду. Ты не можешь ее ко мне в гости притащить?

– Вряд ли, — засомневалась Ленка. — С чего это она к тебе попрется? Хлеб за брюхом не ходит…

– Что же делать, — наморщил лоб Васька, — откладывать-то никак нельзя…

– Давай я сама с ней поговорю, — предложила Ленка.

– Годится, — тут же согласился Васька. — Деда моего ты хорошо помнишь?

– Уж как-нибудь опишу.

– Как-нибудь лучше не надо. Ты его точно опиши, ярко. А то сама знаешь, сколько там народу через «Мак» проходит. Скажи, что дед у меня прикольщик. Может, он шуточки какие там отпускал. Или еще — он порядок очень любит везде наводить. В общем, что-то вроде этого мог отчебучить.

– Ладно-ладно, — поторопила Ваську Ленка. — Я побежала, а то у нее, по-моему, сейчас смена кончается…

– Да, и еще, — напомнил Васька. — Спроси, знает ли кто-нибудь из твоих знакомых арабский.

– Уже трясла всех. Нету. Уж больно язык редкий — не английский, сам понимаешь…

Отклеившись от телефона, Васька прошел на кухню и почувствовал, что он здорово проголодался.

Эх! Сейчас бы взять с полки том Роджера Желязны, заварить чай, наделать бутербродов и завалиться со всем этим добром на диван. И не думать о всяких там Кожаных, пропавшем деде, фотографии бабушки, классном журнале…

Чай и бутерброды Васька мог себе позволить, а вот Роджера Желязны — нет. Вздохнув, он зажег газ на плите и подгреб к себе свои геометро-детективные изыскания.

Однако, чтобы делать какие-то выводы, не хватало данных. Кто такой Кожаный? Кто украл журнал? Что дед делал в районе Ленинградского проспекта?

«Что? Почему? Кто?» — эти вопросы перебивали друг друга, пихаясь, нахально влезали в Васькины мысли.

Но, увы, пока приходилось заниматься самым муторным и скучным делом — ждать.

Стоматолог проявился часа через четыре, когда Васька извелся вконец.

– Буслаич, сядь на пол, а то щас упадешь!

В голосе Стоматолога Васька почувствовал плохо скрываемое раздражение и вместе с тем удивление.

– Кажется, утром в кабинете Овчарки был Бакс!

– Не может быть!

– Точно тебе говорю! Это я через своего мелкого выяснил.

Васька понял, что речь идет о младшем брате Стоматолога, который учился в той же школе,