Лилиан Браун - Кот, который выследил вора Страница 16

– Интересно, платит ли Красная Шапка клубные взносы? – задумался Квиллер. – Я заметил, что его не было на праздновании Нового года.

– Должно быть, он пользуется особыми привилегиями. Бриз постоянно торчит у телевизора в комнате отдыха, но никто с ним не общается.

– А как Ленни Инчпот справляется с работой управляющего клубом? Последние дни Луиза чуть не лопается от гордости.

– Ей есть чем гордиться! Он оказался очень надежным и толковым работником, да ещё продолжает учиться в свободное время. Дону Эксбриджу Ленни пришёлся по нраву, поскольку он всегда подтянут, аккуратен и доброжелателен к людям – результат службы в отеле, я полагаю.

– И как Ленни среагировал на клубные кражи? – спросил Квиллер.

– Ужасно расстроился, но Дон сказал ему, что никто не мог бы их предотвратить.

– У тебя есть кто-нибудь на подозрении, Хикси?

– Да. Это либо Аманда Гудвинтер, либо ты.

В тот день, когда Фрэн Броуди должна была вернуться из Детройта, Квиллер оставил сообщение на её автоответчике: «Фрэн, ты, должно быть, совсем выдохлась. Или, может, все-таки поужинаешь со мной в "Старой мельнице"?»

Около семи вечера она позвонила:

– Ты прав, Квилл. Я так устала, что не решусь выползти из дома – даже ради ужина. Просто хочу скинуть туфли и выпить чашечку какао с крекерами, но если ты зайдёшь через полчасика, я представлю тебе полный отчёт о своём путешествии.

– Я зайду.

Он покормил котов и разморозил собственный ужин: содержимое коробочки с маркировкой «М-и-С» (макароны с сыром). Эта аббревиатура – наряду с упомянутыми Фрэн «К-и-К» (какао с крекерами) – подсказала ему идею для колонки. Удобная пища! Чем подкрепляются именитые горожане, когда их одолевает усталость, печаль или тоска? Полли всегда готовит яйца-пашот и тосты, непременно срезая корочки с хлеба. Мэр наверняка лопает красное желе с водкой из фирменного «стаканчика Джелло», Джордж Бриз уплетает картофельное пюре с подливкой, Аманда Гудвинтер объедается шоколадным печеньем с прослойкой сливочного крема, а шеф Броуди уминает шоколадный пудинг.

Пока сам он заглатывал макароны с сыром, сиамцы тихими пушистыми холмиками возвышались на ковре, не глядя друг на друга и вообще ни на что не глядя. Вдруг Коко встал, потянулся, подошёл к Юм-Юм и без видимой злости ударил её лапой по голове. Она вздрогнула.

– Прекрати! – рявкнул Квиллер. – Веди себя по-джентльменски!

Коко медленно, словно нехотя вышел из комнаты. Взяв на руки изящную кошечку и пощекотав её за шелковистыми ушками, Квиллер проворчал:

– Почему ты ему это спускаешь? Иди тресни его по носу!

Юм-Юм тихо заурчала.

Настало время отправляться к Фрэн. Нацепив на себя побольше тёплой одежды, Квиллер побрёл по Деревне к её жилищу. На лице молодой женщины, открывшей ему дверь, не было и тени косметики, зато ясно проступала тревога и озабоченность. Она выглядела измученной и бледной.

– Если хочешь, поищи себе что-нибудь в холодильнике, – предложила она, плюхаясь на диван.

Гостиная Фрэн была обставлена вещами, которые Квиллер видел прежде в дизайнерской студии, то есть тем, что, очевидно, не удалось продать: диван с обивкой в мелкую ломаную клетку, низкий столик из слоновой кости, лампа с абажуром в виде виноградного листа.

– Тяжёлый день? – с сочувствием спросил он.

– Получается, что открытие Клуба гурманов было отмечено ружейным салютом, да? Прости, что я позволяю себе низкопробные шуточки, – извинилась она.

– Да уж, такие совпадения чаще бывают в романах, чем в реальности.

– Даниэль повезло, что она оказалась среди друзей. Останься она дома в одиночестве, папе пришлось бы ехать к ней, и уж он бы обрушил на неё эту новость с полицейской прямотой. И так-то с ней случилась истерика. Когда мы добрались до дому, доктор Диана уже поджидала нас, вооружившись шприцем, это и помогло. Даниэль мгновенно уснула, а я глаз не могла сомкнуть. Ларри достал нам билеты, и утром мы вылетели. Она еле держалась на ногах, пока мы не сели в самолет в Миннеаполисе. Там она немного выпила, и её прорвало: слова лились потоком. У неё было дурное предчувствие, потому что Уиллард забыл взять сигареты – он всегда брал их на счастье.

У неё не появилось чувства вины?

Нет, – покачала головой Фрэн. – После второго бокала она начала поминать мужа недобрым словом. Он называл её «Дании, детка» или «Дании, милочка», чего она терпеть не могла. Она умоляла его не ездить на семинар, но работа всегда стояла для него на первом плане. Он осуждал всё, что она делала, её наряды и украшения, её лексикон, даже вкусы в еде… Разве не ирония судьбы, Квилл, что любительница гамбургеров вышла замуж за гурмана, считавшего употребление кетчупа смертным грехом?

