Кирилл Кащеев - Замок Dead-Мороза Страница 16

– Найти рассчитываете? Не выйдет! Это есть собственность великой Германии! – Он отвернулся от Инги и бросил: – Ты прав, Николас, она есть из НКВД! Нам следует ее немедленно расстреляйт!

– Вам, фашистам, только дай – детей расстреливать! – немедленно окрысился бородатый.

Снег заскрипел под чьими-то шагами, и веселый молодой голос запел:

– Нэсэ Галя воду, коромысло гнеться, а за ней Иванко мов барвынок вьеться…

Инга подумала, что если вспомнить ночные песнопения мамы и ее новых подруг, у этой Гали была довольно бурная жизнь… Шаги стихли, и сквозь ветки деловито поинтересовались:

– А вам нравится, как осенние листья золотятся под лучами солнца?

– Сынок, какие осенние листья? – укоризненно прогудел бородатый дедок. – Январь на дворе! И ночь…

Ветки раздвинулись, и к сосне выбрался Пауль со здоровенным пакетом в руках. Кинул на Ингу совершенно равнодушный взгляд и так же укоризненно сообщил бородатому:

– А я виноват, что вы, дядя Михаил, с осени пароль не меняли?

– Забыл, – растерянно пробормотал бородатый, опуская автомат. – Вот склероз!

– Тетя Христина велела передать, чтоб вы шли Новый год встречать. Праздник, а вы по лесам шаритесь!

– Партизанить, сынку, положено без праздников, и навить, без выходных! – наставительно объявил сивоусый. – Мы тут энкэведистскую агентшу пымали – вот нам и праздничек!

– И как – уже раскололи? – мельком глянув на Ингу, обронил Пауль.

– Мовчыть поки ще. Та ничого, зараз мы ее расстреляемо… – сивоусый вскинул автомат. – Сразу заговорит!

Инга почувствовала, что голова у нее совсем идет кругом. Заговорит, как только расстреляют… Призраком, что ли? И Пауль… Он что, в сговоре с этими сумасшедшими дедами? Конечно, в сговоре!

Инга судорожно рванулась. Она была права – старики только думали, что держат крепко. От рывка оба повалились в снег, а Инга ломанулась в глубь ночной чащи.

– Стой! Стий! Halt! – закричали ей вслед на трех языках. – Стрелять будем!

– Они не будут! – заорал вслед Пауль. – Но ты все-таки подожди, не беги! Заблудишься!

Но Инга все бежала в ночь, не разбирая дороги, лишь бы подальше от этих маньяков-убийц! Она прорвалась сквозь сосновые ветви и неожиданно выскочила на утоптанную тропку. Бежать стало легче. Она бежала и бежала, мимо мелькали елки, сосны, заснеженные стволы бамбука…

Инга споткнулась и упала на тропинку. Постанывая, приподнялась, огляделась… И поняла, что все происшествия последних дней были сном – на самом деле и призрака не было, и по башне загадочное существо не лазало, и Амалию никто не убивал, и старички с автоматами ее не похищали. Она просто сошла с ума, ей все примерещилось и продолжает мерещиться, потому как заросли бамбука в Карпатах – это стильно, но нереально. В просветах облаков то появлялась, то исчезала луна. Тропа, по которой бежала девочка, заканчивалась круглой полянкой. А вокруг плотной стеной рос высоченный бамбук. Но и в этом бреде была своя логика – посреди полянки возвышался изящный китайский домик: раздвижные стенки, загнутые края резной крыши. Внутри домика светил слабый огонек.

Занавешивающая вход плетеная циновка отлетела в сторону, и на пороге возник старый китаец в расшитом драконами халате. Он медленно поднял маленький лук, и в лунном свете Инга четко увидела уставившийся на нее остро заточенный наконечник стрелы.

Девочка не шелохнулась – что ей может сделать ее собственный бред? Тетива сухо щелкнула, и стрела со свистом сорвалась в полет. Инга остановившимся взором наблюдала, как, льдисто посверкивая, приближается к ней стальной наконечник…

И тут на нее кто-то рухнул, ее сгребли за плечи, и она вместе с этим кем-то покатилась по поляне, вздымая фонтаны снега. Стрела зарылась в снег на том месте, где Инга лежала еще секунду назад. Инга почувствовала, что ее больше не удерживают.

– Бежим! – рявкнул Пауль и, схватив Ингу за руку, рванул в бамбук. – Он терпеть не может, когда к нему вот так вламываются!

Вторая стрела просвистела над ними и хищно задрожала, вонзившись в бамбуковый ствол. Не выпуская Ингиной руки, Пауль побежал дальше. Девочка почувствовала, что ноги у нее заплетаются. Она споткнулась раз, другой, упала. Пауль остановился, тяжело переводя дух.

– Вставай, – снова потянул он Ингу.

– Пусти! – закричала девчонка, вырывая руку. – Пусти, гад! Это все ты, ты!

– Ну да, – подтвердил он, оглядывая себя, словно для того, чтобы убедиться. – Это действительно я!

