Екатерина Вильмонт - Крик в ночи Страница 16

– Дурные вы, как я погляжу! Какая женщина? Артистка! Она вам что хочешь сыграет! А сама, может, больше всех ей и завидовала!

– Леха, по-моему, у тебя что-то с головкой! – возмутился Гошка. – Пришел в чужой дом, а сам…

– Не, ты не понял… Я же не конкретно про эту артистку, – спохватился Леха. – Я вообще…

– Вообще? А ты что со многими артистками знаком? – не без яда поинтересовался Никита.

– Да ладно; вам, – примирительно произнес Леха, – чего к словам придираетесь, умные очень, да?

Но тут их позвали на кухню. Кухня была просторная, сверкающая чистотой, а все стены увешаны деревянными досками и досочками. Каких тут только не было! Светлого и темного дерева, резные, расписные, с выжженным рисунком.

– Ух ты, сколько! Это у вас коллекция? – спросил Шмаков.

– Да, вроде коллекции. Первые еще мой муж делал, а потом уж я сама стала покупать, друзья начали дарить, вот и собралось… Да вы садитесь, садитесь!

На столе стояла миска с печеной картошкой, соленые огурчики, квашеная капуста, нарезанный толстыми ломтями черный хлеб.

– Налетай, молодежь!

Просить себя дважды они не заставили и быстро смели угощение. Потом еще пили чай с пряниками. Говорили о многом, но Елены Куценко больше не касались. И вдруг Никита задал вопрос:

– Извините, Людмила Михайловна, а где жила Елена?

– На Большой Никитской, – машинально ответила Людмила Михайловна. – В доме, где магазин «Пышка». Номера я не помню.

А зачем тебе?

– Просто спросил…

– А еще у них дача была, говорят, роскошная, я там не бывала. Какой-то поселок для новых русских, с охраной и… Да бросьте вы, ребята, это не для вас…

– Да-да, конечно, только, если можно, ответьте еще на один вопрос, – тихо попросил Никита.

– Ну, если на один…

– Людмила Михайловна, а у Елены… подруги были?

– Подруги? Были, как не быть.

– Много?

– Не знаю; не спрашивала, а вот две подруги были точно.

– А как их зовут, вы не знаете?

– Знаю, представь себе. Одну зовут Валентина, а вторую Соня. Они манекенщицы.

Одна у Зайцева работала.

– Кто? – спросила Маня.

– Соня.

– А фамилии? Фамилии их вы не знаете?

– Чего не знаю, того не знаю. А вот фотографию могу показать.

Людмила Михайловна поднялась из-за стола и ушла в комнату.

– Фотки – это класс! – прошептал Шмаков. – По фоткам мы этих цапель враз отловим.

– Каких цапель? – недоуменно взглянул на друга Гошка.

– Ну, манекенщицы все эти длинноногие, как цапли, – объяснил Леха. – Тощие, мосластые, и чего в них хорошего?

– На вкус и цвет товарищей нет, – сухо бросил Никита.

– Вот, нашла, – с очками на носу вернулась Людмила Михайловна.

Она протянула ребятам две цветные фотографии. На одной была запечатлена целая группа – три высокие девушки, одна красивее другой, двое мужчин, в одном из которых все сразу узнали знаменитого артиста Бойцова, и маленькая, полненькая хозяйка дома. А на второй только Людмила Михайловна и одна из девушек, блондинка.

– Это Валентина! – сказала Людмила Михайловна. – Черненькая Леночка, а вот эта – Соня.

– Тетя Мика, а вы нам не дадите на денек эти карточки? – умильно улыбаясь, попросила Маня. – Мы их только переснимем и сразу вернем.

– Зачем это? – нахмурилась хозяйка дома.

– Ну, тетя Микочка, пожалуйста!

– Вы, значит, все-таки не успокоились?

Собираетесь этим делом заняться?

– Нет, то есть да… Ну, на всякий случай… – смущенно забормотала Маня.

– А если с вами что-нибудь плохое приключится? Я же до смерти себе не прощу!

– Да что с нами может случиться из-за фотографий, тетя Микочка?

– Тогда зачем они вам?

Никита, который во время разговора не отрываясь смотрел на фотографии, вдруг сказал:

– Вообще-то вы правы, Людмила Михайловна. Не надо нам никаких фотографий. Мы не будем лезть не в свое дело. Пусть этим занимаются те, кому положено.

Маня и Шмаков вытаращили глаза от удивления, а Гошка все сразу понял. У Никиты была превосходная зрительная память, и он наверняка узнает этих красоток даже через год. А пожилой артистке будет спокойнее. И перед Маниной мамой ей не придется чувствовать себя виноватой.

Людмила Михайловна взглянула на Никиту с подозрением. Но у него был такой незамутненный честный взгляд, что она расплылась в улыбке:

– Умничка! Правильно говоришь – пусть этим займутся те, кому положено. А дети тут ни при чем. У них своя, детская, должна быть жизнь. Нечего вам с таких лет нагружать себя всей этой гадостью. Успеете еще.