– Они не успели толком узнать друг друга до женитьбы, – заметил Квиллер.

– Она даже не вспомнила, что ни в чём не знала отказа. Похоже, денег у него водилось в достатке. Он уплатил наличными за дом Фитчей и разрешил ей сколько угодно тратить на переустройство особняка… Как раз это-то меня и беспокоит, Квилл. Она заказала шикарную обстановку и ковры для дома. Предположим… только предположим, что она не захочет вернуться. Тогда нашему ателье придётся оплачивать весь её заказ! А некоторые ткани стоят по сотне долларов за ярд!

– Они дали вам какой-то задаток?

Фрэн сконфуженно глянула на него.

– В сущности, никакого. Нам и в голову не пришло просить. У нас ведь маленький город, её муж заправлял делами банка, мы считали их первоклассными клиентами… А разве я просила у тебя задаток, Квилл, когда заказывала обстановку для твоего амбара?

– Да… нет.

– В общем, мы сидели в самолете, она несла всякую чушь, и мне всё никак не удавалось выяснить её планы, хотя я и не собиралась спрашивать напрямик. Наконец, обдумав все хорошенько, я собралась с духом и сказала: «Даниэль, конечно, тебя ожидают трудные времена, но их будет легче пережить, если ты по-настоящему увлечёшься театром. У тебя есть талант. И тебе наверняка дадут роль в новом спектакле Театрального клуба». Ты представляешь, Квилл, в каком я была отчаянии?

– Людей может сразить наповал и меньшая ложь.

– Короче, это сработало. Даниэль оживилась и спросила, какую ей дадут роль.

– Я мог бы присоветовать парочку, – с недоброй усмешкой произнёс Квиллер.

Фрэн проигнорировала его саркастический выпад.

– Мы наметили к постановке «Гедду Габлер», и мне предложили главную роль, но я с радостью уступлю её, если это поможет убедить Даниэль остаться в Пикаксе и закончить работы в доме Фитчей.

– Ты согласна отдать ей роль Гедды?! Ты явно переутомилась, Фрэн. У тебя совершенно измученный вид. Пойду-ка я домой. А ты отправляйся в кровать и выспись хорошенько!

– Нет, я серьёзно! Мы бы отрепетировали с ней все мизансцены. У неё феноменальная память. Расценки, номера моделей, названия тканей – всё отпечатывается намертво. Она запросто выучит текст.

– Способность заучивать текст ещё не делает человека актером. Ты хочешь, чтобы трагедия обернулась фарсом?

Фрэн развела руками:

– Как говорит папа, в шторм годится любой порт. И Аманда считает, что для удержания хорошего клиента все средства хороши. Когда «Дании, детка» осушила третий бокал, она уже хотела закончить отделку дома, переехать в него, устроить плавательный бассейн, закатить несколько шикарных приёмов, приобрести пару лошадей и брать уроки верховой езды. Она также спросила об уроках актерского мастерства и вокала. И ко времени нашего приземления уже не вспоминала о своей утрате. Картер Ли поджидал нас. Сколько было слёз, вздохов! При первой же возможности я простилась с ними, напомнив, что мы с нетерпением ждём их возвращения в Пикакс – скорого возвращения.

Снежным, морозным вечером Квиллер брёл домой едва ли замечая, что творится на улице. Он поглаживал заиндевевшие усы, обдумывая проблему Фрэн и её сомнительное решение. Когда он добрался до своего жилища, то выглядел как снеговик, чем напугал сиамцев.

Пришлось отряхивать верхнюю одежду от снега и вытирать лужи с линолеума в прихожей. Затем он позвонил Полли, чтобы сообщить новости.

Она приняла их с ужасом.

– С её-то металлическим голосом? И на роль Гедды?

– Боюсь, что так и будет.

– А как насчёт Картера Ли? Он собирается возвращаться? Линетт будет разочарована, если нет. Ей до смерти хочется, чтобы её дому присвоили статус памятника старины.

– И ты считаешь, что присвоят?

– Так считает Картер Ли. И Уиллард Кармайкл так думал. – Вдруг Полли резко сменила тему: – Ты слушал последние известия?

– Нет. Что-то случилось?

– Полиция арестовала подозреваемого в этой серии краж.

– Кого? – напряжённо спросил он.

– Его имя хранится в тайне до предъявления обвинения.

– Если бы я держал пари, – объявил Квиллер, то поставил бы на Джорджа Бриза.

СЕМЬ

«Поздно ложиться и поздно вставать» – таков был девиз Квиллера, что не мешало ему обладать завидным здоровьем, изрядным богатством и если не умом, то, по крайней мере, остроумием[33] . И когда январским утром, в семь часов, трубы и барабаны грянули «Марш „Вашингтон пост“«, он мирно спал и был грубо разбужен, буквально выдернут из постели. Казалось, весь Военно-морской оркестр, проломив стену, ввалился к нему в спальню. Потребовалась пара минут, чтобы Квиллер сообразил, что к чему: он лежит в своём домике-развалюхе в Индейской Деревне, а его ближайший сосед слушает марш Джона Филипа Суза.[34]