– Это ты… Ты тоже немец! – бессвязно выкрикнула Инга. – И этот старик немец… Он испугался, когда я сказала, что мы хотели замок перестраивать! Потому что здесь все-таки что-то есть… Клад! Во время войны спрятали… Немцы! Ты его тоже ищешь! А Амалию убрал ради карты! Ты у нее карту видел, когда она вчера на вашей половине шарила!

Пауль покивал, явно обдумывая ее слова, а потом деловито, будто о постороннем, объявил:

– Если это немецкий клад и старый Шульц – ну, дедок немецкий – про него знает, карта должна быть у него, а не у Амалии! Или у меня, если мы с ним в доле…

Инга тоже призадумалась – нестыковка получалась.

– А может, он тебе не сказал! Может, ты только догадываешься! Или вы уже давно все нашли, а Амалию убрали, чтоб она вас не разоблачила! И меня теперь убьете!

– Зачем бы я тогда тебя из-под стрел тащил? – резонно возразил Пауль. – Подождал бы, пока китаец тебя к бамбуку пришпилит, и все дела! Или ты думаешь, мне обязательно хочется тебя собственноручно замочить?

Инга пришла в полное смятение. Действительно, зачем? Как там мама с ее новыми подружками рассуждали – посторонних баб не убивают? Или она ему уже не совсем посторонняя?

– А чего ты тогда за мной гонялся? – все еще воинственно вопросила она.

– Потому что ты в новогоднюю ночь бегаешь по карпатскому лесу, где и днем заблудиться ничего не стоит. И шубу опять потеряла, – устало сказал он, вытряхивая из пакета ее шубу. – А я, между прочим, не нанимался ее за тобой таскать!

Инга натянула шубу.

– А… А что это за китайский дом? – спросила она, оглядываясь. Бамбуковой рощи не было видно, но Инга знала, что она там, в темноте. Раз Пауль ее тоже видит, значит, ничего ей не примерещилось.

– «Дом летающих кинжалов» [10] , – как всегда, невозмутимо, словно наличие в Карпатах бамбуковой рощи и китайцев было самым обычным делом, бросил Пауль. И на Ингин вопросительный взгляд пояснил: – Ну это такой клан в китайской средневековой мафии, который классно ножи бросает и стреляет…

– Издеваешься? – спросила Инга.

– Вот ты тоже удивляешься, а представь, как мы офигели, когда под прошлое Рождество вышли из деревни, а за околицей китайцы летают, ногами машут и прямо в воздухе на мечах рубятся! – Он увидел Ингин остановившийся взгляд и наконец сжалился: – Да кино это, кино! «Дом летающих кинжалов» называется!

– Кино? А зачем китайцы свое кино в Карпатах снимали? – дрогнувшим голосом переспросила Инга.

Пауль пожал плечами:

– Может, им тут дешевле, чем в Гонконге? А когда съемки закончились, от них эта бамбуковая роща осталась и дом. И дедок – он тут сторожит. Нормальный дед, только терпеть не может, когда по их съемочной площадке посторонние шастают.

– Кино? – снова повторила Инга. Лицо ее просветлело. – А эти… в маскхалатах и с автоматами? Они тоже из кино?

– Не-а… – Он помотал головой. – Это сводный партизанский отряд имени Дружбы народов! Ну что непонятного? – возмутился он, видя как у нее опять стекленеют глаза. – Дед Мыкола из украинских националистов, они в горах партизанили: то против немцев, то против советских. Старый Шульц из охраны замка, когда немецкие войска отступали, их оставили, вроде как прикрывать. А дед Михаил из того советского партизанского отряда, который с ними со всеми воевал, пока армия не подошла! С армией и следователи НКВД прибыли, а для них все были одинаково виноваты – и немцы, и националисты, и партизаны, которые не сумели перебить немцев и националистов. Вот все три отряда в лесах и засели. Сперва каждый отдельно, потом бойцов становилось все меньше – кто ушел, кто помер. И наконец только эти трое и остались, теперь бродят вместе.

– Но НКВД же давно нет… – растерянно пробормотала Инга.

– Но и идти им тоже некуда, – резонно возразил Пауль. – А в лесах они привыкли. Местные их жалеют, подкармливают.

– Так ты не прикалывался, что елку партизаны принесли? А как же след? – пробормотала Инга, вспоминая громадный отпечаток ноги. – Слушай, а такого здоровенного, мохнатого, вроде Кинг-Конга, ты тут не встречал? Тоже, наверное, из кино…

– Он не из кино и даже не из партизан, – заверил ее Пауль. – Он тут издревле живет. Это ты Страхопуда видела, – объяснил он.

– Ты хочешь сказать, что в Карпатах бродит Снежный Человек? – изумилась Инга.

– Снежного Человека не встречал, а вот Страхопуд… – авторитетно начал Пауль, и тут Инга заметила, что при совершенно серьезной физиономии у него подрагивают уголки губ и смеются глаза. Все-таки прикалывается!