Гадости на ваш век хватит.

Маня испуганно взглянула на Гошку, а тот ей подмигнул. Она обрадовалась. Раз Гошка ей подмигивает, значит, у них есть общие тайны…

Глава IX

ТЩЕТНЫЕ ПОПЫТКИ

– Значит, так, наша задача – отловить Соню. Если она еще работает у Зайцева, мы ее отловим без проблем! – деловито заявил Шмаков, едва они вышли во двор.

– А кто такой Зайцев? – спросил Никита.

– Как это «кто»? Знаменитый модельер!

На проспекте Мира у него Дом моды, – со знанием дела ответила Маня.

– Темный ты, Никитос, Зайцева не знаешь… Да его по телику всю дорогу кажут…

– Показывают! – поправила Леху Маня.

– Ну, показывают, подумаешь, большое дело. И он почти всегда в красной бабочке!

– Ну и что? – удивленно спросил Никита.

– Ничего! Просто, если увидишь дядьку в красной бабочке, знай, это Зайцев!

– Леха, погоди ты с бабочкой, – отмахнулся Гошка. – Тут надо все хорошенько обдумать…

– Чего думать? Нет, ты скажи, чего зря думать, когда надо действовать?

– И как ты собираешься действовать? – хмыкнул Гошка.

– Просто! Чем проще, тем лучше! Двинем сейчас в Дом моды и спросим, как найти Соню.

– А если у них там не одна Соня, а несколько?

– Ну прям! Соня – редкое сейчас имя!

Вот скажи, ты у нас в школе хоть одну Соню знаешь?

Гошка задумался:

– Что-то не помню, вроде нет.

– Ну, а я про что? Даже если там, не дай Бог, есть две Сони, так мы как-нибудь разберемся. А вот с Валентиной похуже будет… мы про нее ни фигашечки не знаем, где ее отлавливать…

– Если найдем Соню, это будет уже делом техники, – усмехнулся Никита. – Она нас на Валентину выведет…

– Если она захочет с нами разговаривать, – разумно заметила Маня.

– Почему бы ей не захотеть? – удивился Шмаков. – Наплетем ей с три короба…

– Слушай, Леха, тут надо действовать очень осторожно, да и вообще, может, лучше, чтобы туда пошли девчонки…

– Какие девчонки? – насторожилась Маня – Ксюха, например, и Саша, – предложил Гошка, правда, не слишком уверенно.

– Зачем это? Я и сама сумею! Ты вспомни, Гошка, вспомни, как я с этим Корзуном говорила…

– Это кто такой? – недоуменно осведомился Шмаков.

– Ну, ты знаешь, муж той тетки, на которую со всех сторон покушались, – объяснил Гошка.

– А, это ваше то дело… Понял.

– Так почему я теперь не справлюсь, а? – стояла на своем Маня. – Нам нельзя время терять. А с Ксюхой и Сашкой мы когда еще увидимся, пока расскажем, как и что… А так мы могли бы прямо сейчас попробовать.

– Не терпится тебе, да? – засмеялся Гошка.

– Не терпится! – кивнула Маня.

– Правильно, малява! – поддержал ее Шмаков.

– Какая я тебе малява? – задохнулась Маня. – Не смей называть меня малявой, слышишь?

– Слышу, слышу! Не глухой, здоровенная ты наша!

Маня хотела было возмутиться, но передумала: не до того сейчас!

В Дом моды на проспекте Мира вошли только Маня с Никитой. Гошка и Леха остались ждать на улице.

Какая-то не слишком молодая женщина в темно-синем элегантном костюме не без подозрения оглядела ребят, немного растерявшихся в первый момент.

– Вы к кому?

– К Соне, – выпалила Маня.

– К какой Соне?

– Манекенщице. Она тут работает.

– Соня? А как ее фамилия?

– Мы не знаем. Нам сказали, тут одна Соня. Она такая высокая, красивая…

– Высокая и красивая? – засмеялась женщина. – Ну, это не приметы. Тут у нас все высокие и почти все красивые.

– У нее такая гладкая прическа и… родинка над губой, – вспомнил Никита.

– Люся! Подойди сюда! – позвала женщина.

При виде Люси сразу можно было сказать – это манекенщица. Высоченная, тоненькая, с какой-то удивительной походкой…

Но когда она открыла рот, им показалось, что это базарная торговка.

– Ну, чего? Никогда покоя нет!

– Погоди, Люся, – поморщилась женщина, – вот тут Соню спрашивают…

– Какую еще Соню?

– Мы фамилии не помним, – начала Маня, – у вас тут что, много Сонь?

– А вам зачем?

– Надо! Только у нашей Сони родинка над губой…

– А, Сонька Назарова… так она тут больше не работает. Ушла, прынцесса.

У Никиты упало сердце. Неужели эта ниточка сразу оборвалась?

– А куда она ушла, не знаете? – просительно улыбнулась Маня.

– Да на кой она вам? – полюбопытствовала Люся.